Марина Серова - Презент для певицы
— Будем надеяться на лучший исход дела, — заверила нас бывшая звезда эстрады. — Так ты со мной, Евгения Охотникова?
— Я, конечно, с вами, моя дорогая Анна Петровна, — заверила я ее, — и спасибо за оказанное доверие. Я с вами, в вас чувствуется победитель (это я загнула, разумеется, ну раз уж люди не понимают шуток, будем играть всерьез).
— «Все короли и победители мы. В пределах правил игры», — продекламировал Зацепин.
Признаться, я не ожидала от него такого лирического отступления, да еще и в стихах.
— Чьи это стихи, кто автор? — поинтересовалась я. Так, из чистого любопытства.
— Не помню, его фамилия вылетела у меня из головы, — огорчился Михаил Григорьевич, — по-моему, какой-то североамериканский поэт начала двадцатого века.
— Эти строчки как нельзя лучше характеризуют наше нынешнее положение, — полностью согласилась я с мыслью поэта.
Анна Петровна ни разу не вмешалась в наш диалог, хотя это было ей свойственно, только ушла в себя сразу же и нахмурила слегка свой гладкий, как у младенца, лобик. Должно быть, ревнует, а зря: ваш альфонсик, Анна Петровна, ничего как человек из себя не представляет.
Через двадцать минут «Мерседес» плавно затормозил возле самого подъезда.
— Ты мне никогда не говорила, Аня, что у тебя здесь есть квартира, — обиделся Зацепин, — не доверяешь?
— Я никому о ней не рассказывала, — парировала Лагутина удар. — А что касается доверия, то знаешь, Миша, я сейчас даже себе не совсем доверяю. Время такое пришло.
Зацепин уехал.
Дверь в подъезде была с домофоном. Анна Петровна открыла ее собственными ключами.
Лифт снова оказался отключенным. Я мельком взглянула на его дверцы, на них висела табличка: «Временно неисправен». Пришлось подниматься пешком, а путь, я вам скажу, не близкий — все-таки шестой этаж. Все что угодно может случиться за время подъема. Ведь убийца может затаиться где-нибудь на лестничной клетке. Я достала из кобуры «Макаров» — его мне сразу же вернули в дежурке милицейского отделения — и стала подниматься вверх по лестнице, тщательно осматривая каждый закуток.
Анна Петровна медленно следовала за мной.
Мои действия ничуть не занимали ее, она полностью была увлечена своими думами. Наконец первые слова слетели с ее губ:
— Знаешь, Женя, теперь я уверена, что Михаил работает на моих врагов, — это заявление не могло не привлечь мое внимание:
— С чего вы взяли?
— У меня возникла такая мысль после того, как он прочитал это стихотворение, — ошарашила меня Лагутина.
— А чем оно вам не понравилось? Мне кажется, стихотворение очень даже ничего, — я не поняла сразу, куда она клонит. — Надо будет как-нибудь попросить Михаила Григорьевича прочитать его целиком.
— Владелец фирмы «Сириус» Табаков — это тот самый партнер по незаконной сделке, — после того как мы закончили официальную часть, подписали договор и выпили по этому поводу, показал мне свою тетрадь со стихами, — Анна Петровна остановилась на ступеньке, чтобы отдышаться, но я попросила ее продолжать следовать за мной, и она беспрекословно повиновалась. — Так вот, он сказал, что давно является моим поклонником, и хотел, чтобы эти стихи положили на музыку для меня. Он уверял, что никто не видел этих стихов. Табаков рассказал, что писал их, начиная с первого курса медицинского университета. Короче говоря, речи о каком-то там североамериканском поэте и быть не может.
Тут я наконец-то врубилась в смысл поведанной истории. Почему только сейчас? Да потому, что трудно, знаете ли, одновременно слушать и соблюдать бдительность.
— Помнится, когда вы вводили меня в курс дела, — постаралась я закончить мысль самостоятельно, без помощи Лагутиной, — то я узнала от вас же, Анна Петровна, что Зацепина в момент заключения сделки не было рядом с вами, он был в командировке, — она утвердительно кивнула головой, и я продолжила:
— Как я понимаю, вы никогда не цитировали это стихотворение в присутствии Зацепина, — на этот раз она отрицательно помотала головой, — значит, ваш управляющий его мог услышать только от самого Табакова — из этого делаем вывод, что Зацепин знаком с Табаковым, а утверждение его об обратном — ложь. Хм. Слабая зацепка, но попробуем за нее ухватиться. Есть и другой вариант: вас могли подслушивать.
Мы поднялись на нужный этаж, и я объяснила Лагутиной дальнейший план действий:
— Для начала нужно проверить связи Табакова и Зацепина. Одной мне с этим не справиться, придется прибегнуть к помощи охранного агентства «Баррикада», а точнее будет сказать — к услугам его директора Бориса Борисовича Сенцова.
Я посмотрела на железную дверь квартиры Лагутиной. Даже представить трудно, что может ожидать нас за ней.
— Анна Петровна, у вас есть в этом доме хорошие знакомые, у которых можно отсидеться некоторое время, а главное — сделать один немаловажный звоночек?
— Да вот, пожалуйста, мой сосед, — и Лагутина указала на противоположную квартиру, — здесь Сашка Кучин живет, добрейшей души человек, он мне ни за что не откажется помочь.
«Добрейший человек» — редкая, однако же, характеристика в наше неспокойное время. Будем надеяться, что моя подруга не ошиблась в выборе кандидатуры. Я не успела еще что-либо ответить, как она уже нажала кнопку звонка, за дверью послышалась соловьиная трель. Через минуту железные врата распахнулись и с криком:
— Анна Петровна, неужели вы ко мне, добро пожаловать! — огромный мужчина втащил нас обеих в коридор. Они долго, очень громко общались между собой, а я попросила разрешения сделать один звонок, и в этом мне не было отказано, люблю я все же холостяков.
— Борис Борисович? Это Охотникова, не забыли? — так я пошутила над своим обидчиком. — Помнится, вы обещали помочь, вот я и обращаюсь к вам за помощью — слушайте меня внимательно, от этого зависит жизнь не только моя, но и моей подруги.
* * *Двое мужчин, один в длинном пальто, другой в короткой кожаной куртке, приблизились к дверям квартиры на шестом этаже. Тот, что был одет в короткую куртку, достал из кармана связку ключей-отмычек, с их помощью они с легкостью проникли в подъезд так же, как и сейчас проникли в квартиру. Мужчина в пальто достал пистолет и прикрутил глушитель к его стволу, второй проделал то же самое. За окном было уже темно, они крались во мраке комнат, из одной в другую, и, убедившись, что там никого нет, убрались восвояси тем же путем. На лестнице они столкнулись со странной компанией: пожилым мужчиной с сединой в волосах в сопровождении пяти молодых здоровых парней, и все как один, в черных длинных плащах. Наемники выскочили из подъезда и забрались в машину. Мужчина в кожаной куртке уселся за руль, он и набрал номер, схватив трубку телефона:
— Шеф, никого в квартире нет, — раздался его голос в тишине обитого кожей салона, — альфонс лажанулся и нас чуть не подставил. Девки по ходу перекрылись где-то, а нам свой хвост не показывают. Че делать-то, хозяин?
— Цыц, шавки, слушай мою команду, — приказал голос, громыхавший из телефонной трубки, — делайте общий свал. А баб мы все равно достанем. Понятно?
— Все ясно, шеф.
Глава 8
Бадаев медленно поднялся со своего места, надел пиджак, который висел на спинке стула, положил очки на стол, его взгляд блуждал по кабинету и никак не мог остановиться на каком-то определенном предмете. Руки его дрожали, и эта дрожь становилась все сильнее. «Это от волнения», — подумал он, ища папку с документами. Он ждал этого звонка и, как ему казалось, был к нему готов, но теперь, после непродолжительного разговора, когда повесил трубку, сердце его сжалось, а потом затрепетало; куда-то исчезли, улетучились спокойствие и уверенность в своих силах. Сначала он даже хотел что-то возразить, но голос человека на другом конце провода звучал холодно и твердо, звонивший ни за что бы не потерпел возражений. Не так-то легко заставить Бадаева делать то, что он не хочет, вспыхнул банкир, но волна возмущения и недовольства нахлынула уже после неприятного диалога, а точнее, приказа. Бадаев перекинул свое пальто через руку и быстро вышел в приемную. Секретарь поднял голову и с недоумением посмотрел на президента банка — рабочий день еще не окончен, а шеф уже линяет со своего места, нарушая тем самым им же установленный жесткий график работы. После этого случая со взломом счетов он сам не свой, хотя нельзя сказать, чтобы клиентов стало меньше или что люди поспешили за своими деньгами, опасаясь за их сохранность.
— Яков Моисеевич, вы куда-то собрались? — удивился секретарь.
— Да, а что, разве не видно? — резко ответил Бадаев вопросом на вопрос, но, почувствовав грубость тона, смягчился:
— Звонила моя жена и сообщила мне плохие новости — с Петькой неприятности стряслись.
— Сочувствую, — сказал молодой человек, — надеюсь, с вашим сыном все будет в порядке.
