Дик Френсис - По рукоять в опасности
«Ух ты!» – подумал я. И сказал:
– Какой день был тогда, не помните?
– Точно не помню. Почему ты придаешь этому такое значение?
Болезнь причинила Айвэну немало боли и страдания – все так. Однако не его молотили по ребрам тяжелые кулачищи, не его боднули в лицо головой, и не он в полубеспамятстве летел вниз с горы, ударяясь о камни. Не у него потом трое суток ныло все тело, покрытое ссадинами и синяками, так что приходилось глотать таблетки доктора Роббистона, чтобы жизнь казалась сносной.
В ту пятницу утром я был уже почти в норме. Лишь прикасаться к некоторым местам не стоило, чтобы не причинять себе лишнюю боль."В следующий раз ты у нас завизжишь..." Устроившись поудобней на стуле, я продолжил разговор:
– Вы сказали Пэтси, что я присмотрю за кубком и позабочусь о его сохранности?
– Я хочу, чтобы вы с Пэтси лучше относились друг к другу, – сказал Айвэн, – но нашей семье не везет с детьми. У вас у обоих – и у тебя, и у Пэтси – упрямые характеры. Такой позор, что вы не можете стать друзьями.
– Да, жаль, – сказал я, и это была правда. Я не кривил душой. Мне в самом деле хотелось, чтобы у меня была сестра. – Жаль, что она сказала Десмонду Финчу, будто я украл кубок, а он поверил и везде трезвонит об этом.
– О, Десмонд, – дружелюбно-снисходительным тоном произнес Айвэн, – превосходный человек во многих отношениях. Таких добросовестных людей, как он, в наши дни нечасто встретишь. По крайней мере, все это трудное время я мог быть уверен, что производство и сбыт идут как положено.
– Да, – согласился я.
Прилив хорошего самочувствия, сопровождавший Айвэна в то утро, пошел на спад. Мы тихо сидели вдвоем, и время тянулось так медленно, что порой казалось, будто оно вот-вот остановится. Я спросил у Айвэна, не принести ли ему кофе, но он отказался.
Чуть позже, очнувшись от полудремы, Айвэн заговорил тихим голосом:
– Если бы ты знал, как заботилась обо мне Пэтси, когда я лежал в клинике! Она приходила каждый день. И все там, в клинике, говорили, какой я счастливый отец, что у меня такая любящая, заботливая и красивая дочь... Может быть, она входила и выходила, когда у меня был Роберт, и слышала наш разговор, но я не представляю себе, как ей пришло в голову, что ты украл кубок. Наверное, ты все-таки ошибаешься насчет этого.
– Не волнуйтесь, – сказал я. – Не стоит.
* * *Мать щедро ссудила меня наличными, и я уехал поездом обратно в Рединг и сразу же пошел на фирму «Юнга и Аттли», сыщиков, рекомендованных мне Тобиасом. Какой-то неприятный мужской голос по телефону назвал мне адрес учреждения и назначил время. И вот я в казенном офисе, который без труда разыскал по указанному адресу. Приемная, потом служебное помещение, письменные столы, заполненные какими-то папками и книгами шкафы, компьютеры, вешалка для посетителей. А вот и одушевленный предмет, мужчина примерно моего возраста, в джинсах, грубых черных башмаках, в майке, которая показалась мне не совсем свежей. На черном широком поясе агрессивно блестели металлические пуговицы. Небритый подбородок, коротко стриженные темные волосы, в правом ухе – серьга и на тыльной стороне пальцев обеих рук черными буквами – слово НАТЕ. Такая вот картинка.
– Да? – сказал он, когда я вошел. – Что вам угодно?
– Я ищу «Юнга и Аттли». Я звонил...
– Да, – сказал голос, который я слышал по телефону. – Помню. Юнг и Аттли – партнеры. Вон там, на стене, их фотографии. Кто именно из них вам нужен?
Он показал на две глянцевитые черно-белые фотографии размером восемь на десять дюймов, приколотые канцелярскими кнопками к доске, висевшей на грязноватой стене. Рядом в рамочке я увидел свидетельство, дающее Юнгу и Аттли разрешение на деятельность в качестве частных детективов, хотя, по моему разумению, такого разрешения в Британии не требовалось. Придумано, чтобы произвести впечатление на несведущих клиентов, предположил я.
Мистер Юнг был спокойный, полный достоинства человек в темном костюме, полосатом галстуке и шляпе. Весомость его облика подчеркивали на снимке большие, внушительные усы. Мистер Аттли показался мне очень положительным человеком. Светлый спортивный костюм. В одной руке футбольный мяч, в другой свисток. Ни дать ни взять – школьный учитель, тренирующий детей.
Я отвернулся от фотографий, с трудом удерживаясь от смеха, и сказал, глядя в наблюдавшие за мной плутоватые глаза:
– Я вижу вас таким, какой вы на самом деле.
– Что вы имеете в виду?
– На обеих этих фотографиях вы.
– Какой вы глазастый. Тоб не зря предупреждал меня.
– Я просил его найти для меня честного, хорошего и умеющего хранить тайну детектива.
– Он нашел его. Что я должен делать для вас?
– Где вы изучали свою профессию? – спросил я.
– В исправительной школе. Так, по мелочам... Ну что, нужен я вам или уже нет?
– Умение держать язык за зубами – вот что нужно мне. Нужнее всего.
– Отлично. Это мое приоритетное направление.
– В таком случае вам надо будет кое за кем следить и выяснить, не встретится ли этот кое-кто кое с кем еще, или установить, не знает ли он, где искать других четырех человек.
– Идет, – преспокойно согласился он. – Кто они?
Я нарисовал ему тех, кого надо было найти. Карандаш я успел где-то потерять, и рисовать пришлось шариковой ручкой. Он внимательно рассмотрел все пять портретов: четверых подонков, напавших на меня возле хижины, и Сэртиса Бенчмарка.
Я назвал ему имя Сэртиса и его адрес. Об остальных, сказал я, мне ничего не известно, кроме того, что у них крепкие кулаки.
– Синяк вокруг вашего глаза – их рук дело?
– Да. Они ограбили мой дом в Шотландии, но сами они, судя по их выговору, выходцы из юго-восточной Англии.
– Он кивнул.
– Когда они, так сказать, нанесли вам визит?
– Во вторник утром.
Он назвал свой гонорар, и я уплатил ему за неделю вперед, назвав номер телефона Джеда и попросив обо всем сообщать ему.
– Как мне называть вас? – спросил я.
– Юнгом или Аттли – на ваш выбор.
– Мне больше нравится Юнг и Аттли Аутрейджес.
– Вы такой остроумный, смотрите, не порежьтесь о самого себя.
Уходил я от «Юнга и Аттли» в превосходном настроении.
* * *Последние послеполуденные часы, оставшиеся до наступления вечера, я провел, делая покупки в магазинах. Меня сопровождала мать, платившая за все по кредитной карточке и давно уже смирившаяся с моими расходами.
– По-моему, ты не застраховался на случай кражи твоей зимней одежды, подъемного механизма и красок, – сказала она.
Я покосился на ее профиль, стараясь сдержать улыбку.
Мать вздохнула.
– Я застраховал свой джип, – сказал я.
– И то хорошо.
Вернувшись в дом в Кресчент-парке, я переоделся. Галифе, жакет на подкладке, шлем и защитные очки я должен был вернуть Эмили, как только представится возможность. Айвэну я сказал (предварительно созвонившись с Маргарет Морден), что кредиторы пивоваренного завода оказались сговорчивы и согласились встретиться в понедельник.
– Почему бы тебе не остаться здесь? – спросил меня Айвэн не без раздражения. – Твоя мать была бы очень довольна.
Я не рассказал ему о нападении на меня и об ограблении моей хижины, чтобы не причинять ненужных волнений, а он не допытывался, где и как я схлопотал синяк под глазом. Я нашел такое объяснение необходимости моего отъезда, которое могло бы удовлетворить Айвэна.
– Сам хочет, чтобы я приехал к нему... и вообще... надо как-то решить вопрос с кубком.
Айвэна это устроило. Он кивнул, соглашаясь со мной:
– Спрячь его понадежней. Потом мы втроем обедали. Эдна опять оказалась на высоте. После обеда я пожал Айвэну руку, обнял мать, нагрузился своими сумками и коробками, добрался до вокзала, сел в поезд «Роил Хайлэндер» и проспал всю дорогу до самой Шотландии.
* * *Даже воздух в Далвинни был не такой, как в Лондоне. Это был воздух родного дома, прохладный, свежий, стекающий с гор.
Джед Парлэйн расхаживал взад и вперед по перрону, чтобы согреться, и дул на свои озябшие пальцы. Он помог мне перетащить поклажу в свой автомобиль, сказал, что рад меня видеть, и спросил, как я себя чувствую.
– Отлично, – сказал я, – как огурчик.
– О твоей хижине этого, к сожалению, не скажешь.
– Ты был там? – спросил я, стараясь не выдатьсвоего беспокойства.
– Не волнуйся, был и поставил там новый замок. Все, что оставалось в доме, когда ты уехал, до сих пор на месте. Роберт просил меня каждый день наведываться туда и проверять, как да что. Никто вокруг ничего не вынюхивал, за это я могу поручиться. Ну, конечно, полиция хотела бы расспросить тебя лично кое о чем, сам понимаешь.
Понятно. Как-нибудь при случае...
Джед отвез меня, однако, не в хижину, а прямиком в замок Кинлохов, пред светлые очи Самого.
Этот замок совсем не походил на сказочно-прекрасные белоснежные сооружения с легкими шпилями башен из мультиков Диснея. Как все старинные шотландские замки, он представлял собой скорее тяжеловесную глыбу, предназначенную для защиты от неприятеля и от непогоды. Он был сложен из массивных, грубых серых камней, а его узкие, как щели, окна служили когда-то бойницами для лучников. Занимая господствующую высоту над раскинувшейся у его подножия долиной, замок казался суровым, негостеприимным и грозным даже в солнечные дни и производил удручающее впечатление в ненастную погоду.