Ирина Градова - Окончательный диагноз
– Ну ладно, – прервала Лариска, напряженно морща лоб, – в поликлинике, предположим, ее не предупредили. А Роберт куда смотрел? Это ведь он ее принимал, насколько я поняла с твоих слов. Более того, он являлся лечащим врачом, так почему, спрашивается, проглядел отсутствие такого важного анализа?
– Сама не представляю, – пожала я плечами. – Возможно, был слишком занят своей новой должностью, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
– Значит, если дело в анализе, – подытожила Лариска, – то виноват Роберт?
– Да. Но дело-то в том, что, так как нет самого анализа, то невозможно сказать, действительно ли у Васильевой была повышенная свертываемость крови, понимаешь? – сказала я. – Если бы обнаружилось, что это так, то пациентке сначала следовало провести комплекс профилактических мероприятий по снижению вязкости крови, а мы, получается, только зря продержали ее в больнице целую неделю.
– То есть?
– Ну, видишь ли, Васильева, как выяснилось, впустую потратила кучу времени. Обычно пациенты, которым требуется операция, ложатся за пару дней до нее – при условии, конечно, что у них готовы все анализы. Нет смысла держать их дольше. Это раньше, в советские времена, людей могли дольше держать, а сейчас, при рыночной экономике, больше, чем на две недели, практически никого не кладут – за исключением, разумеется, сложных случаев, когда требуется длительная госпитализация. Так вот, за то время, что муж Васильевой оформлял недостающую бумажку, ей вполне могли бы провести подготовительную терапию – опять же, если бы Роберт внимательно отнесся к своим обязанностям. Обычно таким больным в течение пяти дней или недели вводят реологические растворы, уменьшающие вязкость крови и улучшающие ее текучесть. Есть разные препараты – например, гепарин, но даже обычный физраствор отлично с этим справляется!
– Боже, из-за такой ерунды… Но ведь, насколько я понимаю, даже все эти профилактические меры не в состоянии исключить смертельного исхода?
– Ты права. Тромбообразование – сложный процесс, погибнуть от него может даже человек, не принадлежащий к группе риска.
– Вот она – несправедливость жизни! – философски произнесла Лариса, залпом выпивая остатки коньяка. – Ложишься, понимаешь, в больницу здоровым, а выходишь вперед ногами…
– Не драматизируй, – обиделась я. – В большинстве случаев все заканчивается благополучно!
– Ну, – недоверчиво приподняв бровь, спросила Лариска, – и что ты намерена делать?
– В смысле?
– Скажешь заву или промолчишь, станешь Роберта покрывать?
Лариса задала именно тот вопрос, который мучил меня с тех самых пор, как я ознакомилась с содержимым папки. Что делать?! С одной стороны, Олег ничего от меня не скрывал, даже обещал держать в курсе дальнейшего расследования. С другой – мы с Робертом все-таки не чужие люди! Имею ли я право предать его и все рассказать? Но ведь если Роберт и в самом деле виноват…
– Даже не знаю, – задумчиво проговорила я. – Наверное, сначала следует послушать патологоанатома. Может, причина смерти не имеет ничего общего с тем, о чем я думаю, и тогда не стоит гнать волну, как думаешь?
– А у тебя с Робертом точно – все? – спросила Лариска, испытующе заглядывая мне в глаза.
– Абсолютно точно, – уверенно ответила я.
Я ничуть не кривила душой: даже если с Шиловым ничего не выйдет, я не собиралась возобновлять отношения с Робертом – особенно после всего того, что произошло в последнее время. Меня коробило от мысли, что он попросил меня, грубо говоря, выкрасть папку с документами из его стола. Зачем? Он собирается просмотреть все сызнова – на этот раз как следует, с большим вниманием – и задним числом переделать то, что может его скомпрометировать?
– Ох, девка, трудно тебе придется! – покачала головой Лариска, накрывая мою ладонь своей. – Совсем ты запуталась, вот что я скажу!
* * *Парень был все время один и тот же – лет чуть за тридцать, невысокий, плотный, с короткими ногами, бритым затылком и курносым носом. Одевался он так же, как большинство молодых мужчин его возраста, – кожанка с меховым, порядком потертым воротником, джинсы и грубые армейские ботинки. По телефону звонил обычно не он – голос не тот, это я могла сказать с полной уверенностью.
Как обычно, я села в его машину – темно-серую «Ладу» с заляпанными снегом номерами – и протянула конверт с деньгами. Парень аккуратно вытащил пачку и, послюнявив пальцы, принялся деловито пересчитывать купюры. Закончив, он посмотрел на меня и дружелюбно подмигнул.
– Ты не думай, что я тебе не доверяю, – сказал парень. – Просто мои наниматели любят точность, и мне, в случае чего, не улыбается выплачивать разницу из собственного кармана.
Я ничего не ответила – с какой стати мне вести разговоры с этим человеком? Он и ему подобные за последние два года превратили мою жизнь в ад, и я еще должна быть благодарна за то, что со мной вежливо беседуют?!
– Ты на меня не серчай, не надо, – продолжал парень, правильно истолковав мое молчание. – Я не виноват, ты тоже не виновата, просто так сложилось, и ничего не попишешь. Муж-то не объявлялся?
– Нет, – коротко ответила я.
– Жаль, жаль, – потряс головой мой собеседник. – Лучше бы ему появиться. Тогда все проблемы решились бы сами собой: ты бы освободилась, и я имел бы дело с тем, с кем положено. Ну, лады. В следующий раз встретимся через месяц – тебе позвонят. Может, подбросить куда?
– Нет, – снова ответила я и открыла дверцу. – Обойдусь.
За деньги, ежемесячно отдаваемые этим рвачам, я вполне могла бы себе позволить каждый день ездить из дома на работу и обратно на такси!
Не успела я отойти от машины, как мое внимание привлекло какое-то движение на противоположной стороне. Я глазам своим не поверила: оттуда мне махал Олег! Я поискала глазами его автомобиль и увидела, что он припаркован неподалеку. Очевидно, Шилов шел из магазина и заметил меня как раз в то момент, когда я предпочла бы не встречаться ни с кем из знакомых, а особенно – с ним!
Однако делать вид, что я не заметила Олега, было поздновато, поэтому я, нацепив улыбку, двинулась на противоположную сторону дороги. Несмотря на то что случилось между нами вчера вечером, я не была готова к тому, что меня крепко обнимут и поцелуют на глазах прохожих – пусть и немногочисленных в ранний час, но все-таки посторонних людей. Я к такому не привыкла: Роберт избегал афишировать нашу связь, а потому никогда не позволил бы себе ничего подобного. Шилову же, судя по всему, опасаться некого.
– Просто удивительно, что я тебя здесь встретил, – сказал Олег, наконец отпуская меня. – Мы ведь, по-моему, живем в разных концах города.
Я сделала вид, что не расслышала вопросительных ноток в его высказывании.
– А я вот за хлебом зашел, – снова заговорил Шилов, так и не дождавшись от меня ни слова. – Боюсь, обратно опять поздно буду ехать, а дома нет самого главного. А ты все-таки какими судьбами здесь оказалась?
– Да так, – пожала я плечами, стараясь выглядеть безмятежной. – Кое-какие дела с утра пораньше.
– С тем парнем в кожанке? – приподнял бровь Олег. – По его виду не скажешь, что у тебя с ним могут иметься общие дела!
– Ну, если тебе не нравятся мои знакомые…
– Да ладно тебе! – улыбнулся Шилов, сжимая мою руку. – Чего петушишься? Кстати, это здорово, что мы встретились, потому что я получил сообщение от Армена. Он хочет со мной поговорить, а ты же просила, чтобы я тебя держал в курсе…
– Погоди-погоди, – перебила я, – кто такой этот Армен?
– Наш патологоанатом, кто же еще, Армен Багдасарян.
– Извини, так и надо было сразу говорить. Я, видишь ли, сколько лет тут работаю, а с патологоанатомами еще ни разу не сталкивалась!
– Наверное, это к лучшему. Но Армен тебе понравится – он всем нравится.
Олег оказался прав. Патологоанатом выглядел совершенно не так, как я его себе представляла до нашей встречи. В кино представителей этой ветви медицины почему-то изображают до странности одинаковыми – неряшливо одетыми людьми со странным маниакальным блеском в глазах и явной склонностью к некрофилии. Еще они частенько цинично жевали бутерброды, стоя над трупом со скальпелем в руках. Багдасарян, в тщательно отутюженном белом халате, из-под которого выглядывали брюки от несомненно дорогого костюма и столь же впечатляющие, начищенные до блеска ботинки, моих ожиданий в этом смысле не оправдал. Патологоанатом выглядел как вполне респектабельный доктор, которому пациент может излить душу и довериться, как себе самому. Наверное, покойникам было бы приятно узнать, что ими занимается именно такой человек!
После обычных приветствий в кабинете Олега и краткой церемонии знакомства Багдасарян предпочел перейти сразу к делу.
– Ты просил поторопиться, – сказал он Шилову, – и я отложил все дела.
– Я это ценю, можешь мне поверить, – кивнул Олег. – Так каков вердикт?
