Дарья Калинина - К колдунье не ходи
К счастью, на сотовый звонила Алена. И, увидев номер подруги на дисплее, Инга с облегчением выдохнула. Взяла трубку и неторопливо потопала в ванную комнату. Принимать ванну у нее пропало всякое настроение. И только мысль о погубленных цветах ромашки, которые могли бы созреть, дать семена и породить множество новых растений, заставила Ингу вновь залезть в остывшую от всей этой беготни ванну.
Добавив горяченькой водички, Инга набрала номер подруги. И тут же была атакована расспросами Алены:
– Где ты пропадаешь? Звоню тебе, звоню… Вся испереживалась!
– Что у вас там приключилось?
– Ты сама как? В порядке? Почему трубку не брала?
– В ванне лежала.
– Хорошо тебе… в одиночестве, – неожиданно позавидовала ей Алена. – У меня в квартире дел по горло. Горничная оказалась совершенно безрукой, уборку сделала не ахти как. А Ваня – дуралей этакий, вместо того чтобы ей на все недостатки указать, не знаю, чем занимался. Впрочем, нет, знаю! Небось горничная оказалась молодой и из себя видной. Вот Ваня перед ней хвост и распустил.
– Ваня до того любвеобилен, что может из-за чувств даже забыть о деле?
– Ванька у нас – гроза всего женского пола, не только в наших «Дубочках», но и во всех окрестностях, – хмыкнула в ответ Алена. – А ты разве не знала об этом?
– Нет, не знала.
– И, главное дело, что удивительно: все его приятельницы знают о том, что Ваня у них, так сказать, в коллективном пользовании, но ничего не предпринимают. Каждая надеется, что женится в итоге Ваня именно на ней.
Инге было почему-то неприятно услышать о Ване такое. Нет, не то чтобы он был ей так уж нужен. И уж совершенно точно, она никогда всерьез не рассматривала его кандидатуру на роль своего второго мужа. Но все же мысль о том, что кто-то, пусть даже это всего лишь Ваня, влюблен в нее, приятно грела ее душу. И сейчас Инге было горько узнать, что у Вани куча баб, в то время как у нее самой совсем никого нет. Это было не очень-то здорово, совсем даже нет!
– Ладно, а звонила-то ты мне зачем? – чуточку излишне сварливо осведомилась она у Алены. – Чтобы на горничную пожаловаться?
– Нет, хочу договориться с тобой насчет завтрашнего дня.
– Хочешь все-таки поехать к родителям Ульяны? – зевнула Инга, решив, что нервы надо беречь и не забивать себе голову всякой ерундой вроде Вани, горничной и тому подобных вещей. – Думаешь, надо?
– Конечно, надо!
– А зачем?
– В смысле?
– Ну, ребенок, Коля, нашелся. Его никто не похищал. Родная тетя взяла малыша к себе, а потом отнесла его к бабушке. По всей видимости, ребенок часто бывает у своей тети. Там у него много игрушек, я даже кроватку видела. С ним все будет в порядке. Волноваться не надо.
– А Ульяна? Разве ты не хочешь узнать, кто ее убил?
– Ну… Не очень, – откровенно призналась Инга. – Судя по всему, эта особа была не очень-то приятной личностью. Ее брак с господином Рябчиковым – отцом Сергея – иначе, как аферой, и не назовешь. Эта особа явно нацелилась на имущество старика. А сама даже не сделала слабой попытки хоть немного приукрасить его жизнь. Ни разу в квартире не прибралась, старику еды не приготовила. Мусор, и тот не выбрасывала! Только для себя уголок вычистила, где и обитала, а во всей квартире – хоть мох расти!
– Наверное, она в постели его ублажала. Многие мужчины плюют и на мусор, и на несъедобный или вовсе отсутствующий обед, но вот в постели они очень требовательны. Вот если и Ульяна…
– Избавь меня от таких подробностей! – взмолилась Инга. – И потом, соседи говорили, что старик к женскому полу равнодушен был.
– Но почему-то же он на ней женился!
– Не знаю я, почему старик женился и оставил Ульяне свою квартиру и участок, и знать не хочу.
– И тебе все равно, что Сергей будет сидеть за решеткой за преступление, которого он, возможно, не совершал?!
Инга немного подумала и призналась:
– Сергея мне жаль.
– Значит, поедешь завтра со мной и Ваней?
Инга вновь ненадолго задумалась и неожиданно для самой себя решила:
– Поеду!
Алена явно обрадовалась. И, договорившись о встрече завтра утром, подруги попрощались. Алена пошла ликвидировать недоделки, оставленные горничной. А Инга… Инга, опустившись поглубже в воду, принялась обдумывать, как она будет вести себя завтра с Ваней. Ух, она ему отомстит!
– Еще не знаю как, но он у меня попляшет! – мстительно шептала Алена. – Толпа любовниц у него в «Дубочках», скажите на милость!
А на нее зачем он смотрит так, как бездомный пес на того, кого мечтает видеть своим хозяином? Выходит, это все – обман? Ну и скажите, можно ли после всего этого верить мужским взглядам? Да никогда!
И внезапно Инга ощутила приступ негодования. Ваня посмел так быстро ее забыть и утешиться с другими женщинами? Ну, хорошо! Уже завтра он увидит ее во всей красе и при полном параде. Вот тогда и посмотрим, смогут ли сравниться с ней деревенские пассии бравого бодигарда!
– Спорю на что угодно, он про них даже и не вспомнит!
С этой приятной мыслью Инга набрала в легкие побольше воздуха и опустилась в ванну с головой. В голове ее зрел коварный и вполне понятный любой женщине план: как взять штурмом несокрушимую доселе крепость.
Но следующее утро внесло свои коррективы в планы Инги. Как раз в тот момент, когда она задумчиво созерцала разложенные по всей комнате наряды, которые должны были сделать ее совершенно неотразимой в глазах Вани, зазвонил телефон.
Инга взяла трубку и услышала истошный вопль:
– Это не ее ребенок!
– Не поняла.
– У нее вообще не могло быть детей!
Сначала Инга решила, что кто-то ошибся номером. Но голос явно принадлежал Алене. И поэтому вторая версия, какую рассмотрела Инга, – подруга рассказывает ей сейчас содержание своего любимого сериала. Такие вопли вполне в их духе. Но когда Алена успела подсесть на сериалы? Вроде бы она ни о чем таком Инге не рассказывала.
– Ты это про кого? Про Розалию?
– Какую там Розалию? Про Ульяну!
– Ульяну Филипчук?
– У нее не могло быть детей!
– А… а как же Коля?!
– В том-то и дело! Это не ее сын! Она…
– Подожди, – перебила Инга подругу, – а почему так? Ульяна была бесплодна?
– Нет, не так я тебе все сказала. Может, у девчонки и могли бы потом появиться дети, но – когда-нибудь потом… Понимаешь?
– Если честно, то не очень.
– Ульяна еще ни разу в жизни никого не рожала! Ни Колю, ни какого-то другого ребенка. Коля не мог быть ее ребенком, потому что… потому что у Ульяны вообще еще ни разу не было детей.
– Кто тебе это сказал?
– Врач! Вернее, следователь. А ему врач объяснил. Ну да, следователь, задержавший Сергея, позвонил Васе и сказал, что с ребенком произошла какая-то путаница. Что если ребенок у Ульяны и был, то чужой. Состояние родовых путей покойницы говорит о том, что эта женщина ни разу еще не рожала ребенка. А скорее всего, даже никогда и не беременела. Во всяком случае, до таких сроков, когда уже можно говорить о жизнеспособности ребенка, – точно!
– Значит, Коля – это ребенок…
– Это Ленин ребенок! То-то мне показалось странным, что у тетушки в доме столько детской мебели и прочей дребедени. И игрушки, и коляска, и даже детское сиденье в машине. Это больше подходит для матери малыша. Лена и есть его мать!
– Но зачем же Ульяна пыталась выдать его за своего собственного ребенка?
– Господи боже! – взвыла Алена. – Из-за наследства, конечно! Это ведь и ежу понятно! У отца Сергея два наследника – Ульяна и Сергей. Следовательно, наследство – пополам. Но если обзавестись потомством, например Колей, тогда делить наследство уже на три части. Две отходят к Ульяне, одна достается Сергею. Ясно?
Инга никогда в жизни не пошла бы на такой гнусный обман и подлог, даже ради нефтяных миллиардов и дворцов в пустыне. И поэтому она удивилась:
– Неужели из-за квартиры и участка на Неве – весь этот сыр-бор?
– Для тебя квартира и участок – это пустяк. Ты у нас дама обеспеченная. А для многих – это очень лакомый кусок. Судя по тому дому, где живут родители Ульяны и Лены, сестры выросли в бедности.
– Так уж сразу и в бедности!
– Люди, у которых есть деньги, в «хрущевках» не живут! – отрезала Алена таким тоном, что Инга не осмелилась с ней спорить.
Да и о чем тут спорить-то? Подруга была во всем права. И Инга лишь осведомилась:
– Так что, мы к родителям Ульяны не поедем?
– Как это не поедем? Наоборот! Помчимся! Собирайся. Через полчасика мы за тобой заедем.
Получаса Инге хватило как раз на то, чтобы понять, что зря она впопыхах выхватила из шкафа шелковое платье, все в мелких сиреневых, розовых и темно-фиолетовых цветках душистого горошка. Для нее оно было слишком пестрым. Разве что набросить на плечи розовую шаль? Но у платья и так рукава в три четверти. И еще кутаться при этом в шаль? Вечером, может, и сошло бы, но днем… Да и солнце за окном припекает вовсю. И, несмотря на то что еще только утро, в воздухе уже чувствуется зной. Каково ей будет в платье, да еще и в шали? Во-первых, она вспотеет, а во-вторых, будет выглядеть жалко.
