Марина Серова - Частного сыщика заказывали? Последний шанс (сборник)
Я взглянула на свое отражение в зеркале и кивнула ему, спрашивая его совета. Отражение мне отрицательно качнуло головой в ответ.
— Увы, нет, — сказала я, — но как появится, так я тебе сообщу.
— Сообщишь ты, как же, — весело повторила Катя, — врешь, поди, небось для себя прибережешь. Ну ладно, пока! А кассеты можешь себе оставить, там, между прочим, есть что послушать, ты ведь тоже безмужняя, как и я!
В телефоне раздались короткие гудки, и я в раздумье посмотрела на него. Ну ничего себе! Оказывается, по мнению некоторых моих знакомых, я еще могу приберегать каких-то папиков себе про запас и слушать сексуальные записи!
— Как тебе это нравится?! — спросила я сама у себя в зеркало и, состроив кислое выражение лица, ответила: — Чушь какая-то.
Я наконец-то приняла долгожданный душ и, наскоро выпив чашку кофе, побыстрее выскочила из дома, опасаясь, чтобы какой-нибудь подобный звонок не выбил меня из колеи на весь день.
Фраза Кати, что я такая же, как и она, «безмужняя», была сильной и требовала сравнимых с ней по силе раздражителей, чтобы вернуться в норму.
Я направлялась к Валентине, сестре Олега.
У меня возникла мысль, что разговор с ней может дать мне некую нить, потому что прошедшие за вчерашний день события как-то увязывались с убийством Олега. Я не могла до конца себе объяснить этого, но связь чувствовалась.
Бестолковые разговоры Азбашева и Гуселкина перед взрывом крутились вокруг записей, сделанных в квартире у Кати.
Как оказалось, неизвестный шантажист записал не только и не столько сексуальные развлечения Кати и Олега, но и какие-то разговоры Азбашева, в которых он нелицеприятно отзывался о своем компаньоне Гуселкине.
Кате эти разговоры были ни к чему, но их нахождение в общем наборе и затем якобы случайное попадание этих записей к Гуселкину спровоцировало конфликт, закончившийся плачевно для обоих компаньонов.
Кто-то, зная достаточно хорошо характеры обоих, рассчитал все верно, почти математически, и — результат налицо.
Пока ясно, что Катя оказалась в проигрыше, ведь она лишилась покровителя.
А кто же выиграл?
Ответ на этот вопрос мог продвинуть меня к главной цели моего расследования: к причине убийства Олега Курейкина.
Я быстро выехала со двора своего дома и направилась в сторону магазина Валентины.
Когда я выруливала на трассу, робко чирикнул мой сотовый. Я развернула трубку и ответила.
Это звонил Володька Степанов.
— Привет, Татьяна, — нежно произнес он, — ты уже проснулась?
— Пока еще не поняла, — скупо ответила я, обгоняя какого-то нахала, решившего подрезать мне дорогу перед самым бампером.
— Ты сейчас дома? — спросил Володька, очевидно, уловивший что-то необычное в моих интонациях.
— Нет, еду в машине, — призналась я, когда-то раз и навсегда решившая не обманывать своих мужчин по мелочам, — ты звонишь мне по делу или просто решил пожелать мне доброго утра?
— И то и другое, — сказал Володька, — есть данные экспертизы. Пока, правда, только предварительные, но кое о чем уже можно говорить вполне определенно.
— Так говори же! — пожелала я, в который уже раз удивляясь склонности наших братьев меньших к болтливости. Я про мужчин. — Ну что там еще?
— В доме Гуселкина было взорвано устройство, ориентировочный эквивалент которого — четыреста граммов тротила. Мне кажется, что ты родилась в рубашке. Тебя спасла колонна, за которой ты сидела.
— Я это поняла еще вчера, — досадливо произнесла я, — ты лучше расскажи про тип взрывателя. Часовой механизм или дистанционка?
— Скорее всего, дистанционное управление, — осторожно сказал Володька, — взрыватель был радиоуправляемый. Официальное заключение пока не сделано, но, похоже, оно будет именно таким. Ты, кстати, куда едешь-то?
Я откровенно рассмеялась на такой прямой вопрос.
— У каждого своя работа, опер, — весело ответила я, — если что-то получится, я тебе сообщу. Как только, так сразу.
— Ну ладно, пока, будут новости — приноси!
Я отключилась и, свернув с трассы, въехала на боковую дорожку.
Где-то здесь должен находиться нужный мне магазин.
Он нашелся почти сразу.
Магазин — если судить по вывеске, булочная — Валентины, сестры Олега и моей клиентки, располагался на улице Лермонтова около набережной, в закутке, образованном пятью зданиями, поставленными замкнутым кольцом. И обслуживала эта булочная, как было понятно по месторасположению, близлежащие дома.
Я поставила «девятку» напротив входа в магазин, находящийся в цокольном этаже второго дома, и, заперев ее, направилась к двери.
В тот момент, как я подходила к двери, она открылась, звякнул колокольчик, подвешенный к дверному косяку, и из магазина вышел парень, одетый в темный джинсовый костюм и с грязноватой бинтовой повязкой на голове.
Я нахмурилась, стараясь вспомнить, где же я видела этого кадра, но парень сам и помог мне вспомнить.
Посмотрев на меня, он, приоткрыв рот и вытаращив глазки, отшатнулся к стене дома и затравленно огляделся, соображая, в какую сторону ему удобнее будет драпать.
Тут я и вспомнила, что этот подраненный боец был одним из тех хулиганов, что напали на Катю на улице Сергиевской. Именно его я так удачно вбила в кирпичную стену в подворотне.
Быстро шагнув вплотную к парню, я, глядя прямо ему в глаза, тихо произнесла:
— Привет, красавчик. Ты, как я вижу, уже описался от воспоминаний?
Парень приоткрыл рот и постарался проскользнуть вдоль стены дома, но я руками загородила ему пути отхода.
— Ну, ты что же молчишь? Или не умеешь с девушками разговаривать? Только нападаешь на них по темным углам?
Парень покраснел, потом побледнел и наконец что-то пробормотал, совершенно неразличимое.
Снова звякнул дверной колокольчик.
Я даже не оглянулась, мне компании хватало.
— Что здесь происходит? — послышался сзади женский голос, и я, узнав голос Валентины, отошла от парня на шаг.
— О, здравствуй, Татьяна, — поприветствовала меня Валентина и, обратившись к парню, продолжила прежним своим командным тоном: — Ну, ты что здесь стоишь? Ты уже давно должен быть на хлебокомбинате. Все мозги, что ли, тебе отбили, придурок?
Парень кивнул, соглашаясь с очевидной истиной, бочком-бочком отошел в сторону и, повернувшись, быстро зашагал к дороге.
— Ты ко мне, что ли, Татьяна? Пойдем в кабинет, — сказала Валентина и, толкнув дверь магазина, по-хозяйски вошла первой, я — за ней.
Магазин внутри был обычным и ничем особенно не выделяющимся, если только теснотой и спертым воздухом. Валентина как рачительная хозяйка, очевидно, экономила на кондиционерах.
Мы прошли через отделы, протиснувшись между ящиками с пустыми бутылками, и, миновав узкий коридорчик, попали в маленький кабинетик, служащий еще и складом. В углу кабинетика стоял стол, почти прижатый к стене. За ним — один стул и перед ним другой.
— Присаживайся, не обессудь, обстановка рабочая, — сказала Валентина, с сопением усаживаясь за стол.
Я присела на стул для посетителей и, вынув из сумки пачку сигарет, вопросительно взглянула на Валентину.
— Кури, конечно, Татьяна, — сказала она, — сама этим с удовольствием занимаюсь. Когда-то мне наврали по телеящику, что если я начну курить, то похудею, но, кроме привычки курить, я не приобрела больше ничего. Все врут, даже в телике, вот так.
Мы закурили, и я вкратце рассказала Валентине о происшедших событиях.
— Однако! — воскликнула она. — Ишь, что происходит! Ну, в общем, мои подозрения оправдываются! Как я говорила, так все и получается!
— Я не поняла, — возразила я, — ведь твои подозрения, Валентина, были или против Азбашева, или против Кати. Азбашева уже нет, Катя оказалась здесь, надо признаться, страдающей стороной…
— Страдающей стороной, — фыркнув, повторила за мной Валентина, — ее бог наказал, прошмандовку этакую. Это она виновата. Хмыря ее грохнули из-за простых разборок, как я поняла. Это не имеет отношения к нашему делу, просто так карты для него легли.
В это время в дверь один раз стукнули, и, сразу ее отворив, вошел еще один молодой человек в синем халате грузчика.
— Валентина Петровна, — громко сказал он, — колбасу привезли, и куда же ее таскать, если…
Парень взглянул на меня и осекся.
Я и этого кадра сразу узнала: это был тот самый боевой хлопец, лихо размахивающий ножом и быстро бегающий после этого.
— Привет, — поздоровалась я с ним и повернулась к Валентине. — Как я вижу, Валентина, не надеясь на детективов, ты и сама решила принять меры. Да вот только ребята не оправдали ожиданий.
Валентина недоуменно вытаращилась на меня, потом перевела взгляд на своего грузчика.
— Чего? — спросила она у меня.
Грузчик в это время молча строил ей рожи, старательно намекая на некие обстоятельства, но Валентина его не понимала.
