Александр Егоров - Колеса фортуны
Я с опаской перехожу к следующим главам нашей повести. Я не знаю, как изменится мой рассказ: мне все чаще придется говорить о грустном. Именно здесь, в сволочном отеле «Березка», безмятежная часть нашей дороги окончилась. Именно здесь мы впервые почувствовали, что из вольных охотников превращаемся в добычу. Признайтесь, вы уже ждали, когда же это случится? Вам хотелось бы посмотреть, как наш корабль обломает себе мачты? Или вам все-таки хотя бы немного жалко четверых ребят, о которых я пишу?
Вот что интересно: я ловлю себя на мысли, что разговариваю с вами, как с верными читателями. А вы, вполне возможно, просто случайно взяли в руки мой красивый нотбук с яблоком на крышке. Это могло произойти по разным причинам. Может быть, вы даже не читаете по-русски? В таком случае, перешлите этот документ Максу. Адрес легко найти в электронной почте. Send it to Max… Ладно, всё это пустое. Как говорится, проехали. Лучше я попробую припомнить, что происходило дальше.
Мы сидели за столиком под навесом, глотая куски горячей пиццы и запивая пивом. Я наблюдал, как вдалеке по ярко освещенному проспекту проносятся темные автомобили («Стрелка кончилась, стрелки разъехались», — пробормотал Шериф). Вдруг пара машин свернула на нашу улицу: мы видели, как они приближаются к нам, качаясь на кочках и посверкивая фарами.
— Сюда, — проговорил Макс. — В гостиницу, что ли?
— Первый «мерс», второй «бмв», — уточнил Костик.
Автомобили припарковались напротив входа в отель. Я как будто прирос к креслу. Из мерседеса вышел охранник и невысокий блондин, которого я хорошо помнил. Это был Владимир, «исполнительный директор». За ним выступали еще трое неизвестных мне, но явно высокопрофессиональных исполнителей. Не глядя на нас, они проследовали в «Березку». Двери за ними захлопнулись.
— Это вилы, — прошептал я. — Я главного у них знаю. Он из Москвы. Мы виделись один раз. Это он отца слил.
— Точно уверен? — спросил Шериф.
— Точнее не бывает.
— Тогда действительно вилы, — сказал Шериф. — Чего делать будем?
— Не знаю, мужики, — заговорил я. — Может, оно и ничего, но лучше бы мне им на глаза не показываться. Сходите с Максом, поглядите в холле — они ушли, нет?
— И что? Потом всем наверх? — спросил Макс.
— Двинуть бы отсюда надо по-тихому, — сказал Костик.
— По-тихому не выйдет. Пока вещи забирать будем, администратор привяжется: чего, куда, — сказал Шериф.
Мы посидели еще пару минут, опасливо косясь на дверь.
— Я в машине ночевать останусь. Отъеду в сторонку, а вы в комнату идите спать, — предложил я. — Вас-то они не знают.
— Это правильно, — оценил Шериф.
— Я с тобой побуду, — сказал мне Костик. — На всякий случай.
Макс и Шериф не торопясь зашли в гостиницу. Чуть позже Макс вернулся и сообщил:
— Эти уже прошли. У них, наверно, номер был заранее зарезервирован.
— Ладно, Макс. Спасибо. Идите спать. Я не буду уезжать далеко, — сказал я.
Макс направился к двери. Он уже взялся за ручку, когда двери широко распахнулись, и навстречу ему вышли четверо. Они успели переодеться, и Владимир теперь был в слегка помятом льняном пиджаке и в черной рубашке с расстегнутым воротом. Заметив меня издалека, он заулыбался.
— Петруха, здорово! — воскликнул он. — Вот где увиделись!
Эпизод17. Исполнительный директор за последний год явно повысил свой статус. Об этом свидетельствовал как автомобиль, так и весь остальной его прикид. Внутри мерседеса было темно и прохладно, пахло дорогой кожей и почему-то французскими духами. Впереди сидел водитель.
— Нет, ты скажи, Петруха, ты чего такой грустный? Выглядишь плохо. Устал? Так я тебе налью, — сказал Владимир. — Тебе восемнадцать-то есть?
Он и вправду достал из ящичка бутылку «Джим Бима», пару стаканов и налил на два пальца себе и мне. Мы выпили («За встречу», — пояснил Владимир). Виски обожгло горло и откликнулось какой-то дрянной кукурузой.
— Ну и хватит пока, — Владимир поглядел на меня неожиданно цепким взглядом. — Поехали, покатаемся.
Мерседес плавно принялся с места. За столом под навесом я успел заметить Костика. Он в отчаянии оглядывался по сторонам — может, надеялся увидеть милицейский патруль? Автомобиль углубился в темные улицы, сделал пару поворотов и выбрался на широкую дорогу, застроенную одинаковыми пятиэтажками. Я посмотрел назад и увидел, что мы едем одни: вторая машина, видимо, осталась стоять у гостиницы.
Владимир повернулся ко мне:
— Ты бы, Петруха, осторожнее себя вел.
— Почему?
— Уже все в курсе, что вы с пацанами поехали папину заначку искать. Даже ваша братва по району.
Я не верил своим ушам.
— Мы с отцом твоим вместе работали, ты знаешь. Так что к этим деньгам мы имеем прямое отношение. Ты что, хочешь поллимона гринов один взять? Это не пройдет.
Тут Владимир (я клянусь!) погрозил мне пальцем.
— И потом, эти… чурки ваши. Как вы от них оторвались, до сих пор не понимаю.
— Какие чурки?
— Отморозки ваши местные. Ну, которым Петрович раньше платил. Некто Арслан, может, слышал про такого?
Я промолчал. А Владимир щелкнул пальцами:
— Даже если и не слышал, ты мне теперь по жизни должен. Завалили бы и спасибо не сказали. Они ж по-русски вообще не говорят.
— Я ничего не понимаю.
— А вот они, похоже, сразу тему просекли. Хотя уже год как не при делах. Откуда — сам бы хотел знать. Для этого тебя и нашел.
— Как нашли?
— Даже не вспотели. Автобус летать не умеет. Дорога прямая. Вот ты сам куда надо и приехал. У меня же друзья на всех постах, вот они и свистнули: шаттл снова появился на экранах наших радаров. Полет проходит нормально, корабль от курса не отклоняется.
Мне было тоскливо и почему-то досадно, как командиру шаттла, сбившегося с курса при посадке: прощай, солнечный мыс Канаверал, под нами — Куба, и команданте уже потирает ладошки. Больше всего хотелось, чтобы этот разговор хоть как-нибудь закончился, и меня отпустили. А наутро, может, все станет как раньше?
«Нет, теперь уже не отпустят», — подумал я очень отчетливо.
— Короче, так, — сказал Владимир. — Сегодня всё равно уже поздно. Спать пора. Наутро выезжаем, ты нам показываешь дорогу. Берем бабки. Да не трясись ты так. Не звери какие, цивилизованные люди. Тебе на пиво причитается.
— У меня адреса нет, — проговорил я. Это была правда. — Мы с отцом связаться должны.
— Так ты прямо сейчас его набери. Скажи: папа, мы уже на месте, говори чего как.
— Он мне телефона не оставил.
— Петруха, ты не ври мне. Не надо.
— Мы так договорились: приезжаем в интернет-клуб. Получаем письмо. В письме все сказано.
— Ой, бля, вот ведь как Петрович все замутил! Талант. Но на него похоже.
Владимир даже прищелкнул языком.
— Ну что, завтра в компьютер идем играть. Всё завтра. Сейчас — в Березу. Спишь у меня. Парни твои сидят и не высовываются. Понял?
— Понял.
— Не слышу, рядовой!
— Понял!
— Да хорош уже очковать, Петька, — проникновенно произнес Владимир, взял бутылку, хлебнул из горла и протянул мне. — А к отцу твоему вопросов после этого вообще не будет. Практически. Только пусть глупостей не делает. И ты глупостей не делай. Обещаешь?
Я кивнул и сделал большой глоток. Говорить было больше не о чем.
Мы уже подъезжали к гостинице. Макс и Костик всё так же сидели за столиком. За соседним столом поместились двое крепких гостей из Москвы.
Под руку с Владимиром я проследовал в номер-люкс. Я думал: где же Шериф?
Эпизод18. — Значит, они не знают? Может, и в натуре не знают. Ну ладно, на связи.
Владимир отключил телефон и посмотрел на меня. Я побрякал ледышками в стакане с виски.
— Петруха, — сказал он и хлопнул меня по плечу. — Ты знаешь, чего я тебе скажу? Завтра в Москве будем. А Москва — это такой город… Даже и не город. Это для лохов город. А для нас — золотой прииск. Там баксы прямо из асфальта растут. Только стриги. Я как в первый раз с пацанами из своих, блядь, Электроуглей приехал, по улицам прошелся, сразу всё понял. Чисто конкретно.
Он усмехнулся, потер руки, разлил вискарь по стаканам и продолжал:
— Эх, Петька! Я тебя полюбил, я тебя научу. Ты только мне адресок скажешь, к кому вы там в Москве собирались. Скажешь, не забудешь?
— В Москве? А откуда…
— Оттуда, старик, оттуда. Ты вот молчишь, скромничаешь. А ребята водителя твоего сразу раскололи.
— Макса?
— Макса, хренакса, это я не знаю. Короче, делаем по-твоему. Едем в Москву, играем в компьютер. Если на связь не выйдем, папа очень расстроится. Не надо расстраивать папу… А про парней своих забудь пока.
— Как это — забудь? Что с Максом? Что с остальными?
— С какими еще остальными? Двое же их. Или у тебя еще кто был?
— Двое, — повторил я.
