Михаил Петров - Гончаров и таежные бандиты
- Попробую!
Нагнувшись, пилот застыл в долгом поцелуе. Неужели мы не могли догадаться до такой ерунды! Элементарное искусственное дыхание. Понемногу щеки ее начали розоветь, и глаза приняли осмысленное выражение. Пилот многозначительно посмотрел на Вассарова, покрутил пальцем у виска и вскарабкался назад в кабину. Обалдевшая Евдокия уже сидела, жадно вдыхая кислород, которого ее чуть было не лишили.
- Благодарю вас, джентльмены, - наконец проговорила она. - А вы, Георгий Георгиевич, отличились особо. Показали настоящую мужскую хватку.
- Дусенька, но я же не знал, кто скрывается под этой попоной.
- Мог бы посмотреть.
- Я смотрю потом, сначала бью. Как ты вообще здесь оказалась? Дмитрий, объясни. Почему на борту женщина?
Задрав задницу, вертолет косо полез вверх. На секунду все замолчали, понимая, что пути назад уже нет. И теперь мы - единое целое. Компания, бригада или банда, все одно. Ход е2 - е4 сделан.
- Так говори, Дмитрий, почему она здесь?
- Я откуда знаю, кто она мне, кум, брат, муж, сват, при чем тут Дима?
- Механик, может быть, вы объясните, почему на борту посторонние?
- Не знаю, я ее первый раз вижу.
- Может быть, вы, любезная Евдокиюшка, разъясните нам, как вы оказались на борту?
- Пожалуйста. Еще до отъезда Димы я залезла к нему в машину и спряталась за задним сиденьем. У него там матрац, подушка, одеяло. В общем, добралась отлично, даже поспать удалось. Когда он подъехал к вертолету и пошел к летчикам в вагончик, я залезла внутрь и накрылась чехлами. Вот и все. Еще я прихватила немного еды.
- Все гениальное просто! Но пора заняться делом. Дима, ты карты размножил? Раздай каждому и две пилотам. Пойди растолкуй им, что к чему. Все марш к иллюминаторам!
Вертолет резко залег в правый вираж, видимо руководствуясь указаниями Дмитрия. Теперь мы шли точно над руслом Лебедя. Минут через пятнадцать свернули в первый его небольшой приток. Еще через двадцать минут мы повернули назад, потому что ничего похожего обнаружить не удалось. Следующий приток тоже оказался пустым. И так несколько раз. Механик многозначительно постучал по циферблату, намекая на лимит бензина, а значит, и времени полета. Обследовав еще один приток, вертушка легла на обратный курс.
И тут-то Вассаров завопил так, что стало не слышно вертолетного грохота.
- Стой, растак-твою-перетак, нашел! Е-ка-лэ-мэ-нэ! Димка, вон тот проток, вот излучина! Видишь, пацан? Ниже командуй, ниже, где-то здесь твой гребаный скит. Да еще ниже! Делай левый бок, по кругу. Вот так. О-па! Вот они, голубчики, вот они, родимые. Димка, километров за пять выбирай полянку, будем садиться. Костя, тебе повезло с инструктором. Пойдешь с нами?
- Мне следовало бы спросить тебя: пойдешь ли ты с нами? Совсем ты обнаглел, Гоша. И вопросы задаешь глупые. Ты лучше пристегни Евдокию к скамейке, а то увяжется с нами.
- Дело говоришь, мы это сделаем профессионально и аккуратно.
Но аккуратно ему не удалось. Резко накренившись, вертолет пошел на снижение, и Вассаров начал падать на Евдокию. Такое движение она восприняла по-своему. Резко откинувшись назад, она с размаху погрузила шипастую подкову своего геологического ботинка в вассаровские гениталии... Когда мы сели, Вассаров все еще подвывал и успокаивал обиженный орган.
Сели мы на скошенную поляну, и одно это уже было странным. Сверху тайга казалась совершенно пустынной. На десяток километров вокруг простиралось однообразное зеленое море. Сумерки наступили неожиданно и будто торопливо. Освободившийся от нас вертолет стремительно ушел на запад вдогонку за солнцем, а нам предстояло встречать рассвет на этой подозрительной скошенной поляне. Итак, хотели мы того или нет, но нас было четверо. Два здоровых мужика, Евдокия и я, которого за мужика, тем более здорового, никак не примешь... Минут десять мы просто сидели на тюках, курили и обсуждали дальнейший план нашего авантюрного предприятия. А стрелка термометра на гранинских часах показывала ноль, а если сделать поправку на тепло его тела, то выходило минус пять.
- Как далеко мы от Тунчака? - ежась от холода, спросил я уныло.
- По прямой километров пятьдесят будет, - не очень бодро ответил Гранин.
- Выкладывайте свои ощущения насчет величины скита.
- Он большой, - категорично заявила Евдокия, - и мне показалось, что это не кержацкий скит.
- Почему ты так решила?
- Не могу сказать сразу, да и промелькнуло-то всего несколько зеленых крыш. Я бывала в нескольких монастырях и скитах, в некоторых даже останавливалась на несколько дней, но там было как-то по-другому. Не знаю, не могу объяснить. Благочестивости тут не видно, или... не знаю.
- А ты что скажешь, Георгий Георгиевич?
- Я в скитах не бывал, вовнутрь меня не пускают, но мне кажется, обычному старообрядческому скиту такая усиленная маскировка ни к чему. Никто их не трогает, никто не преследует, но я заметил участок частокола. Это же чистой воды оборонительное укрепление, способное выдержать долгую осаду, и оно постоянно обновляется. Толщина стены три-четыре бревна, высота - три-четыре метра, объясни мне, кержачка Евдокия, для какой такой надобности?
- Мне и самой это непонятно.
- Слушайте, - робко вмешался я, мало что понимающий в особенностях и устоях жизни староверов, впрочем как в религиях вообще. - Я заметил одну особенность. Насколько я знаю, в скитах должна быть церковь с куполами и крестом над нею. Причем стоять она должна на самом видном месте. Так вот, в нашем случае я не заметил ничего похожего даже на синагогу.
- Не обязательно, - свел на нет мои измышления умный Дима. - У староверов полно сект, исключающих роль церкви, священников, некоторых обрядов. Это могут быть пятидесятники, хлысты, молокане и им подобные.
- Но и у них должны существовать определенные молельные дома, возразил я.
- Не обязательно. - Теперь за мое просвещение взялась Евдокия. Существуют секты, совершающие свои обряды где придется, а то и вовсе игнорирующие их. Но дело не в этом. Мне показалось, что обитатели скита вообще не охвачены религиозным порывом...
- Объясни.
- Не знаю, но уж больно у них все рационально, может быть, тут поселилась какая-то побочная, отпочковавшаяся секта, но я до сих пор в подобных скитах не бывала.
* * *
Поляна наша все более погружалась во тьму и нарастающий октябрьский холод. Хотелось укутаться в теплое одеяло или принять сто граммов и залить их горячим ароматным чаем. Но костер разжигать мы не имели права. Да и вообще оставаться на этой прогалине не следовало. Наверняка обитатели скита, кто бы они ни были, встревожены появлением низколетящего вертолета, и нет гарантии, что они не заметили нашего приземления. Вполне вероятно, что по нашу душу уже выслан дозор. Словно угадав мои мысли, встрепенулся Вассаров:
- Что мы тут как мишени расселись? Двигаем в заросли, только осторожно. Могут быть ловушки, ямы, капканы. Первым иду я, потом Костя, Дуся и в конце - Дмитрий. Ты мой рюкзачок захватил?
- Да, он уже собранный стоял.
- Он у меня всегда собранный. Вперед, братья славяне.
- Уж помолчал бы, басмач-басурман. Нехристь... - укорила его Евдокия.
- Это я-то нехристь? Я, между прочим, в отличие от этих двоих джентльменов, крещеный, и "крестик на груди, в густой шерсти" отыскать можно.
Между трех разлапистых елей и, как нам показалось, в полной безопасности мы и расположились на ночлег. Соорудив из камуфляжного полога нечто, напоминающее палатку, в полной темноте мы поужинали куском ледяного мяса, запивая его спиртом. Курить нам Вассаров не позволил. Зато вручил по куску пережженной пихтовой смолы, в обиходе именуемой жевательной серой. На том мы и успокоились. Так и сидели в темноте, ожесточенно работая челюстями, думая каждый о своем. Мягкие женские руки нашли мое горло и заботливо закутали его шерстяным платком, соорудив нечто вроде забрала, перекрывшего носоглотку. Дышать стало приятнее, в легкие попер теплый воздух, и я с благодарностью обнял бабу, которую совсем недавно подозревал в предательстве.
- Завтра мы с Диманом идем на предварительную разведку, - сообщил о своих планах "крещеный", - а вы сидите мышками и ждите нашего возвращения. И давайте без самодеятельности. Я здесь единственный человек, который может сделать что-то реальное для выполнения нашей задачи. Не слышу возражений?
- Их не будет, - успокоил его Дмитрий. - Я служил батальонником, маманя по блату устроила, и ничего, кроме как отбить почки мелкому хулигану, не умею в этом смысле натворить.
- А я вообще не служил. После института сразу в следователи, отозвался я.
- Завтра пойдет снег, и он доставит нам дополнительные проблемы, сказал Вассаров. - Поэтому держитесь осмотрительно. А теперь спать. Мы с Димкой по краям, вы с Дусей посередине.
- Да, уж только не рядом с тобой, - тут же поставила условие Евдокия.
- Уж конечно, добровольно я с тобой не лягу. Только с другого края и валетом.
