Ирина Иванова - Охотники за наследством
– Нет, я римлянин. Я… А почему вы решили, что я неаполитанец?
– Не знаю. Неаполитанцем был Карузо, еще Софи Лорен, Сталлоне…
– А, понимаю, для вас все итальянцы – неаполитанцы, так? – Он расслабился и откинулся на спинку стула. – Нет, я римлянин.
– Кто у вас там, Веспасиан, по-моему, запретил бесплатные туалеты, а теперь все мучаются. – От белого маврикийского рома меня явно понесло не туда.
– Где вы так хорошо выучили русский? – перебила меня Алиса. – Говорите почти без акцента.
– Спасибо. Во-первых, я жил пять лет в России.
– Большая любовь? – уточнила я.
– Можно и так сказать.
– А во-вторых? – напомнила Алиса.
– Как только увидел вас на пляже, сразу заговорил, будто с детства учил.
– И еще вы занимались с детства верховой ездой, – о чем-то задумавшись, проговорила Алиса.
– Точно. Завтра едем кататься на лошади? – вспомнил Корсо. – Надо обязательно снова пробовать. Если хотите, давайте втроем. Это не страшно.
– Нет, больше никаких лошадей, – ответила я. – И во-вторых, у нас на завтра кое-какие планы.
– Ах, я забыл: охота на принца. Нужна помощь?
– Сами справимся. Поймаем – можем показать.
– Договорились. Вам вкусно?
– Очень, – ответили мы хором.
Алиса глазами указала ему на бутылку. Корсо в ответ испуганно на нее посмотрел, но потом рассмеялся.
– Совсем забыл. У вас кавалер должен помогать… – Он взял бутылку и налил в бокал вина.
– А чем вы занимаетесь?
– Ювелир.
– Так я и думала. Все итальянцы ювелиры или повара.
– Нет, еще карабинеры и политики, – расхохотался Корсо.
– Если вы ювелир, вам это должно понравиться. – Я сняла с пальца кольцо и положила на стол. – У вас есть лупа?
– Нет. И освещение плохое.
– Ничего страшного, у меня с собой. – Я достала из сумочки десятикратную лупу и протянула ему.
Он быстро взял кольцо и поднес стекло к камню.
– Это аквамарин, – сказала я.
– Очень красивый цвет, совсем как ваши глаза. Вы знаете, что аквамарин называют слезами морских богинь?
– Когда-то жених с невестой обменивались аквамаринами во время помолвки.
– А моряки всегда брали его в плавание, веря, что с ними ничего не случится плохого.
– И смотрели на него ночью при свете керосинки.
Корсо, видимо, не знал перевода слова «керосинка» и внезапно замолчал. Алиса зевнула и потянулась. Ей всегда становилось скучно, когда рядом обсуждали украшения.
– Два часа ночи. Может, пойдем потихоньку?
Я оглянулась. Ресторан действительно опустел, из зала призывно выглядывал официант – кроме нас, на веранде никого не было. Быстро расплатившись, мы вышли на улицу. Я настояла на том, чтобы дойти до дома пешком. Было темно и жарко, один раз над головой кто-то пролетел – может быть, птица, а может, летучая мышь. Корсо достал из кармана какой-то хитрый фонарик: в одном положении он бил, как прожектор, в другом давал тонкий луч, который нельзя было толком увидеть со стороны. Всего таких режимов было двенадцать.
– Какая прелесть. Откуда у вас?
– О, я люблю всякие хитрые штуки, бывают полезны.
– Мне особенно нравится вариант «не разбуди соседа». Кстати, а где же тут Южный Крест? Кара, ты обязательно должна посмотреть! Выключите на секунду.
Втроем мы начали крутиться, глядя наверх. Потом вроде как нашли два уголка – созвездия под названиями Циркуль и Муха. Над ними, если это действительно были они, возвышался ромб с небольшой точкой-звездой посередине. Постановив, что это и есть Южный Крест, а правды ночью на небе все равно не найти, остались довольны.
Где-то через двадцать минут мы подошли к отелю и, представившись охраннику, прошли на территорию. Приглашать Саверио на кофе было поздно – третий час, – да и бессмысленно. В итоге договорились поужинать в открытом ресторане на следующий вечер, но перед этим созвониться.
– Роскошный, – сказала я, скинув туфли на веранде и открывая дверь.
– Угу, только глазки бегают. И зря ты ляпнула про Неаполь, они обижаются.
– Почему?
– Им это важно. Сама вспомни: итальянцев же не существует – они все сичилиане, колабрези, миланези.
– Только ни фига он не ювелир.
– И не римлянин.
– Зачем соврал?
– Пыль в глаза хотел пустить.
– Тем, что он римлянин? Очень смешно.
– Тебе смешно, а им важно, – повторила Алиса. – А почему не ювелир?
– Во-первых, это не аквамарин, а голубой топаз.
– Ну, может, не захотел тебя расстраивать: если думаешь, что аквамарин, – пожалуйста.
– А во-вторых, видела, как он лупу держит? На каком расстоянии в смысле. Нет, не ювелир, – со знанием дела ответила я, переодеваясь в майку с утенком.
– Может, итальянцы ее держат по-другому?
– Нет, все одинаково. Это как скрипка – или так, или никак.
– Да. Странный тип. Ну, завтра разберемся. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Это и правда была очень спокойная ночь, первая, которую мы провели без происшествий.
Встреча с Маргаритой Вандельхох была назначена на полдень в ресторане для завтраков на берегу. Чтобы не бегать туда-сюда, я сразу нарядилась для встречи с юристом, Алиса подхватила шкатулку-дубликат, и мы вышли на ланч. До судьбоносного свидания оставалось ровно два часа.
И все же на Маврикии есть один бесценный плюс, недоступный многим другим курортам с их более чистым морем и широкими пляжами. Здесь можно почувствовать себя героем какого-то непонятного фильма, когда под белоснежным тентом даже завтрак заказываешь а-ля карт. И вместе с тостами тебе приносят уже подшитый обзор утренней прессы на любом языке. Казалось бы, мелочь, но создает настроение.
Ресторан был полупустой, рядом с нами сидели всего три пары. Пока я копалась в омлете, а Алиса пила кофе и разглядывала изредка мелькавших на пляже лошадей, народ уже вовсю купался и загорал, кто-то даже ухитрялся заниматься снорклингом в этой воде. У самого берега в песке возились мальчишки и громко отбирали друг у друга ценный совок, поэтому крик мы услышали не сразу.
– Я все ждала, когда же тут кто-то начнет тонуть. Интересно, спасательной службе уже проплачено? – спросила Алиса, не отрываясь от газеты. – Нападение бешеных морских огурцов, что ты будешь делать? Хоть красиво?
– Погоди, там кто-то реально тонет… – Я вскочила на ноги, со всей силы заорав: – Эй, кто-нибудь! – и так разволновалась, что забыла перевести себя на более понятный язык.
Официанты уставились на барахтающуюся в море фигуру. Люди повскакивали с кресел, но по пляжу уже замелькали красно-белые трусы спасателей. В минуту они вытащили на берег задыхающуюся рыжую девушку, ту самую обладательницу белого песика, которую мы вчера застали в одном из ресторанов. С третьей попытки им удалось сорвать с нее маску. Тело бедняги ходило ходуном, на коже начали появляться волдыри. В конце концов спасатели смогли прижать ее руки к земле.
– Это скат? – тихо спросила Алиса.
– Вряд ли. Скорее, медуза какая-нибудь ядовитая, может, кораблик.
– Какой кораблик?
– Португальский.
– А, – спокойно ответила она, но тут же вздрогнула. – А почему они ничего не делают? Она же у них сейчас сдохнет, она не шевелится.
Девушка, которую до этого рвало, и правда успокоилась, но спокойствие было обманчивым. Уже знакомый нам отельный врач со смешными ушами не торопился принимать меры. Он застыл на месте и, прижав к груди огромную аптечку с наклеенным на ней крестом, что-то тихо бормотал.
– Что он говорит?! – крикнула Алиса, схватив его за шиворот и как следует встряхнув.
– У нее может быть аллергия.
Сзади подбежали люди с носилками, но все как загипнотизированные смотрели на доктора и держащую его за воротник Алису.
– Какая в жопу аллергия! Ты видишь, она сейчас у тебя помрет, коли́ давай.
Чебурашка наполнил шприц какой-то ампулой, но руки его дрожали, поэтому сделал он это только с пятой попытки.
– Коли́! – грозно взревела Алиса, и девушка вздрогнула от звука. А может, мне просто показалось. – Хорошо, коли́ ты, я ее подержу, – предложила она мне.
– Я не могу, не попаду так, – честно ответила я.
– Все приходится делать самой. – Алиса выругалась и посмотрела на шприц. – Бум надеяться, димедрол.
Она мгновенно достала из аптечки жгут и, отодвинув одного из спасателей, пережала девице руку, разбила какую-то склянку и, довольным тоном произнеся слово «спирт», вылила его на вену, затем так же молниеносно сделала укол.
Девушка открыла глаза, посмотрела на Алису и попыталась что-то сказать, но ее мягко переложили на носилки и с головой накрыли простыней. Два человека потащили их куда-то в сторону ресепшена.
– С ней все в порядке, это для того, чтобы туристов не пугать, – пояснил мне кто-то.
– Да?! Кара, ты слышала? По их мнению, туристам страшно, если кого-то только что укусила медуза в воде! Это вызывает у них беспокойство! А то, что мимо тебя пронесли труп, – это так, обычное дело.
