Марина Серова - Муж легкого поведения
— А сигаретку дашь? — покосившись на мою сумку, спросил бойкий мальчишка.
— Дам, дам. Только сначала пойдем побеседуем, — я увидела в тени старой ивы незанятую скамейку и повела Пашку к ней.
Когда мы уселись, подошли приятели Пашки и остановились невдалеке, не решаясь приблизиться.
— Слушай, Пашка, — начала я. — Ты ведь здесь все время играл?
— Ну да, — шмыгнув носом, ответил пацан. — А чего?
— А ты не видел, сегодня к дяде Степану еще никто не приезжал? Ну, после того, как я уехала?
— Я видел! — вдруг крикнул другой мальчишка с черными, как маслины, глазами.
— Ты? — я посмотрела на него. — А ну, иди сюда. Расскажи мне все, что ты видел.
— А сигарету дашь? — нахально спросил постреленок.
Я усмехнулась и вытащила из сумки пачку «Мальборо». Пацаны во все глаза уставились на сигареты, а черноглазый подсел на скамейку рядом с Пашкой и сказал:
— Мужик какой-то приезжал. Спрашивал, где тут бомжи местные обитают.
— Что за мужик? Описать его сможешь?
Парнишка задумался на секунду, потом мотнул головой.
— Не… Обычный мужик. Я его и не запомнил. Он спросил, а потом пошел в ту сторону, где шалаш дяди Степана, когда я ему объяснил.
— А он долго там был?
— Да нет, — пожал плечами мальчишка. — Минут пять. Может, десять… Не знаю. Недолго.
— А во сколько он приезжал?
— Да недавно. Может, час назад, — неуверенно произнес парень. — А ведь я машину его запомнил! — вдруг выдал он.
— Машину? — обрадовалась я. — А что за машина?
— Клевая… — со знанием дела важно проговорил мальчишка. — «Лексус» последней модели. Серебристого цвета.
— Номер не запомнил? — на всякий случай осведомилась я, хотя в этом не было необходимости. Таких автомобилей, как у Виталия Владимировича, в Тарасове не так уж и много. Да я и до этого нисколько не сомневалась в том, что после меня Борисенко навещал именно Остапчук.
— Не. Номер не запомнил, — мотнул мой собеседник головой. — Но тачка клевая, — с восторгом добавил он.
— А мужика сможешь узнать? Если еще увидишь?
Парнишка на секунду задумался, потом пожал плечами:
— Не знаю. Может, смогу. А может, и нет…
— Ну ладно, — я поднялась со скамейки, протягивая Пашке пачку с остатками сигарет. — Держи. Спасибо за помощь.
Мальчишка схватил у меня из рук сигареты и, не прощаясь, помчался прочь. За ним и все его приятели.
Я побрела к машине. Свидетеля я лишилась. Были, конечно, и другие свидетели, но все они были в столь преклонных летах, что рассчитывать на их помощь мне практически не приходилось.
Значит, я все же была права. Новый владелец квартиры сообщил Остапчуку, что прежним хозяином интересуется какая-то девушка, и Виталий Владимирович быстро сопоставил факты. И сумел опередить меня.
Я сработала в минус, и это обстоятельство сильно меня огорчило. Получается, что теперь мне придется действовать еще более активно и оперативно. Нельзя дать Остапчуку возможность снова опередить меня.
* * *Мне ничего не оставалось, кроме как начать открытую игру против Виталия Владимировича. Я решила действовать так же дерзко, как и он.
Достав мобильник, я набрала номер его сотового и вслушалась в длинные гудки. Последние события вывели меня из терпения окончательно.
После третьего зуммера в трубке раздался голос Остапчука:
— Слушаю вас, Танечка, очень внимательно, — слащаво пропел он.
«Вот сволочь! — подумала я. — И номер мой уже в память своего мобильника занес!»
— Ну, раз представляться мне нет необходимости, то приступлю сразу к делу. Нам надо встретиться! — решительно заявила я.
— Раз надо, значит, встретимся, — сладко проговорил Виталий Владимирович, но за приторностью его тона ощутила и примесь горечи.
— Через пятнадцать минут! — бросила я, намереваясь приехать к нему в офис, прямо там заявить, что мне все известно, и припереть Остапчука к стенке. Но Виталий Владимирович взял инициативу в свои руки и сказал:
— Хорошо. Буду ждать вас на углу около музея Гагарина на набережной.
Я хотела было возмутиться и сказать, что условия на сей раз буду устанавливать я, но Остапчук предусмотрительно бросил трубку.
«Ладно», — решила я. На набережной, так на набережной. Закурив, я постаралась собраться с силами и с мыслями для предстоящей решительной схватки с опасным и жестким противником.
Выкурив подряд три сигареты, я вставила ключ в замок зажигания и надавила на педаль газа. Осталось десять минут до встречи с Остапчуком, и я понеслась по почти пустынным в этот час улицам родного города.
* * *— Рад вас видеть, Танечка, — елейно проговорил Виталий Владимирович, когда я приблизилась к нему. — А что это у вас с личиком? — делано изумился он.
Я проигнорировала его замечания по поводу моей внешности и бросила беглый взгляд по сторонам. Приметной машины Остапчука нигде не было видно. Зато неподалеку я заметила синюю «девятку» с тонированными стеклами и включенным двигателем. Интересно, зачем Виталию Владимировичу понадобилось приезжать на другой машине? Если, конечно, это его машина.
— Пойдемте, — Остапчук подтвердил мои сомнения относительно «девятки», махнув в ее сторону. — Поговорим в машине.
Нащупав в кармане пистолет, который теперь я постоянно носила с собой, я направилась следом за Виталием Владимировичем в его машину.
Предложив мне сесть на переднее сиденье, Остапчук занял место водителя. Как только я села, сразу же услышала какой-то шорох позади себя и мгновенно полезла в карман, чтобы достать пистолет, но не успела сделать этого, потому что сзади появились чьи-то руки, которые обхватили мое лицо, прижав ко рту какую-то тряпку. В следующую же секунду я почувствовала, как голова закружилась, а рука, почти схватившая пистолет, ослабла и безжизненно опустилась, выронив оружие. Все тело стало ватным и непослушным. Я не могла заставить себя сделать что-либо — мозг отказывался повиноваться. И еще через мгновение я отключилась…
* * *Очнулась я на металлической пружинной кровати без матраса. Попробовала дернуть рукой, но не смогла. Оказалось, что руки мои привязаны к каретке. Осмотревшись, я увидела, что нахожусь в просторной комнате, почти не обставленной. Мебели здесь было по минимуму: только кровать, на которой лежала я, старый деревянный шкаф, стол, пара стульев да холодильник в углу.
Окна занавешены какими-то тряпками, заменяющими шторы. Судя по низкому потолку и дощатым полам, комната находилась в частном доме.
Никого вокруг не было, но откуда-то до меня доносились приглушенные мужские голоса. Я припомнила все, что произошло, и поняла, что меня похитили. Остапчук снова обыграл меня, и от этой мысли у меня внутри появился колючий комок, неприятно царапающий душу.
Тряпка, которую мне сунули в лицо, по всей вероятности, была пропитана эфиром, поэтому я и потеряла сознание. Сейчас я даже приблизительно не представляла себе, где нахожусь, но ждать, пока кто-то заглянет в комнату, я не была намерена.
Сглотнув, я набрала воздуха в легкие и крикнула:
— Эй! Кто-нибудь!
В ту же секунду голоса в соседней комнате стихли, и в дверях появился улыбающийся Виталий Владимирович. Он вошел в комнату и, увидев, что я пришла в себя, развел руки в стороны:
— Рад, что вы очнулась, Танечка, — радостно произнес он. — А то я уж заждался. У меня ведь, знаете ли, других дел по горло, — он постучал указательным пальцем по своим наручным часам. — Как вы себя чувствуете?
— Отвратительно! — не стала скрывать своей досады я и тут же потребовала: — Развяжите меня!
Остапчук поцокал языком, качая головой.
— Нет, — произнес он. — Вы у нас девушка чрезвычайно активная. Еще драться начнете. У вас ведь и оружие при себе было. Так что уж не обессудьте, но придется нам разговаривать с вами именно таким образом.
Остапчук прошел в глубь комнаты и присел на краешек стола. Он некоторое время смотрел на меня, ничего не говоря. Я тоже молчала. Наконец мне надоело его ехидное ухмыляющееся лицо, и я отвернулась.
— Что ж вы такая любопытная, Танечка? — проговорил Виталий Владимирович. — Лезете повсюду…
Я не ответила на его вопрос. Единственное, что меня занимало в данный момент, так это ответ на вопрос «как бы поскорее выбраться отсюда?». Если я правильно поняла, Остапчук и его подручный обыскали меня, а это означало, что пистолетом я теперь воспользоваться не смогу. Я мысленно усмехнулась — о каком вообще пистолете может идти речь, если я связана по рукам и ногам? Хотя… Это я так фигурально выразилась, ноги мои не были привязаны. Тем не менее легче от этого не становилось.
— Тебе не отвертеться от убийства! — зло проговорила я, бросив на Остапчука негодующий взгляд.
Вместо ответа Виталий Владимирович громко расхохотался, чем привел меня в еще большее бешенство.
