Александра Маринина - Оборванные нити. Том 2
— Почему? Думаете, он вас не взял бы?
— Точно не взял бы, — уверенно ответила она. — У него свои девочки на примете были бы. Такие, за трудоустройство которых можно что-то поиметь. А с меня что взять? Нищая, голая, босая, отца нет, мать после инсульта инвалид.
Сергей решил, что сейчас, пожалуй, удачный момент, чтобы задать вопрос, который его интересовал почти с самого начала работы в Бюро, но который казался ему столь неделикатным, что он никак не мог улучить приемлемую ситуацию и подходящую минуту, чтобы спросить. А вот теперь, кажется, можно.
Надо только не в лоб спрашивать, а подобраться из-за угла.
— Георгий Степанович давно пьет? — спросил он.
— Лет восемь примерно, — ответила Светлана, не задумываясь. — С девяносто третьего года. Ну да, восемь лет как раз получается.
Сергей не смог сдержать удивления:
— Вы так хорошо помните, когда это началось?
— Еще бы! От Двояка тогда жена в первый раз ушла, вот он и сорвался в запой. Лихо нам всем тогда пришлось. Он ведь был хорошим начальником, сотрудники его любили, уважали, и когда он запил, мы все взялись за руки и стеной встали, чтобы в горздраве и в администрации ни о чем не догадались. Покрывали его изо всех сил. Жалели. Жена у него такая… Особенная, — Светлана сделала выразительную гримаску. — Ну, вы меня понимаете. У нас ее мало кто знал, но те, кому выпало счастье с ней познакомиться, страшно ее не любили. И до сих пор не любят.
Сергея заинтересовало выражение «жена в первый раз ушла». Она что же, периодически бросает мужа, потом возвращается? Или как?
— Ну да, — весело пояснила рыжеволосая Светлана. — Это у нее воспитательная мера такая. Ей очень не нравится, что Георгий Степанович занимается судебной медициной, она считает эту профессию непрестижной и вообще отвратительной, вот и поставила условие, что она будет жить в областном центре, у них там квартира, а он будет присылать ей деньги, сколько она попросит, чем больше — тем лучше. Только на таких условиях она готова с ним остаться. А откуда у судебного медика деньги? Понятно откуда. Двояк уже давно проблемой денег озаботился, землю рыл, чтобы добиться назначения начальником Бюро. До этого-то он в областном Бюро работал, но там стать начальником шансов никаких не было, а здесь, в Северогорске, у него какие-то связи образовались. Только он думал, что жена вместе с ним сюда поедет, а она отказалась, осталась дома, да еще и условие выставила. Какое-то время ей хватало только «северных» надбавок, и шеф работал спокойно, а потом аппетиты разыгрались, стала требовать все больше и больше, вот и начал наш Георгий Степанович использовать свое кресло для того, чтобы выполнять условия жены.
— Так он что, специально стремился к должности, чтобы взятки брать? — изумился Сергей.
Такая прямолинейность его, надо признаться, шокировала.
— Конечно. Только сначала у него не очень получалось, к этому тоже надо приноровиться, научиться вести себя правильно, организовать утечку информации о том, сколько и за что ты берешь и в какой форме тебе нужно «давать», в общем, коррупция — дело тонкое. И пока он привыкал и приноравливался, жене ждать надоело, и она от него ушла. Потом вернулась, где-то через полгода примерно, когда он впервые по-настоящему большую капусту срубил.
Светлана так и не утратила своей способности говорить все напрямик, выдавая «маленькие гадкие секретики» своего шефа. Правда, своей откровенностью она одаривала далеко не всех, у нее, как и у каждого человека, были свои фавориты, равно как и те, кого она недолюбливала. Сергей так и не узнал, почему он попал в число фаворитов, причем с первого же момента появления в Бюро, но ему и не было особенно интересно: он никогда не удивлялся, если кто-то хорошо к нему относился, считая это само собой разумеющимся. Благосклонная откровенность Светланы выражалась не только в том, что она рассказывала своим любимчикам о тайных сторонах жизни других сотрудников, но и главным образом в том, что им самим резала правду-матку в глаза, не смущаясь и ни минуты не сомневаясь. Те же, кого она не любила, слышали от нее только сдержанные комплименты.
Например, Сергею она залепила такое, что он несколько дней ходил под впечатлением и не понимал, радоваться ему или огорчаться. Дело происходило вскоре после совместного празднования всем составом Бюро наступающего Миллениума — 2001 года. Накрыли стол, приехали из поликлиники эксперты амбулаторного приема, что-то купили в магазине, но в основном угощение состояло из того, что сотрудницы Бюро или жены сотрудников-мужчин наготовили дома. У каждого было свое фирменное блюдо.
Во время застолья царствовал Лев Станиславович Таскон. Он сыпал остротами, раздавал направо и налево сияющие улыбки, рассказывал интересные байки из истории судебной медицины, ухаживал за дамами и говорил им всеразличные приятности. Больше всего Сергея поразило то обстоятельство, что дамы, казалось, обожали Таскона, во всяком случае, его ухаживания и комплименты воспринимались ими с таким явным нескрываемым восторгом, что Саблин только диву давался. Этот маленький корявый «кургузый» мужичонка пользовался огромным успехом у женщин. Разгулявшаяся на празднике и раскрасневшаяся от выпитого шампанского Светлана тут же поведала Сергею, указывая на лаборантку из судебно-химического отделения, что та уже много лет влюблена в Льва Станиславовича, сохнет по нему и с ума сходит. Сергей с недоумением глянул на пышноволосую статную красавицу, которой до сорока лет было еще очень далеко. Этого просто не может быть! Но Света врать не станет, в этом Саблин уже давно убедился: она была зла и остра на язык, но никогда не возводила на людей напраслину.
— Но почему? — шепотом осведомился он, не сводя глаз с лаборантки-химички, которая, в свою очередь, не сводила пылающего влюбленного взгляда с эксперта-биолога. — Что в нем такого? Я не понимаю, честное слово! Он интересный человек, он очень много знает, он хороший специалист в своем деле, но женщинам это, как правило, не нужно. А того, что им нужно, у него нет. Так почему же вы все так его любите?
— Интересно вы рассуждаете, — так же шепотом ответила Светлана. — А что, по-вашему, нужно женщине?
— Деньги, положение, жесткий характер и элегантная внешность, — не задумываясь ответил Саблин.
Он был в этом уверен.
Светлана посмотрела на него неожиданно серьезно, ее смеющиеся изумрудно-зеленые глаза похолодели и стали строгими.
— А знаете, Сергей Михайлович, почему Таскона в Бюро любят, а вас нет?
— И почему же? — с веселой иронией осведомился он, ожидая какой-нибудь забавной шутки или веселого каламбура.
— Потому что Лев Станиславович добрый и обаятельный, у него есть харизма. А вы злой и необаятельный, и харизмы у вас нет никакой. Вы противный, Сергей Михайлович. Женщины не любят таких, как вы.
Саблин опешил. Ну, злой — это ладно, это правда, с которой не поспоришь. Ну, харизмы у него, вероятно, действительно нет, хотя он и не очень хорошо представляет себе, что это такое и как должно проявляться. Но необаятельный? И даже противный?
Он попытался как-то вылезти из дурацкого положения, которое его смущало, и решил пошутить:
— Ой, Светочка, а мне-то казалось, что я вам нравлюсь и вы ко мне хорошо относитесь! Как же я заблуждался-то!
— И ничего вы не заблуждались, — возразила молодая женщина. — Я к вам действительно хорошо отношусь, потому что вы честный, прямой, как палка, и дело свое знаете, любите и делаете на «отлично». За это вы мне нравитесь. И потом, лично я люблю противных и злых, у меня плохой вкус. Но как мужчина вы мне абсолютно не нравитесь, и замуж за вас я бы ни за что не пошла. Я бы даже в любовницы к вам не пошла, если бы вы позвали. Быть вашей подчиненной — всегда пожалуйста, с нашим удовольствием, и вообще работать вместе с вами я бы хотела. А вот жить — лучше сразу под расстрел.
— Ну Света, — с упреком протянул окончательно растерявшийся Саблин. — Что вы такое говорите? Неужели я настолько плох, что лучше умереть, чем жить со мной? Вы уж из меня прямо монстра какого-то сделали.
Она посмотрела внимательно, окинула его взглядом с головы до ног и усмехнулась:
— Да нет, Сергей Михайлович, монстра из вас сделали давным-давно. Уж не знаю кто, родители или вы сами таким сделались. Но к нам в Бюро вы пришли уже монстром, это точно.
Настроение у Саблина испортилось, и он ушел с вечеринки, не дожидаясь ее окончания. У Ольги в патанатомии тоже в этот день отмечали наступление Нового года, и, сидя в пустой квартире, Сергей злился, вспоминая слова Светланы, пытался чем-нибудь заняться, чтобы скоротать ожидание, но ничего не привлекало — ни телевизор, ни книги, ни компьютер, за которым он обычно проводил каждую свободную минуту, перепечатывая разные интересные материалы и создавая собственный архив.
