Джон Карр - Дом на локте сатаны
Пеннингтон прекратил мерить шагами комнату и посмотрел на нее:
- Ситуация немного прояснилась. Ты не пряталась, Эстелл, а только ждала и подслушивала.
- Я не сомневалась, Пен, что ты все можешь вывернуть наизнанку!фыркнула его сестра.- Но меня это не заботит. Я положила пачку бумаг на кушетку в гардеробной. Не следует ли вам заняться ими, Эндрю? Быть может, там содержится нечто, о чем бедный отец хотел нам сообщить? Вы ведь можете взять их с собой, не так ли? Я пыталась спрятать их в сумку с вязаньем, но пачка была слишком велика. А в вашем портфеле, кажется, достаточно места.
Мистер Долиш положил свою шляпу на стол.
- В моем портфеле ничего нет,- ответил он, открывая его,- кроме зубной щетки, расчески и бритвенных принадлежностей, которые я захватил для сорокавосьмичасового пребывания в Лондоне. Я могу взять бумаги и просмотреть их ночью. Конечно, если Пеннингтон считает...
- Лучше возьмите,- с раздражением произнес Пеннингтон,- иначе Эстелл никому из нас не даст покоя. Но не думаю, что вы найдете там что-нибудь важное.
- И я тоже. Тем не менее...
Мистер Долиш направился к маленькой дверце с левой стороны алькова. Эстелл устремилась за ним, взмахивая сумкой на запястье и банкой с медом в руке. Улыбаясь, дабы скрасить свою невежливость, адвокат вошел в комнатку и закрыл дверь перед ее носом. Но вскоре он вышел, неся битком набитый портфель, откуда торчал мятый лист бумаги с отпечатанным текстом. Эстелл подбежала к нему и выхватила бумагу левой рукой.
- Боюсь, я, как всегда, неуклюжа!- воскликнула она и стала разглаживать лист обеими руками, едва не уронив банку с медом.- Но ведь я стараюсь помочь, верно?
- Учитывая суету, которую вы подняли из-за этих бумаг,- отозвался мистер Долиш, похлопав по портфелю,- подобное поведение едва ли можно назвать помощью. Не будете ли вы любезны вернуть то, что вы только что взяли?
- Но ведь это всего лишь оплаченный счет за машину для игры в пинбол!
- Что бы это ни было, пожалуйста, верните.
- Да-да! Важно абсолютно все, не так ли?- Она протянула бумагу адвокату, который спрятал ее в карман.- В других обстоятельствах, дорогой Эндрю, я бы настояла, чтобы вы остались на одиннадцатичасовой прием в честь моего дня рождения. Но вы, конечно, хотите вернуться домой и взглянуть на бумаги. Тем более, что ваша машина здесь. Да-да, не удивляйтесь! Ваш сын привел ее сюда - она стоит на подъездной аллее. Хью позвонил в парадную дверь, когда я шла из музыкальной комнаты в кабинет отца. Он направлялся к каким-то друзьям в Лип-Хаус и сказал, что оставляет вам машину, так как друзья отвезут его домой. Он добавил, что хочет срочно поговорить с вами по поводу дела Лэммаса.
- Дела Лэммаса?- вмешался Пеннингтон.- Что это еще за дело Лэммаса?
Мистер Долиш махнул рукой:
- Один молодой болван угодил в передрягу. Вы ведь знаете, что "Долиш и Долиш" не только семейные поверенные. Из-за роста налогов и стоимости жизни в наши дни мы вынуждены заниматься даже уголовными делами. Да, Эстелл, я ухожу,- резко добавил он.- Но не бросайтесь на меня, как будто хотите вытолкать из дома. Я уйду, но в свое время и без спешки. А пока что...
- А пока что вы теряете время. Я знаю, что эти бумаги очень важны. Бедный дорогой отец...
- Опять!- вздохнул Пеннингтон.- Для Эстелл он все еще "бедный дорогой отец". А я-то надеялся, что после инцидента со вторым завещанием мы больше не услышим этих слов.
- Ты будешь слышать их до тех пор, Пен Баркли,- почти взвизгнула Эстелл,- покуда в этом мире жива доброта, хотя тебе этого не понять!
- Что ты имеешь в виду?
- Только то, что сказала. Я бы могла кое-что рассказать им про тебя, если бы у меня не было сердца! Но в этом нет нужды. Ты сам себя выдал. Эта нелепая история о выстреле в тебя холостым патроном...
- Черт возьми, кто-то действительно стрелял в меня! Ты даже этому не веришь?
- Верю, если так говорят другие, хотя я ничего не слышала. Впрочем, как я могла что-то слышать в задней части дома с такими толстыми стенами. Но у тебя постоянные галлюцинации...
Она не окончила фразу. Дверь в южной стене между книжными полками открылась. Гэррет считал, что она ведет в коридор - она в самом деле вела туда. Он увидел тускло освещенное помещение, когда дверь приоткрылась, впустив неуклюжего мужчину в твидовом костюме.
- Простите за вторжение,- заговорил вновь пришедший, глядя на Пеннингтона Баркли.- Надеюсь, у вас все в порядке?
- Входите, Нед!- с нервным радушием пригласил хозяин дома.- Здесь нет пациента, требующего вашего внимания. У нас происшествие иного рода... Ник, мистер Эндерсон, позвольте представить вам доктора Эдуарда Фортескью.
- Очень рад,- хрипловатым голосом произнес доктор, хотя отнюдь не выглядел счастливым.
- Дело в том,- продолжал Пеннингтон,- что около десяти часов, когда прибыли эти добрые люди, фигура в черной мантии - не призрак, а злой шутник из плоти и крови - выстрелила в меня холостым патроном из моего же револьвера, а затем вышла через то окно, каким-то образом оставив его запертым изнутри.
- Через то окно?- переспросил доктор Фортескью, глядя в направлении, указанном собеседником.- Но сейчас оно открыто, не так ли?
- Оно открыто, потому что я сам поднял раму несколько минут назад. Мы нашли его запертым за сдвинутыми портье рами. Эстелл, которая не слышала выстрела, отказывается мне верить. Кажется, она думает, что я пьян или лгу.
Доктор Фортескью с шумом втянул в себя воздух.
- Я не слышал выстрела,- сказал он.- Но надеюсь, дальнейшее расследование не навлечет на меня аналогичных обвинений. Ибо я тоже видел эту фигуру.
Глава 8
- Вы видели ее?
- Мой дорогой Баркли, незачем так удивляться. Может быть, вы подробнее расскажете мне о происшедшем?
Представив доктору Ника и Гэррета, Пеннингтон Баркли дал краткий, но выразительный отчет о случившемся.
Доктор Фортескью слушал, переминаясь с ноги на ногу. Это был худой долговязый мужчина с продолговатой головой, кое-где покрытой прядями каштановых волос, с высоким лбом и задумчивыми светло-голубыми глазами, окруженными морщинками.
- Ну и ну!- воскликнул он, когда повествование было окончено.- Проблема запертой комнаты, не так ли? Но это не единственная интересная проблема.
- О чем вы, Нед?
- Я здесь сравнительно недавно,- обратился доктор Фортескью ко всем присутствующим.- Меня пригласили в качестве... э-э... врача, живущего при больном, после смерти старого джентльмена в марте. Если бы я страдал избытком воображения, то назвал бы этот дом нездоровым. Не по медицинским причинам - сырости здесь куда меньше, чем кажется. И тут имеются все удобства, к которым я привык. Превосходный винный погреб! Ванные просто сибаритские! В каждой спальне есть горячая и холодная вода плюс розетка для электробритвы. Вы, сэр...- он посмотрел на Ника,- наследник из Америки, о котором столько говорили?
- Я считался наследником.
- Значит, семейные разногласия улажены? Ваш дядя не рассчитывал на это, хотя он слишком вежлив, чтобы сказать вам такое. Надеюсь, они улажены по-дружески?
- Да,- заверил его Ник.
- "По-дружески" - это мягко сказано, доктор!- вмешалась Дейдри.Единственное разногласие заключалось в том, что они соревновались друг с другом в уступках. В жизни не видела, чтобы два человека так быстро поладили, как мой муж и Ник.
- В самом деле, миссис Баркли? Может быть, мне лучше проверить?
Несмотря на неряшливый, неуклюжий вид и хрипловатый голос, свидетельствующие о крайней неуверенности, доктор Фортескью так решительно двинулся вперед, что Пеннингтон Баркли отступил на несколько шагов и вытянул руку, словно защищаясь от нападения.
- Проверить?- переспросил он.- Что вы имеете в виду?
- С вашего позволения, я хочу осмотреть вас - в частности, проверить пульс. Возможно, я иногда манкирую моими обязанностями, но я так же не хочу, чтобы меня считали пренебрегающим симптомами, как и доктор Джон Х. Уотсон. Ваше лицо, мой дорогой, способно встревожить даже непрофессионала. К тому же тот факт, что...
- Одну минуту!- прервал его Пеннингтон Баркли.
Доктор остановился. Хозяин дома поднял правую руку и взглянул на пальцы, потом поднял левую, в которой сжимал пару резиновых перчаток.
- Временами я бываю таким же рассеянным, как Эстелл,- сказал он.- Не сообщит ли мне кто-нибудь, когда я успел снять эти чертовы перчатки? Я надел их, чтобы кое-что продемонстрировать, а потом забыл о них. Эндрю, когда я их снял?
- Боюсь, что не помню,- ответил мистер Долиш.- Честно говоря, я не видел особых оснований следить за этим.
- Может быть, ты нам поможешь, Ник? Когда я снял перчатки?
Ник развел руками:
- Вы все время жаловались, дядя Пен, какие они неудобные. По-моему, вы сняли их и зажали в левой руке, прежде чем подойти к окну и открыть его. Но это только мое впечатление - я не могу в этом поклясться. Что скажешь, Гэррет?
- Вроде бы ты прав,- отозвался Гэррет,- хотя я, как и мистер Долиш, не могу вспомнить.
