Виктор Фёдоров - Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации
- Вы что, не понимаете меня? - раздраженно осведомился Стадлер.
- Отчго же, - сказал Стерлингов, не отрывая глаз от фигур. - Подзаработать - это хрошо. А немало подзаработать - еще лучше. Вам шах. С "вилкой".
Стадлер посмотрел на доску и подумал:
"Да он какой-то шахматный маньяк..."
- Послушайте, Эд! - сказал он. - У нас очень серьезный разговор, а вы все время отвлекаетесь. Меня это раздражает. давайте отложим партию.
- Ни в коем разе! - запротестовал Стерлингов. - У меня как раз зародилась одна интереснейшая комбинация!
- В таком случае я сдаюсь, - Стадлер положил своего генерала КГБ набок. - Для пользы дела.
- Жаль, жаль, - смахнул остатки фигур с доски Стерлингов. У вас еще был шанс на ничью, вы им не воспользовались. Итак, чем же я могу быть вам полезен?
- Мне нужен доступ в Мавзолей.
- Доступ в Мавзолей? Что может быть проще! Придите пораньше, займите очередь, часа через полтора попадете.
- Нет, - мотнул головой Стадлер. - Мне нужен доступ туда в ночное время.
- Вот оно что, - Стерлингов взял вторую сигару. - Но зачем?
- А это, Эд, не должно вас волновать. Либо вы помогаете мне и получаете причитающийся вам гонорар, либо мы расстаемся и забываем об этом разговоре.
- У меня несколько иной расклад, - не согласился Стерлингов. - Или вы полностью мне доверяете, и я вам помогаю, или мы ограничиваемся баней, а затем вы в одиночестве бьетесь чисто вымытым лбом о гранитные плиты Мавзолея в надежде пробитьт в них брешь. Вам решать.
Стадлер колебался, но недого.
- Хорошо, - он вздохнул и вкратце изложил суть дела. Стерлингов внимательно слушал, попыхивая дымком и изредка задавая вопросы.
- А этот Скойбеда, - спросил он. - Такой уж неприступный утес?
- И не говорите, - развел руками советолог, - не человек, а одна сплошная идея. Сало да гербарий - вот и все интересы , уцепиться не за что.
- Гербарий? - переспросил Стерлингов.
- Да, гербарий. Я даже прихватил из Америки один такой, но думаю, зря.
- А я думаю - нет, - возразил Стерлингов. - Я, кажется, кое-что придумал. Вам не составит труда нанести на ваш гербарий некую маленькую надпись ?
- Какую надпись? - не понял Стадлер.
- Дарственную. Ну, например, "Дорогому тов. Скойбеде от сотрудников ЦРУ в память о совместной деятельности"?
- Да, но...
- И никаких "но"! Где этот гербарий?
- В гостиннице.
- Прекрасно! Сегодня же вы его надписываете и передаете мне. А пока я позвоню одному человеку.
Стадлер задергался.
- Не волнуйтесь, - успокоил его Стерлингов. - Он не работает в органах, зато вам будет весьма полезен.
Он снял трубку, набрал номер.
- Ефим Львович, это вы? Добрый день... Как сердечко, не беспокоит? Ефим Львович, миленький, не соблаговолите ли подскочить ко мне в Переделкино, машину я пришлю... заранее благодарю, до встречи.
- Ну Вот, - обратился он к советологу, - все в порядке. - И, поймав вопросительный взгляд, добавил: - Успокойтесь, Фил, я вам все объясню...
Лопнуло со звоном стекло, и в комнату влетело средних размеров яблоко.
- Айвар хочет сказать, что баня готова, - пояснил Стерлингов. - Но малыш опять переусердствовал в выразительных средствах. Пойдемте, Филипп, пар костей не ломит.
Через полтора часа оба, распаренныне и разомлевшие, сидели на террасе и пили чай с заварными пирожными. Послышался шум подъехавшей машины. Стадлер посмотрел в окно: из серебристого "Мерседеса" вылез Лупиьш и, распахнув заднюю дверь, выпустил небольшого роста человечка с кейсом в руке.
- А вот и наш друг, - сообщил Стелингов. - Быстро, однако.
Внизу заскрипела дверь, раздались шаги по лестнице и человек с кейсом показался в дверном проеме.
- Ефим Львович Кепарасик, - представил вошедшего Стерлингов. - Прошу любить и жаловать.
- А это, - указал он на Стадлера, - мой американский друг, мистер Розенблюм.
У Кепарасика оказалось очень подвижное живое лицо и костлявая рука. Пока он с усердием тряс ладонь советолога, лицо его поочердно озарялось изумлением, благоговением и восторгом.
- Вы к нам по делу , или как? - спросил Кепарасик, стараясь заглянуть Стадлеру в глаза.
- Или как, - ответил тот, растирая ладонь.
- Мистер Розенблюм - врач, - выручил его Стерлингов. - Он изучает влияние различных препаратов на организм. И я подумал, что вы, Фима, сможете быть полезны ему.
- О Боже, о чем разговор! - вскричал Кепарасик, и лицо его стало воплощением полного счастья. - Всем, чем могу, мистер Розенблюм, всем, чем могу!
- Ефим Львович тоже в какм-то смысле доктор, - сказал советологу Стерлингов. - Но это его хобби. В основном же он - химик, причем, смею заметить, химик гениальный.
- Ох, зачем же вы мне так льстите, - потупил взор Кепрасик. - Я лишь один из многих...
- Пусть нас рассудят потомки, - философски заметил Стерлингов. - А вы , Филипп, не стесняйтес, попросите доктора продемонстрировать свое богатство.
- Э-э-э... Ефим... Э-э-э... - начал Стадлер.
- Док! - бросился ему на выручку Кепарасик. - Зовите меня просто док!
- Хорошо, док, - пробормотал Стадлер.
Кепарасик положил свой кейс на стол, щелкнул замками. Взору советолога открылось неимоверное число рзноцветных ампул, с маниакальной педантичностью разложенных каждая по своему кармашку. Кепарасик, горделиво выпятив грудь, стоял, ожидая реакции. Стадлер молчал.
- Превосходно, превосходно! - восхитился Стерлингов. - Доктор Розенблюм просто слегка озадачен, что перед ним ампулы, он привык иметь дело с таблетками, так ведь, Филипп?
Советолог неуверенно кивнул.
- Ему нужны кое-какие комментарии, - продолжил Стерлингов. - Западная система образования способна дать лишь весьма поверхностные знания. Вместо того, чтобы содрать с них побольше денег.
- Да-да, конечно, - посочувствовал Кепарасик, и на лице его собрались тысячи морщинок. - Я сейчас все объясню. Эти штучки предназначены для внутренних инъекций и содержат психотропные вещества. С их помощью можно лишить человека возможности управлять собой, превратить его в сомнамбулу. Вот это, к примеру, - он указал на красные ампулы, - метапроптизол, или так назыаемое "лекарство против страха", это - "сыворотка правды", с ее помощью у человека развязывается язык, это - "эликсир отчаяния", это - "вакцина памяти"...
Стадлер смотрел в кейс как баран.
- Замечательно, просто великолепно! - подал голос Стерлингов. - Мистер Розенблюм выразил желание купить у вас всю эту коллекцию вместе с кейсом и инструкцией по эксплуотации.
Кепарасик со Стадлером одинаково изумленно уставились на него:
- Купить?!
- Да, купить. Не знаю, чему вы оба так удивлены. Сколько вы дадите за это деноег, Филипп?
Стадлер стал переминаться с ноги на ногу.
- Не мелочитесь, мой друг, - подзадорил его Стерлиногов. - Овчинка стоит свеч.
- Шестьдесят пять рублей, - выцедил наконец советолог.
- Мистер Розенблюм предлагает вам четыре тысячи пятьсот долларов, сообщил Стерлингов Кепарасику.
- О, Боже! - советолог упал в кресло.
Кепарасик тоже зашатался , но остался стоять, упершись ногами в стол.
- Мне остается только поздравить вас с удачно свершившейся сделкой, господа-товарищи, - заключил Стерлингов. - Деньги, Фима, получите сегодня же.
Терраса поплыла перед глазами Стадлера и он лишился чувств.
- Это от счастья, - пояснил Стерлингов. - Сделайте ему укольчик, и можете ехать в банк, Фима.
Сзади раздался грохот. Стерлингов обрнулся: доктор Кепарасик лежал на полу, неестественно вывернув ноги.
- Боже, какие мы нежные, - усмехнулся Стерлингов и, приоткрыв дверь, крикнул: - Айвар, детка, где у нас нашатырь?
ГЛАВА 14
Москва. Проспект Вернадского, д.54. 4-х комнатная квартира на третьем этаже. Первый день ноября. Полпервого ночи.
В гостинной, за журнальным столиком - генерал-майор Скойбеда. На нем выношенное на коленях трико и шлепанцы без пяток. Жена и дети давно спят, Скойбеда подклеивает листья ясеня в гербарий.
В дверь позвонили.
- Кого еще черти по ночам носят? - буркнул Скойбеда и пошел в прихожую.
- Кто это? - спросил он, приложившись ухом к замочной скважине.
- Валерий Михайлович, это Семинард, - послышалось из-за двери. - Открой, дело есть.
- Ты шо, Жорка, спятил? Полпервого пробило, - Скойбеда открыл.
На пороге стояли трое: один двухметровый с бычьей шеей и недобрым лицом, второй - улыбающийся, симпатичный, в черных очках. Третьего Скойбеда рассмотреть не успел: двое первых цепко схватили его за руки. Он хотел закричать, но этот третий, которого он не разглядел, вонзил ему в шею небольшой шприц. Генерала стало неодолимо клонить ко сну...
- Мама дорогая, - прошептал он прежде, чем отключиться.
- Четко сработано, - похвалил Стадлера Стерлингов. - Вы что, оканчивали курсы медсестер?
Советолог не ответил, у него дрожали губы.
- Значит так, - распорядился Стерлингов. - Держите его, Филипп, только крепко - ну и здоров же, кабан! - А я сейчас...
Он снял ботинки и в носках прошел в гостиную, огляделся, подошел к секретеру, достал из-за пазухи большой синий альбом в твердой обложке, сунул его на полку рядом с дюжиной таких же и только после этого вернулся к двери.
