Светлана Алешина - Вниз тормашками
У Алексея были связаны руки, он не мог ничего сделать.
Проклятые менты совали свой нос везде, мешая толком работать. Как сохраниться хорошему настроению в подобных условиях? А у него всегда так было: если однажды что-то испортилось, то дальше пойдет по нарастающей как снежный ком. Вот теперь и брат преподнес очередной сюрпризец! Его заловили в каком-то из наркоманских притонов, в который человеку из приличной семьи войти-то было бы противно. А Дрюхе все пофиг! Он всегда был таким придурком. Мать, конечно, обижалась, когда Алексей называл младшего брата придурком, но против правды не попрешь. У придурка могут быть известные в городе родители, могут быть уважаемая фамилия и прекрасное образование, но он все равно останется придурком.
Виталий как раз и был таким придурком. Неопасным, даже милым таким, слегка чокнутым, хотя иной раз он вытворял жуткие вещи. Он постоянно доводил и мать, и отца до белого каления своими выходками. Брата же, по причине его постоянного отсутствия, он беспокоил редко, побаиваясь его крутого нрава. Алексей никогда не церемонился с братом, который был младше его на пять лет и был похож на старшего как две капли воды. Если заслужил, то — по шее. Отец тоже старался держать младшенького в узде, но все же у него рука не поднималась бить своего любимца. Слишком уж была обаятельная улыбка у этого блаженного. Набедокурит, придет, покается и улыбнется — его никто и не бьет, даже не ругает, хотя он однажды пожар устроил, потом кошку чуть не утопил, уча ее плавать… А уж мелкие пакости вроде грязных носков, которые Виталий постоянно засовывал Алексею в рюкзак, ленясь дойти до ванной, — их вообще не перечесть. Неудивительно, что Алексей терпеть не мог своего младшенького братишку.
Вот и сейчас Виталий вляпался в очередную историю. Наркотики — это серьезно, могут и посадить. Да скорее всего и посадили бы, если бы не слезная мольба матери, которая умоляла Алексея применить свои связи и спасти брата. Глазов считал, что пара лет отсидки могла бы вправить мозги парню, но мать вкупе с хмурым отцом «дожали» его. Он позвонил знакомому «оперу», договорился, и вот Виталя опять может с чистой совестью проказничать. Балбес-переросток!
* * *Утром Лариса вскочила свеженькая как огурчик. Нашлась кассета, а это уже многое значит! Просмотрит она ее — и все выяснит. Вчера вечером она еле уснула, мысленно торопя утро.
Будь ее воля, она бы прямо посреди ночи поехала к Ольге смотреть пленку, но пришлось уступить девушке, которой нужно было заехать к родителям, и согласиться на встречу в три часа дня. Долго ждать, но ничего не поделаешь. Ольга пообещала — прежде чем она отдаст кассету милиции, ее увидит Лариса. И будет это только в три часа дня.
«По крайней мере, — утешала себя Лариса, — до трех я успею кучу дел переделать».
Начать она решила со звонка Саше, тому самому лейтенанту, который по чистой случайности работал над делом Ласточкина. Старый знакомый, который к тому же был предан Ларисе до мозга костей, очень пригодился в данный момент. Мало поставить «жучок», нужно же еще и прослушивать его. А ей самой этим заниматься не с руки. «Жучок» она использовала не в первый раз, он ее часто очень выручал. Но, поскольку использование подобной техники было нелегальным, Лариса подстраховывалась с помощью Карташова, а теперь и Саши.
Рядом с четырехэтажным зданием бывшей городской Думы, постройки начала века, где теперь находилась студия «Робина-Бобина», на парковочной площадке стояла неприметная и грязная машина «Жигули». Там сидел неприметный мальчик Саша, положив голову на спинку кресла. Со стороны казалось, что молоденький водитель просто спит, слушая музыку в плейере, а не ведет наружное наблюдение.
Ларису очень интересовали первичные результаты прослушивания. Они договорились встретиться около девяти утра. Лариса для такого случая оделась как можно неприметнее, хотя при ее внешности это было довольно сложно сделать. Но Котова безжалостно упрятала белокурые волосы под молодежную бейсболку, сделав «хвост», надела серую куртку, серые джинсы, кроссовки и стала похожа на подростка-переростка.
Для убедительности она еще взяла в руки огромную спортивную сумку, нацепила черные солнцезащитные очки и критически оглядела себя в зеркале. Сойдет. Пусть прохожие думают, что она занимается спортом. Правда, грудь неспортивного третьего размера немного не вписывается в общую картину, но что делать?
— Здравствуйте, Саша, — сказала она, садясь в машину. — Как дела?
— Здрасьте, — удивленно оглядел он ее и засмеялся. — Супер! Вас прямо не узнать! Как девчонка. Только красивее…
Он покраснел. Лариса сделала вид, что не заметила этого. Мальчик явно в нее влюблен, но так даже лучше. Тогда ей не придется его упрашивать сделать то или иное — сам все предложит.
— Есть что-нибудь? — спросила она.
— Да, — поспешно сказал Александр. — Одна хорошая новость, одна плохая.
— Начинай с плохой, — сказала Лариса, — а хорошая подсластит пилюлю.
— Плохая новость состоит в том, что сегодня утром наш «жучок» вдруг перестал работать. Почему — неясно. Есть соображения, что его просто нашли или вырубили каким-то магнитным механизмом, но толком я еще не знаю.
— Но ты успел что-нибудь услышать?
— Да, это и есть хорошая новость. Алексей Дарьин ушел с работы в двадцать два семнадцать. За то время, пока стоял «жучок», я записал три телефонных разговора по сотовому и штук пятнадцать по рабочему. Рабочие ничего интересного не несут, а вот по мобильнику объект сообщил много занимательного. Хотите послушать?
— Конечно! Спрашиваешь!
Саша протянул ей магнитофонную кассету, которую Лариса приняла с благодарностью. Этот мальчик сэкономил ей уйму времени! Похоже, ей все-таки сегодня везет.
— Спасибо. Кстати, — она вытащила из спортивной сумки бутылку «Швеппса», гамбургер и салат в пластиковой коробочке, — это тебе. Не завтракал, наверное?
— Ну что вы, не стоило! — смутился лейтенант, но было видно, что ему приятна забота Ларисы. — Я здесь «Сникерсами» да чипсами перебился.
— Разве это еда? — возмутилась Лариса. — Берите! Я это из «Чайки» принесла, у меня если ветчина — так ветчина, а не бумажное недоразумение.
Пока Саша ел, Лариса вставила кассету в плейер и стала слушать.
— Вы начало промотайте, там неинтересно, — с набитым ртом сказал Саша, сопровождая совет жестами.
Лара послушно перемотала пленку и вслушалась. Через несколько минут непонятной трескотни и посторонних звуков Лариса услышала переливчатую мелодию из сочинений Моцарта. Это звонил, как она поняла, мобильник директора передачи.
Несколько минут она слушала, потом ее глаза начали медленно округляться. Через пару секунд она сдернула наушники и удивленно посмотрела на Сашу, который многозначительно кивнул.
— Ничего себе, — прошептала Лариса, чувствуя, что в ее руках связались уже две ниточки. — Ну, я пойду? — сказала она и вышла из машины, стараясь идти с более-менее умным видом и не открывать рот от удивления.
— Ни фига себе! — уже более выразительно прореагировала Лариса, оказавшись в своей машине, которую оставила для конспирации на другой стороне улицы. — Все-таки я была права! Может, он и не виноват в порче пленки, но все равно — тот еще типчик!
* * *Лариса мчалась через город к себе домой. Требовалось срочно переодеться соответственно своему статусу «новой русской» дамы и навестить Карташова. Неужели так бывает: чтобы с первого выстрела — и в яблочко? Все версии, как то: политическая, неполитическая, через друзей Дмитрия, кассета и прочие мелочи — отошли на второй план, так как то, что узнала Лариса, объясняло убийство Дмитрия с идеальной точностью. В этом варианте были учтены все мелочи. И испорченная пленка, и яд в банке, и ехидство Алексея, и другие странности, кидающие подозрения на нее, Ларису. Какое счастье, что новый Уголовный кодекс разрешает использовать видео— и аудиозаписи в качестве доказательств, а то хрен бы ей кто поверил!
Правда, единственное, что слегка огорчало Ларису, — то, что все кончилось слишком быстро и как-то очень уж просто. Но оно и к лучшему! Зато все вышло так, как и планировала Лариса.
Тихо, быстро — и она ни при чем! Ее репутация не пострадала.
По дороге она позвонила Олегу и сказала, что им срочно нужно поговорить. Встреча должна была состояться в том же кафе, где они уже бывали. Карташов был несколько удивлен возбуждению Ларисы, но, разумеется, дал свое согласие на беседу.
Через полчаса они встретились.
* * *— Ну что там у тебя? — немного устало спросил полковник, меланхолично размешивая ложечкой сахар в кофе. Положил ложечку на блюдце, отпил, поморщился и грустно посмотрел на Ларису. — Не кофе, а дерьмо собачье! Но это неважно. Выкладывай!
