Мэри Кей - Смерть в Занзибаре
Она чувствовала себя одинокой, потерянной и испуганной, и ей ужасно хотелось поддержки и утешения, а вместо этого Лэш начал тихонько насвистывать сквозь зубы, пока раздевался. Это были только обрывки мелодии, но песня была знакомой.
Слишком знакомой. «Я уплыву далеко-далеко, Я уплыву в Занзибар…» Кажется, он был в довольно хорошем настроении.
«Он с ней помирился, – горестно подумала она. – Какие же дураки все мужчины. Ведь по возрасту она могла бы быть его матерью! Ну, может, и не матерью, но хотя бы теткой. И он ей на фиг не нужен. Действительно нет. Она скорее станет маркизой, или миллионершей, или… А может быть, он сам миллионер? Нет, он не может быть миллионером! Он не должен им быть! Этот сэр Как-его-там… Амброуз Какой-то, который сошел в Хартуме. Нефть. Вот он, наверное, миллионер, к тому же он достаточно стар для этого. Может быть, Эльф выйдет замуж: за него вместо Лэша. Или за итальянца, но, пожалуйста, только не Лэш…»
Свет под дверью исчез, и Дэни наконец заснула. И проснулась совершенно неожиданно спустя час от какого-то непонятного звука.
Она прислушалась, ожидая, что звук повторится, но больше ничего не было слышно, и, наконец, она снова расслабилась и лежала, сонно глядя в темноту. Час назад на небе была луна: яркая, белая африканская луна, которая светила в ее окно и так сильно освещала комнату, что она вылезла из постели и задвинула тяжелые внутренние шторы поверх муслиновых занавесок, которые были предназначены для того, чтобы не пропускать в дневное время разных мух и пыль. Но теперь луна зашла, свет в гостинице погас, и улицы Найроби сделались темными и молчаливыми. Так же темно и тихо было и в ее комнате.
Веки Дэни начали уже закрываться, когда она внезапно с ужасом осознала, что в комнате у нее кто-то есть.
Она лежала, безучастно глядя на бледный зеленый циферблат дорожных часов, и не слышала никаких звуков. Но ей это и не нужно было. Что-то – вернее, кто-то – двигалось между ее кроватью и туалетным столиком и заслонило собой маленький светящийся круг. Она продолжала ясно слышать, как тикают часы. Но она больше не видела их.
Дэни очень медленно, дюйм за дюймом, стала подниматься в постели, двигаясь так же бесшумно, как и кто-то еще, находившийся в комнате, до тех пор пока не села прямо, крепко прижавшись спиной к подушке и поднятому изголовью. Руки ее сжимали простыни, и каждый мускул ее тела, казалось, атрофировался от страха. Больше она была не в состоянии двигаться. Она только могла сидеть прямо и таращиться в темноту широко раскрытыми глазами, в то время как ее дыхание, казалось, готово было отказать, а стук ее сердца так ясно и громко раздавался в темноте, как топот копыт на твердой дороге.
Ничто не шевелилось во мраке, но в комнате появился странный запах. Подозрительный тошнотворный запах, вроде бы знакомый и тем не менее очень пугающий. Столь же пугающий, как и что-то невидимое в ее комнате.
Затем вдруг овал часов снова стал видимым.
Темнота, закрывавшая его, сдвинулась справа налево, а это означало, что оно – что 'бы это ни было – двигалось по направлению к ней.
Дэни раскрыла рот, чтобы закричать, и обнаружила, что горло ее настолько пересохло и сжалось от ужаса, что единственным звуком, вырвавшимся из него, был слабый дурацкий хриплый кашель. Но даже этот звук оказался ошибкой.
Она ощутила резкое движение в темноте, и что-то коснулось края кровати. И неожиданно, разбуженные отчаянным инстинктом самосохранения, к ней вернулись смелость и сила нормального мышления. Этот дурацкий кашель только направил к ней кого-то; и хотя, закричав, она могла бы разбудить Лэша, но он все равно не смог бы попасть к ней, так как она заперла дверь. А у нее может не хватить времени ни на что больше, кроме одного только крика…
Дэни собралась с силами и внезапно отпрянула в сторону, перекатилась в дальний конец постели и оказалась на полу на ногах.
Внезапность этого движения, по-видимому, изумила незваного посетителя, так как она услышала резкое нарушение ритма дыхания и быстрое движение, сопровождавшееся невольным шипением от боли. Значит, все-таки это был человек, и он был босиком или в носках, так как споткнулся о ножку кровати. Звук выдал его местоположение, так же как ее собственная попытка закричать выдала ее, и это по крайней мере помогло ей. Но только на один момент.
Дэни отступила в темноту и только тогда поняла, что кто бы ни был в ее комнате, он не был обычным вором. Вор, почувствовав, что она проснулась и имея за спиной окно, просто удрал бы на улицу, не теряя времени. Но это был кто-то, кто хотел напасть на нее – на Дэни Эштон! Убить ее… На какое-то ужасное мгновенье перед ней в воздухе проплыло напряженное, чопорное лицо мистера Хонивуда.
Убийство… Это уже не было просто пугающим словом в газетных заголовках. Оно стало реальностью. Оно было здесь, в этом номере, рядом. Убийство. Когда она двигалась, оно двигалось тоже. Когда она стояла затаившись, пытаясь что-нибудь услышать, оно тоже стояло тихо, тоже прислушиваясь, в ожидании момента, чтобы напасть…
Ее била такая дрожь, что она едва могла стоять, к тому же она чувствовала, что сейчас сойдет с ума от страха. Она потеряла ориентировку, и, хотя ее холодные руки касались стены и она ощущала ее протяженность, она больше не знала, в каком направлении двигаться. Шла ли она к двери в гостиную или удалялась от нее? Где находится ее кровать? Где окно?
И тут на краткий миг она снова увидела циферблат часов, и теперь она знала, где она. Но в следующее мгновение послышался стук и едва слышимое хихикание – ужасный звук в темноте – и свет исчез. Часы были умышленно перевернуты и больше не могли показывать ей путь или выдавать движение.
Но теперь она уже была на расстоянии одного ярда от двери. Должна быть. Еще три шага, и она доберется до двери.
Что-то ударилось в стену рядом с ней с резким звуком «шлеп!», и она чудом удержалась, чтобы не вскрикнуть. От усилия сдержать крик и не совершить резкого движения лоб ее покрылся холодным потом, а ладони вспотели, но следующий шаг дал ей уверенность, что она спасена, и она поняла, что произвело этот звук.
Нападавший бросил через всю комнату одну из ее бархатных ночных туфель без каблука, чтобы заставить ее вскрикнуть и сделать заметное движение, которое выдало бы, где она находится. Нога ее коснулась туфли, она осторожно и беззвучно наклонилась и, подняв ее, бросила в направлении двери ванной.
Та ударилась о стену с глухим шлепком, и Дэни снова еще раз услышала хриплый быстрый вдох и быстрое движение ног в носках в сторону звука. Но она уже добралась до двери гостиной и ощутила в пальцах холод ключа. Она повернула его и нажала на ручку двери потными от страха ладонями, такими мокрыми, что на мгновенье ручка выскользнула. Но затем дверь открылась, и она вырвалась, натыкаясь на мебель и криком зовя Лэша.
Она слышала, как ее преследователь столкнулся с полуоткрытой дверью, но она уже добралась до софы, и Лэш проснулся.
– Какого черта?… – воскликнул он. И при звуке его голоса послышался быстрый недоверчивый возглас и целый поток звуков, который завершился грохотом захлопнутой двери. И они остались одни.
Лэш, богохульствуя, добрался ощупью до ближайшего выключателя, причем его успеху в значительной мере мешала Дэни, вцепившаяся в него с отчаянным упорством моллюска-прилипалы, но затем свет вспыхнул, и он изумленно сощурился, машинально гладя ее вздрагивающие плечи.
– Лэш… Лэш… О, Лэш! – всхлипывала Дэни, заливаясь слезами от пережитого ужаса.
– Все в порядке, – неуклюже успокаивал ее Лэш. – Я здесь. Все в порядке. Очень страшный сон приснился, солнышко?
– Это был совсем не сон, – плакала Дэни. – Это был убийца! Убийца!
– Не думай об этом, девочка, – спокойно посоветовал Лэш. – Зачем позволять всем этим вещам расстраивать себя. Перестань плакать, солнышко.
Но Дэни только еще крепче вцепилась в него.
– Вы не понимаете – я совсем не спала. Это было на самом деле. Это было на самом деле…
– О’кей, это было на самом деле, – успокаивающе говорил Лэш. – Но не стоит меня душить. Слушайте, как насчет глотка виски и кучи аспирина?
Не получив ответа на свое предложение и обнаружив, что Дэни не намерена отцепляться от него, он поднял ее на руки и, вернувшись к софе, уселся, продолжая ее держать, и протянул руку через ее голову к подносу с напитками, который он предусмотрительно поместил в пределах досягаемости от своего временного ложа.
– Теперь вот что: ради всего святого, сядьте прямо и держитесь сами. Вот, выпейте это – это просто вода… Молодец. Знаете, сейчас вы больше всего нуждаетесь в носовом платке. Давайте-ка, солнышко, кончайте реветь. Вы меня насквозь промочите, и я подхвачу страшную простуду.
Дэни подняла голову с его мокрого плеча, села, показав свое зареванное и перепуганное лицо, и беспомощно начала себя оглядывать.
– Что вы ищете? – осведомился Лэш.
