Б. Седов - Дама Пик
– Так… – Дядя Паша помрачнел и взглянул на Затворова.
Тот ответил таким же мрачным взглядом и сокрушенно покачал головой:
– Да, Пал Иваныч, все так и есть. Я хоть и в кабинете сижу, но что у меня в хозяйстве творится – знаю. Не так, конечно, знаю, как уважаемый Саша, но кое-что и до меня доходит.
Дядя Паша перевел тяжелый взгляд на Сашу Сухумского и спросил:
– Ну и что еще там говорит наш дорогой Знахарь?
– А говорит он еще, что авторитеты просто так не сдадутся, и поэтому беспредельщики должны быть вместе, чтобы сильнее быть. Без борьбы, говорит, нет победы. Крови, говорит, много будет… Он много чего еще говорит, но главное – что воровским понятиям конец, и что авторитеты и воры в законе самые главные крысы и есть.
Насчет крыс Сухумский прибавил уже от себя. И насчет крови – тоже. Он очень хотел, чтобы Дядя Паша и Затворов не сомневались и поскорее уничтожили навязшего в зубах Знахаря.
А еще ему не давали покоя мысли о том, что Знахарь знает про его тридцать восемь пирожковых и при случае обнародует это. А тогда будет совсем нехорошо. По большому счету, все эти миллионы долларов вовсе не интересовали Сашу. Он остерегался даже приближаться к таким крупным деньгам, справедливо полагая, что это смертельно опасно, и так же справедливо предпочитая свою жирную синицу в руках далекому журавлю в небе.
– Значит мы – крысы… – подытожил Дядя Паша и заиграл желваками.
– Так и сказал, – с огорчением подтвердил Саша Сухумский и развел руками, – и вообще, если он приберет к рукам беспредельщиков, тогда я уж и не знаю, что в «Крестах» твориться будет…
– Так, – Дядя Паша выпрямился и посмотрел Саше в глаза, – сегодня же забираешь его к себе в камеру, и к завтрашнему вечеру вся информация о банках, счетах и деньгах должна быть у тебя. Делай что хочешь, хоть иголки ему под ногти засовывай, хоть кости все переломай, хоть шкуру с него с живого сними, но чтобы он все тебе рассказал. А ты, Тимофеич, сразу после этого организуй его безвременную кончину. И чтобы все было чисто и гладко. Я не желаю больше о нем слышать.
– Минуточку, минуточку, – Затворов поднял руки, – не горячись так, Пал Иваныч, решение нужно в конце принимать, а до конца еще далеко. Ты, видно, забыл, что у меня и приятные новости есть. Признайся, забыл ведь?
– Ну, забыл, – буркнул Дядя Паша, обозленный тем, что Знахарь заочно обозвал его крысой, – давай-ка водочки еще, чтобы эту тему перебить.
– Давай, – обрадованно подхватил Затворов, – Знахарь никуда не денется, а тут есть разговор поинтереснее, а главное – не о скорбных делах.
Водочка была разлита и выпита, и после недолгой паузы, заполненной звоном посуды и лязганьем вилок, Затворов начал:
– А хорошая новость вот какая. Сегодня ко мне нагрянула международная комиссия по делам заключенных. Вроде так называется. Сейчас посмотрю.
Он выдвинул нижний ящик стола, достал из него какую-то бумагу и, запинаясь, прочел:
– Эмнисти Интер… Интернешнл. Во – Эмнисти Интернешнл! Ну и язык – хрен прочтешь. В общем, это буржуйская благотворительная организация. Они ездят по тюрьмам всего мира, и ежели видят, что зэк жопу газетой вытирает, а не мягкой туалетной бумагой, то поднимают вой и начинают биться за его права. Ну, я-то знал, меня нужные люди предупредили загодя, так что, когда эти американцы в галстучках да с папочками приперлись, тут все уже было тип-топ. И в тех камерах, куда я их пустил, было все как надо. Цветные телики, книги, вазы с фруктами, ну и, понятное дело, по четыре человека в камере, как и положено. Урки довольные, яблоки с авокадами жрут, в телик пялятся, а когда комиссия вошла – стали говорить им, что все о’кей, олл райт, мол… Век бы здесь сидели, жалко, что срока маленькие.
Затворов хохотнул и добавил:
– Попробовали бы они что-нибудь другое сказать! В пресс-хату никому не охота, так что, сами понимаете…
– Ну и что? – поинтересовался Дядя Паша. – И что тут особенно приятного?
– А приятное то, что они привезли годовой запас медикаментов, продуктов питания, курева и витаминов. Витамины, говорят, для бедных зэков – первое дело. А вертухаям моим – каждому по мобильнику, ну, как комиссия ушла, мобильники эти я, конечно, собрал, нечего мудаков баловать… Да… Еще им по новому комплекту обмундирования выдали. Это я тоже прибрал, естесссно. А самое главное – три «гранд чероки» для руководства, а мне, как ветерану пени… пене… Вот блин, сейчас, погодите.
Он снова заглянул в бумагу и прочел по складам:
– Пе-ни-тен-циар-ной системы. Что за система такая… короче, как заслуженному вертухаю – держитесь, мужчины, не упадите, мне – «хаммер». Вот такие приятные новости.
– А что, – одобрительно сказал Саша, – годовой запас всего этого добра… Интересно, на сколько все это тянет?
– Я уже посчитал. Где-то миллиона на полтора.
– Ну что ж, – кивнул Дядя Паша, – это действительно приятная новость, но только для тебя. Или как?
– Эх, Дядя Паша, – огорченно вздохнул Затворов, – плохо ты меня знаешь. Мы же вместе работаем, а ты говоришь – только для меня… Что ж я, действительно – крыса, как Знахарь сказал? Все это на троих. Мне, как хозяину, Саше Сухумскому, как смотрящему, и тебе, как основному человеку по Знахарю. Вот так. А ты говоришь – только для меня…
И Затворов огорченно покрутил головой
– Ну ладно, Тимофеич, не огорчайся так, – начал извиняться Дядя Паша. – Каюсь, виноват. Это разговоры про Знахаря этого долбаного так на меня подействовали. Вот я и обозлился. Давай-ка лучше водочки за это дело. Новость-то действительно приятная оказалась.
Затворов еще немного пообижался, повздыхал, но наконец оттаял и собственноручно налил всем водки.
– Ну, сказал он, – с довольным видом оглядывая гостей, – за самую гуманитарную в мире помощь! Что бы мы без нее делали?
– Пр-равильно, – поддержал Дядя Паша и опрокинул рюмку в рот.
Саша Сухумский и Хозяин последовали его примеру, и первая пустая литруха раритетной «Столичной» переместилась на пол, за портьеру.
Когда была открыта следующая бутылка, а участники встречи на высоком уровне единодушно решили, что мешать напитки – дурной тон, было выпито еще по одной, а затем Дядя Паша, отказавшись от сигары и закурив простое «Малборо», сказал:
– Ну ладно, с хорошими новостями разобрались. Теперь вернемся к Знахарю. Короче, завтра…
Затворов остановил его жестом:
– Погоди, Пал Иваныч, это еще не все.
– Что еще? – нахмурился Дядя Паша.
– Послезавтра – день города. Трехсотлетие это, чтоб ему… В мэрии решили, что устроить благотворительный концерт для зэков – самое то, что нужно. Я не знаю, чем они там думают, но принято решение устроить концерт во дворе. Под открытым небом, так сказать.
– Они там что – вовсе охренели? – Дядя Паша удивленно поднял брови.
– Может быть, может быть, – согласился Затворов, – но, сам понимаешь, тут я ничего не могу поделать.
– Да уж… Гуманисты, мать их за ногу! – Дядя Паша с досадой покрутил головой, – но тут уж, действительно, ничего не поделаешь.
– Вот и я говорю. На концерте этом будут всякие там звезды… – Хозяин снова взял бумажку, – вот – рок-группа «Пилорама»…
– А, знаю, – вмешался Саша Сухумский, – нормальная группа. Они воровские песни исполняют. Про зону там, про колючку, потом про березки опять же… Нормальные песни, пробивают.
– Ага. Хорошо, – Хозяин снова заглянул в бумажку, – потом еще группа «Дуст», Алекс Апфельберг и Миша Бояринов.
– А эти, как их… «Тату» не приедут? – поинтересовался Сухумский.
– Нет, не приедут. А на что они тебе?
– Ну-у… Такие девки! Да тут все мои гаврики обдрочились бы прямо на концерте!
– Обойдетесь.
– Да уж обойдемся, что поделаешь.
– Ну вот и хорошо. И еще – на концерте этом будет новый мэр города – Алевтина Гордиенко. Так что сами понимаете, до того, как это все кончится – ни о какой мокрухе у меня в «Крестах» и речи быть не может.
Это было сказано твердо и веско.
Возражений не было, потому что все понимали: какими бы специальными ни были отношения собравшихся в кабинете начальника тюрьмы, хозяин здесь он. И, хоть он здесь и Хозяин, тюрьма все же не частная лавочка, и считаться с тем, что она часть огромной и мощной системы со своими законами и правилами, приходилось.
– Ну что же, – подытожил Дядя Паша, – значитца, так тому и быть. Сразу же после праздничка, после концерта этого, Саша Сухумский со своими людьми берет Знахаря и выжимает из него всю информацию. А потом… Ну, в общем, Тимофеич сам знает, как сделать лучше. Хватит, попрыгал Знахарек – и достаточно.
Затворов согласно кивнул и налил всем водки.
– За упокой его души, – сказал он, – и за его щедрость к бывшим товарищам.
Выпили не чокаясь.
Знахарь был приговорен, но ничего не знал об этом. В этот момент он спал на своей койке, и ему снилась темноволосая девушка, которая сидела на берегу лесного ручья, опустив пальцы в его прозрачные воды, и ласково улыбалась, закрыв глаза. У изголовья Знахаря неподвижно стоял молодой парень и равнодушно смотрел в заполнявший камеру полумрак. На его запястье были вытутаированы две молнии, сильно напоминавшие эмблему СС.
