Лео Мале - Французский детектив
Сквозь просвет в занавесях в комнату проникал бледно-желтый луч ноябрьского солнца. Каким будет новый день? Не задавайся таким вопросом, Нестор, иди, приготовь кофе. Я выполнил обращенную к самому себе просьбу и вскоре принес чашку кофе Белите. Цыганочка была очаровательна в моей пижаме, но ее озабоченное личико свидетельствовало о том, что она сосредоточенно размышляла.
— Я думаю, — сказала она, глотнув кофе и слабо улыбаясь, — я думаю, что в общем-то смогу быть тебе полезной. Мне так хотелось бы помочь тебе найти того подонка, который убил Бенуа. Мне так хотелось бы, дорогой, но я боюсь, что не сумею, что я сущая дурочка…
— Да нет, любовь моя…
Она сжала мне руку.
— Любовь моя! — повторила она мечтательно и со страдальческим выражением.
Потом, словно отогнав какую-то мысль, продолжила:
— Может быть, есть что-то, что я знаю или знала и забыла и что, может быть, вспомню, но будет уже поздно, и тебе не поможет. Вот хоть история с этим доктором, например. Она нам не очень пригодилась, но мне следовало вспомнить об этом раньше.
Я рассмеялся:
— Как это не пригодилась? Она помогла нам обнаружить труп.
Она вздрогнула:
— В самом деле.
— Ты думаешь, что это плохо? Ты ошибаешься. Это как раз больше всего нам помогло. Поверь моему немалому опыту в таких делах.
— Все равно, — заупрямилась она, — я должна была бы вспомнить об этом раньше.
— Не жалей. Если бы ты вспомнила об этой детали раньше, мы бы раньше приехали в проезд Отформ, и Сальвадор встретил бы меня, а не того беднягу. И я был бы лишен возможности теперь слушать, как ты называешь себя дурочкой.
— Сальвадор! — прошептала она.
Ее карие с золотой искрой глаза наполнились страхом.
— По поводу Сальвадора, — сказал я. — Не надо больше таких кошмаров, как сегодня ночью. Не надо больше просить прощения. Что ты такого сделала, чтобы тебя прощать?
— Многое, — сказала она, опустив голову.
Я погладил ее пышные волосы.
— Он не убьет меня, дорогая. Не тревожься за меня из-за Сальвадора. Я не сказал бы, что после убийства этого неизвестного у него пропало желание расправиться со мной, но я думаю, что сейчас опасность для меня миновала и он будет сидеть тихо. У него хватило хладнокровия обчистить жертву, но дальше он не пошел — не попытался спрятать труп. Он, должно быть, понимает, что в конце концов убитого обнаружат. Скорее всего, после убийства они все убрались отсюда — он и Долорес со своей шайкой. Где они обычно обретаются?
— В Иври.
— Надо бы съездить туда.
— Нет! — вскрикнула она. — Только не это! Умоляю тебя, не надо!
— Хорошо, не поеду.
Я обнял ее.
— Впрочем, я съездил бы туда напрасно. Я уверен, что они смотались и оттуда. Убийство есть убийство, даже для цыгана. Особенно для цыгана, способного вовремя остановиться, хотя в данном случае это было не так. Тем более он не захочет осложнять и без того скверную ситуацию. Но довольно об этом мерзавце, не будем портить себе завтрак. Ты, кажется, начала что-то рассказывать…
— Да, я тебе говорила, что о некоторых вещах вспоминаю поздно. Я сейчас подумала об улице Ватта, на которой напали на Бенуа.
— Как он сказал. Еще в те годы, когда я его знал, он многое недоговаривал, и у меня такое впечатление, что к старости он стал еще более скрытным.
— Допустим, что он сказал правду — его действительно пырнули ножом на улице Ватта или где-то рядом.
— Допустим. Хочешь пойти туда побродить? По-моему, вчера мы обследовали эти места по максимуму.
— Нет, я не хочу туда возвращаться. Но мы проходили мимо заведения Армии спасения. Вот что мне пришло в голову. В последнее время у Бенуа были с ними дела.
— С солдатами Армии спасения?
— Да. Ты заметил, что у них там есть мастерская?
— Я знаю об этом. В ней безработные и бродяги, вставшие на путь исправления, ремонтируют мебель.
— Ну так вот, недавно Бенуа продал им мебель. Какое-то старье…
— Догадываюсь, — сказал я, улыбаясь — Он был недоволен предложенной ими ценой, и из-за этого они сцепились. А еще из-за того, что они верят в Бога, а Бенуа был атеистом. Так у них и дошло до поножовщины. Я уже думал об этой версии Она неправдоподобна. И кроме того, не согласуется с письмом.
Она грустно на меня посмотрела:
— Смейся надо мной. Конечно, я кажусь тебе дурой.
— Да нет же, дорогая. Знаешь ли, факты, улики — все это дается не сразу. Чтобы их собрать, надо идти ощупью. Сейчас ты их нащупываешь, вот и все.
Потом я спустился за газетами. Ни в одной из них не сообщалось об обнаружении трупа полицейским дозором в районе моста Толбиак.
— Кто-то звонил, — сказала Белита, когда я вернулся. — Я ответила. Может…
— Кто звонил?
— Представилась твоей секретаршей.
— Очень хорошо.
Я позвонил Элен.
— Доброе утро, патрон. Минут пять назад я пыталась вам позвонить, но, наверно, не туда попала.
— В самом деле? Почему?
— Мне ответила женщина. Если судить по голосу, молодая женщина. Голос не очень приятный, но молодой.
— Это девушка, которой негде было переночевать.
— И вы ей оказали гостеприимство. Какой вы молодец, что ее приютили. Нельзя же было оставлять ее на улице, где столько слоняющихся сатиров. Понятно, почему вы сейчас не в конторе.
— Эту причину моего отсутствия вы можете назвать Флоримону Фару, если он поинтересуется мной. Кстати, комиссар не объявился?
— Нет.
— Тем лучше.
— У меня есть кое-что для вас от некоего Фореста. Он только что звонил.
— Наконец! И что?
— Он не из болтливых. Всего только назвал фамилию. Доктор Эмиль Кудера. Я думаю, вам этого достаточно?
— Надеюсь. Эмиль Кудера?
Я записал.
— Очень хорошо. Спасибо, Элен.
Я повесил трубку и повернулся к Белите.
— Фамилия Кудера тебе что-нибудь говорит? Было ли что-нибудь похожее на рецепте?
Цыганка с сомнением покачала головой.
— Не знаю. Не могу вспомнить.
— Ну ничего. Это, во всяком случае, тот доктор, которого хотел видеть наш друг в больнице Сальпетриер в ту ночь, когда ты его туда привезла.
Я вернулся к телефону и набрал номер больницы.
Алло! Сальпетриер? Доктора Эмиля Кудера, пожалуйста.
— Подождите, — сухо ответили в трубку.
Кто-то другой подошел к телефону и сочным голосом ответил:
— Алло! Доктор Кудера больше здесь не работает.
— Спасибо.
Я полистал телефонный справочник, нашел фамилию доктора Кудера и набрал номер.
— Доктора Кудера, пожалуйста.
— Доктора нет, мсье. Вы на прием?
— В некоторой степени.
— В некоторой степени?
— Скажем, речь идет о встрече.
— Не раньше трех часов дня сегодня.
— Годится. Запишите меня. Мсье Бюрма, Нестор Бюрма. А нельзя ли позвонить доктору раньше?
— Да, мсье, он будет во время обеда.
— Вы не знаете, он работал в больнице Сальпетриер?
— Этого я не могу вам сказать, мсье.
— Ничего. Благодарю вас, мадам.
В полдень я купил пачку газет. Вышли первые выпуски вечерних изданий. Я пробежал глазами «Крепюскюль», «Франс суар» и «Пари-пресс», начиная с названия до подписи газетного редактора, но ничего о таинственном трупе не обнаружил. Стоило лезть вон из кожи, чтобы положить его на видном месте…
В час я позвонил доктору.
— Алло! Доктора Кудера, пожалуйста.
— Я у телефона.
— Очень рад, доктор. Это Нестор Бюрма. Я должен повидаться с вами сегодня днем. Я записался к вам на прием на три часа.
— Да, возможно. И вас не устраивает это время?
— Нет, все в порядке. Но чтобы не беспокоить вас напрасно, я хотел бы узнать, не работали ли вы в больнице Сальпетриер?
— Работал. Но какое это имеет отношение… На что вы жалуетесь, мсье?
— Ни на что.
— Ни на что?
— Абсолютно ни на что. Я здоров как бык. По крайней мере в данный момент.
— И вы… Ах да! — Он рассмеялся. — Как поживаете, мсье Франсис Бланш?
— Я не Франсис Бланш, — сказал я, тоже рассмеявшись, — Это вовсе не телефонная первоапрельская шутка. Хотя то, что я вам сейчас скажу, вряд ли убедит вас в обратном. Но нужно, чтобы вы знали, кто я. Я частный сыщик.
— Ну конечно, частный сыщик!
Он продолжал думать, что это розыгрыш. «Чем дальше, тем хлеще», — наверно, думал он.
— Меня зовут Нестор Бюрма, — уточнил я, — Числюсь в вашем списке на прием как мнимый больной, а в телефонном справочнике — под рубрикой «Сыск — расследования». Можете проверить. Я обращаюсь к вам в связи с профессиональной необходимостью. Я могу подождать до трех часов, но если бы вы могли принять меня раньше, это было бы лучше. Разговор со мной не займет у вас много времени.
— Вот оно что! — Тон его изменился. — Консультации начинаются в два. Вы можете прийти немного раньше.
