Камилла Лэкберг - Ангелотворец
Флюгаре зажмурился, вспоминая тот прохладный пасхальный вечер 1974 года. Вместе с покойным коллегой Хенри Юнгом они подошли к белому дому. Было очень тихо, подозрительно тихо, но, может, так ему кажется теперь, когда он уже знает, что ждало их внутри. Тем не менее Йоста помнил, что тогда ему было не по себе. Они с Хенри переглянулись. Звонок в участок был крайне странным. Они не знали, чего ждать. Начальник приказал съездить на остров проверить. «Наверное, мальчишки шалят», — сказал он на прощание. Должно быть, хотел обезопасить себя на случай, если это было нечто более серьезное, чем проделки скучающих богачей. В начале осеннего семестра воспитанники доставляли местным неприятности, но после звонка начальника участка Руне Эльвандеру все прекратилось. Для Йосты было секретом, как директор добился этого, но в любом случае у него получилось.
Они с Юнгом подошли к дверям. Из дома не доносилось ни звука, но потом вдруг тишину прорезал детский крик, заставивший их действовать. Стукнув в дверь только раз и не дожидаясь ответа, полицейские вошли в дом. «Эй!» — крикнул Флюгаре. Теперь, сидя за столом в участке, он поражался тому, насколько хорошо все помнил — до мельчайшей детали. Им никто не ответил, но ребенок продолжал кричать. Они побежали на крик и застыли на пороге столовой. Маленькая девочка ползала по полу и душераздирающе кричала. Инстинктивно Йоста бросился к ней и взял малышку на руки.
— Где остальные? — спросил Хенри, оглядываясь по сторонам. — Эй, есть тут кто-нибудь?
Ответа не последовало.
— Посмотрю наверху! — крикнул он напарнику, и тот, занятый попытками успокоить ребенка, кивнул.
Никогда раньше Йоста не держал маленьких детей на руках и не знал, как сделать так, чтобы плач прекратился. Он неумело укачивал малышку, гладил ее по спинке, напевал какую-то мелодию. К его удивлению, это сработало. Плач перешел во всхлипывания, и девочка уткнулась личиком в его плечо. Он чувствовал, как ее грудь вздымается и опускается при каждом всхлипе. Йоста продолжал укачивать ребенка, чувствуя, как его переполняют эмоции, которые невозможно описать словами.
Хенри вернулся в столовую.
— Наверху никого нет.
— Куда они подевались? И как могли оставить такого маленького ребенка одного? Черт знает что могло с ней случиться!
— Да, и кто, черт побери, позвонил в полицию? — Сняв кепку, Юнг задумчиво почесал голову.
— Может, они пошли прогуляться по острову? — спросил Йоста, оглядывая стол с недоеденным пасхальным обедом.
— Бросив еду? Разве люди так поступают?
— Нет, не поступают.
Хенри надел кепку, повернулся к Флюгаре с девочкой и со словами «Что такая малышка делает тут совсем одна?» начал сюсюкать с ребенком. Но малышка тут же начала рыдать и так крепко вцепилась Йосте в шею, что ему стало трудно дышать.
— Не пугай ее, — сказал он напарнику, чувствуя необыкновенное тепло где-то внутри. Если бы их с Май-Бритт сын выжил, он бы тоже так его обнимал. Но полицейский прогнал эти мысли. О грустном он себе думать запретил.
— А лодка на месте? — спросил он, когда девочка немного успокоилась.
Хенри нахмурил лоб.
— Там была лодка у причала. Но, по-моему, у них две. Мне кажется, они осенью купили лодку Стена-Ивара, а там, у причала, сейчас осталась старая. Но не могли же они уплыть без ребенка? Это ж надо совсем разума лишиться! Впрочем, кто их, городских, знает…
— Инес не городская, она родом отсюда, — поправил его Йоста. — Ее семья живет во Фьельбаке уже много поколений.
Его напарник вздохнул.
— Странно все это. Придется взять девочку с собой и подождать, когда они объявятся.
— Накрыто на шестерых, — заметил Флюгаре.
— Пасха же. Семейный обед.
— Думаешь, можно вот так просто уйти? — спросил Йоста. Ситуация была престранная, и ему было совсем непонятно, что делать. Подумав, он добавил: — Мы сделаем, как ты сказал. Возьмем с собой девочку. Если никто не объявится, вернемся сюда завтра. А если они не вернутся и завтра, будем считать, что что-то случилось. В таком разе этот дом — место преступления.
Все еще не зная, правильно ли они поступают, полицейские вышли из дома и плотно прикрыли за собой дверь. Спустившись к причалу, они увидели приближающуюся лодку.
— Смотри, это старая лодка Стена-Ивара! — показал Хенри. — Там много людей! Может, это семья малышки?
— Если так, я задам им жару. Оставить вот так ребенка одного в доме! Они заслужили хороший выговор.
Юнг побежал на причал. Йоста поспешил было за ним, но быстро замедлил шаг из страха упасть вместе с девочкой. Лодка пристала к берегу, и на причал спрыгнул подросток лет пятнадцати с черными как смоль волосами. Вид у него был рассерженный.
— Что вы делаете с Эббой? — крикнул он.
— А ты кто такой? — спросил Хенри, оглядывая подростка. Тот стоял перед ним, уперев руки в боки. Еще четверо мальчиков спустились на берег и подошли к полицейским.
— Где Инес и Руне? — спросил черноволосый подросток. Остальные молчали. Сразу было понятно, кто среди них главный.
— Мы тоже хотели бы это знать, — ответил Флюгаре. — Нам позвонили в полицию и сообщили, что на острове что-то произошло, но когда мы приплыли, то нашли в доме только эту девочку.
Мальчик удивленно уставился на него.
— Там была только Эбба?
Значит, ее зовут Эбба, подумал Йоста, еще крепче прижимая к себе малышку.
— Вы воспитанники Руне? — спросил Хенри грозно, но подросток не испугался. Он спокойно ответил полицейскому:
— Да, мы учимся в его школе и остались здесь на каникулах.
— Где вы были? — поинтересовался Йоста.
— Мы были на рыбалке. Семья директора устроила пасхальный обед, но нас не пригласили, и мы решили отправиться половить рыбу.
— И как улов? — недоверчиво спросил Юнг.
— Превосходный! — ответил мальчик, показывая на лодку.
Йоста глянул туда и увидел невод, полный рыбы.
— Вам придется поплыть с нами в участок, — сообщил Хенри, направляясь к лодке.
— А помыться сначала нельзя? А то мы все рыбой провоняли, — робко спросил один из мальчиков.
— Делайте, как сказал полицейский! — прикрикнул на него черноволосый подросток и повернулся к стражам порядка. — Разумеется, мы поедем с вами. Простите, что я был груб вначале. Мы испугались, увидев Эббу с незнакомцами. Меня зовут Леон Кройц.
Он протянул руку Йосте.
Хенри уже ждал их в лодке. С Эббой на руках Йоста зашел на борт. Мальчики последовали за ними. Он бросил последний взгляд на дом. Куда, черт побери, все подевались? Что произошло?
Йоста вернулся в настоящее. Воспоминания были такими живыми, что он снова пережил те ощущения, которые тогда испытал, прижимая к себе девочку. Потянувшись, он достал фотоснимок. Его сделали в участке в тот день. На нем были запечатлены пятеро подростков: Леон Кройц, Себастиан Монссон, Йон Хольм, Перси фон Барн и Йозеф Мейер. У всех были растрепанные волосы, грязная одежда и мрачный вид. У всех, кроме Леона. Он улыбался в камеру и выглядел старше своих лет. Его можно было назвать красавцем, отметил Йоста, глядя на фото. Тогда он об этом не думал. Леон Кройц. Интересно, как сложилась его жизнь? Флюгаре сделал пометку в блокноте. Из всех мальчиков только он отложился у него в памяти. Может, с него и стоит начать?
Фьельбака, 1920
Девочка плакала сутки напролет. И даже зажав уши руками и заорав изо всех сил, Дагмар не могла ее перекричать. Не выдерживая, соседи колотили в стены. Нет, все должно было быть не так. Она до сих пор не могла забыть его руки на своем теле, его полные восхищения взгляды. Дагмар была уверена в том, что немец испытывает к ней те же чувства, что и она к нему. С ним что-то случилось. Иначе он не бросил бы ее, не уехал, оставив любимую женщину в нищете страдать от людских насмешек. Может, ему пришлось вернуться в Германию? Он ведь герой. Он нужен своей стране. И вынужден был вернуться, хотя разлука с ней разбила ему сердце. Еще до того, как она узнала, что ждет ребенка, Дагмар всеми мыслимыми и немыслимыми способами пыталась найти его. Писала письма в немецкий легион в Стокгольм, спрашивала всех, кто попадался ей на пути, не знают ли они героя войны Германа Геринга. Она была уверена: узнай он, что она родила ребенка, он тут же вернулся бы. Какие бы важные дела у него ни были в Германии, он бы бросил все и вернулся к ней и Лауре. Герман не позволил бы им жить в такой нищете среди людей, которые презирали ее и не верили, когда она говорила, кто отец Лауры. Вот они удивятся, когда Герман постучится к ней в дверь, в своем парадном мундире, распахнет ей объятья и увезет их с дочерью на роскошном автомобиле!
Дочка вопила все громче в своей колыбельке. Дагмар почувствовала злость. Это создание не дает ей ни минуты покоя! И делает это нарочно. По глазам видно. Она презирает ее так же, как и все остальные. Дагмар ненавидела людей. Все они должны отправиться в ад. Особенно эти козлы, которые, несмотря на все свое презрение, приходили каждый вечер, чтобы разделить с ней постель за гроши. Только для этого она, по их мнению, и годилась. Дагмар скинула одеяло и пошла в кухню. Все пространство крошечного помещения было уставлено грязной посудой, от которой пахло тухлятиной. Девушка открыла дверцу шкафа. Там было пусто. Только полупустая бутылка разбавленного медицинского спирта, которой с ней расплатился аптекарь. Взяв бутылку, она вернулась в кровать. Девочка продолжала вопить. Сосед постучал в стену, но Дагмар его проигнорировала. Открыв бутылку, она вытерла горлышко от хлебных крошек рукавом ночной рубашки и поднесла ко рту. Если напиться, крики перестанут ее раздражать.
