Константин Смелый - Кенигсберг дюз пуа
Лена подняла глаза. Её лицо исказилось – сначала от недоверия, потом от недоумения и под конец от припудренной брезгливости. Рука с распечаткой невольно дёрнулась в сторону г-на Рыбакова.
- Отдыхай, отдыхай, Лен, – сказал г-н Рыбаков, осмыслив это движение. – Хороших тебе выходных.
Его кабинет заливало солнце. Оно отражалось от полированных поверхностей из дорогих материалов. Хлестало по глазам. Даже в душевой кабинке за маскировочным шкафом солнце напоминало о себе фиолетово-жёлтым зудом под закрытыми веками.
После минуты под холодной водой г-н Рыбаков небрежно вытер волосы и завернулся в большое полотенце с репродукцией «Подсолнухов» Ван Гога. Затем вышел из душа. Шкаф задвигать не стал – сразу пошлёпал к бару, оставляя мокрые следы на солнечном ковре. Содержимое бара он знал наизусть; выбор сделал по дороге. Осталось
только открыть дверь, протянуть руку за нужной бутылкой и, открутив крышечку, щедро плеснуть в стакан, надраенный уборщицей до викторианского блеска.
Выпив, г-н Рыбаков приблизился к обитаемой части своего рабочего стола. Подцепил ближайший телефон. Нащёлкал нужный номер.
- Здравствуй, Михаил Филипыч! – скупо обрадовались на другом конце. – Что скажешь?
- Привет, Максим. Знаешь?
- Хм. Хороший вопрос. Знаю, наверно. А что именно?
- Про «Линукс».
- Ааа, про «Линукс»… – в трубке послышалась далёкая трель. – … Миш, ты у меня самый приоритетный собеседник, конечно, но пару секунд не подождёшь? Тут по параллельной звонят.
- О чём разговор, – усмехнулся г-н Рыбаков.
Не отрывая телефон от уха, он вернулся к бару.
- … Ну вот и всё, – объявили на другом конце стакан спустя. – Про «Линукс», значит. Ты, кстати, как – Родину продать звонишь? Или мозги мне удобрять? В критический момент?
- Родину, – г-н Рыбаков опустился на пол и устроился там спиной к стене, выпростав из полотенца непропорционально худые ноги. – Бесплатно отдам. В хорошие руки… – он бесстыдно похихикал над собственной шуткой. – Проверить хочешь?
- Хочу. Во сколько?
- Пятнадцать двадцать семь. По местному.
- Оружие где?
- В ресторане «Шаганэ» на Багратиона. В подвале под кухней. Там фальшивая стена справа от лестницы, как спустишься. Фанерная… Там ещё этот – администратор Георгиев, с родимым пятном на щеке. Его надо чем-нибудь усыпляющим, а то он ненормальный, на пули полезет…
- Хороший совет, – задумчиво одобрили с другого конца. – Давай-ка, Михал Филипыч, я сразу предупрежу, если не возражаешь. Зачем нам пули?
- Давай, давай… – г-н Рыбаков плеснул себе третью дозу, но торопиться на этот раз не стал. Перешёл на маленькие глотки.
Прошли двадцать две секунды.
- … Ага, я с тобой.
- Ещё заначка на Хмельницкого шесть, на частной квартире. Там по шкафам всё рассовано. Ребята сбегутся из… Из этой… Ёжкин кот, как же её? - г-н Рыбаков крякнул, позабавленный своей забывчивостью.
- «Союзпушнина». Ладно. Сколько всего точек?
- Три. В радиусе пятисот метров все.
- Хорошо. Чего я не знаю?
- Чего ты не знаешь… - г-н Рыбаков потёр ноздрю костяшкой пальца. – Про крейсера и яхты знаешь?
- В ста километрах от нашей воды уже. Не знал бы, так увидел.
- Топить будете?
- Ну а чего ж с ними… Или ты что-то другое предлагаешь?
- Да нет, можно и потопить, конечно. А можно и не топить. Там Дрозденко-младший на «Лазареве», сын…
- Да ну? – заметно приободрились на том конце. – Серьёзно? А вот за это большое человеческое спасибо, Миш. Большое-пребольшое… Прямо старшему звонить стоит, думаешь?
- Неее. Не Дрозденко. Он ископаемый адмирал, с твёрдым знаком на конце. Заерепенится. Долг, честь, всё для победы… – качая головой, г-н Рыбаков почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы – наполовину пьяные, наполовину мальчишеские. – Поподлей придётся. Жене и невестке звоните. Они его обработают сами. Вы только им прямым текстом: пять километров в территориальные воды – и ракета прямо в Витеньку.
- Точно, Виктор же его зовут. А я тут вспоминаю…
- И вот что. Пусть лично Бухгальтер звонит. Ей поверят сразу.
- Само собой… – на другом конце застучали по клавиатуре. – Миша! Ты гений. И как мне тебя теперь? За такое и мзды-то не придумаешь адекватной.
- Ты давай-давай лучше, запускай маховик, а то поздно будет. Я подожду. Мздун…
Прошла одна минута сорок восемь секунд. За это время г-н Рыбаков, налившийся алкогольной резвостью, успел включить свет, наглухо опустить жалюзи и причесаться перед зеркалом на дверце бара. Это зеркало было хорошо тем, что показывало верхнюю часть головы. Вернее, не очень показывало нижнюю. Нижняя половина изменилась за последние двадцать пять лет.
Причесавшись, г-н Рыбаков вернулся в исходное положение.
- … Миш, ты там ещё?.. Всё. Считай, Бухгальтер уже звонит. А ты вискаря глушишь, мне нашёптывают?
- Глушу.
- Ну выпей тогда, чтоб дозвонилась.
Г-н Рыбаков послушно воздел стакан к потолку. Полюбовался тем, как одна из ламп преломляется в бронзовой жидкости. Сделал глоток.
- Лена моя работает у тебя? – спросил он. – Хотя чего спрашивать. Ясно, что работает. Сколько у тебя всего людей в Шишке?
- Пятьдесят девять и шесть десятых процента, Миш.
Г-н Рыбаков невольно замер.
- Ни хрена себе. Это ж неприлично даже как-то. Я думал, ну, треть. Ну, процентов сорок… – он вздохнул. – Шесят процентов на двух зарплатах! А кто-то и на всех трёх! А туда же, ходят, скулят. Профсоюз организовали, прибавки клянчили…
- Денег много не бывает, – банально напомнили с другого конца. – Тебе, кстати, может, поставить кого у дверей? На всякий случай? Человечка три?
- Нет уж, не надо меня… Хотя… – г-н Рыбаков заколебался.
- Да не ломайся. Назвался груздём уже. Давай позову. С автоматами. Все местные.
- … Хорошо. Зови, – г-н Рыбаков отставил виски в сторону. Поднялся на ноги. Вытряхнул из голоса алкоголь. Без солнца, в холодном электрическом свете, жизнь была компактной и управляемой. – А теперь. Теперь, что мне от тебя надо. Сколько щас российских сим-карт в РЗР?
- Активных? Или которые границу пересекли за последнюю неделю? Народ же экономит, местные карточки берёт.
- Активных.
- Погоди минутку... – минутка продлилась шестнадцать секунд. – Пятьдесят шесть тысяч с небольшим.
- Организуй им всем эсэмэс-сообщение. От президента и правительства Российской Федерации. Сможешь?
- Чего ж не смочь. Диктуй.
- Дорогой гражданин и тэ дэ. По решению правительства и тэ дэ. Граждане РФ отныне имеют право свободного въезда на территорию Калининградской области. Нет, зачеркни. Пусть будет «Кёнигсбергского региона». Как гражданин РФ, в данный момент находящийся и тэ дэ. В трёхдневный срок вы обязаны получить. Отметку о пребывании. Прямо в загранпаспорт. Иначе штраф на российской границе. И тэ дэ.
- Длинновато для эсэмэски, Миш.
- Так я только примерно, – обиделся г-н Рыбаков. – Своих попросишь, они сформулируют полаконичней.
- Бутсделано, – повеселились на другом конце. – Только, Миш, эсэмэска эсэмэской, но надо бы ещё и тебя по телевизору показать. Если я правильно понимаю твой замысел. Да ты не делай такое лицо сразу. Никуда ехать не надо. Даже с журами не надо общаться. Ты только накинь что-нибудь поприличней, с галстуком. И сядь за стол, где обычно сидишь. Мы как раз этой ночью новые камеры вкрутили. Картинка первоклассная. Произнеси что-нибудь в том же духе. Ну, может, пару громких фраз высоким штилем вкрути. Катэвэшники потом нарежут красиво. Отретушируют, что надо. А? Что скажешь?
