Галина Романова - Не доставайся никому!
Где его глаза, интересно?! Он что, не замечает, как она непривлекательна? Или…
Или Тайка все же была права, и этим красавчиком ничто, кроме преступных мыслей, не движет? Не получилось с Алисой, почему не перекинуться на ее подругу? Получается, Тайка не устояла перед его чарами и теперь в опасности?
Додумать немного удерживающую их дружбу на плаву мысль Алиса не успела. Входная дверь распахнулась, и в кафе бочком втиснулась Марь Иванна – Сашкина теща, которую тот упорно называл бывшей.
С заколотившимся от страха сердцем Алиса вросла в стену и даже зажмурилась. Если сейчас Марь Иванна ее обнаружит, все пропало. Она поднимет хай, обратит на них внимание всех посетителей кафе, в том числе и Макса с Тайкой. Те сразу поймут, что Алиса за ними наблюдает. Это будет страшный конфуз!
И снова удача оказалась на ее стороне.
Мария Ивановна не обратила внимания на потную девушку с красным несчастным лицом, что прильнула к стене, боясь шевельнуться и вздохнуть глубоко. Она шагнула в широкий проем обеденного зала. Огляделась, увидела кого-то, кивнула удовлетворенно, Алисе не было видно, кого Сашкина теща искала глазами, но она почему-то догадывалась, кого та ищет. Через мгновение, мелко семеня, Мария Ивановна двинулась вперед.
До столика, где ворковали Тайка с Максом, Сашкина теща не дошла пару шагов. Тайка на мгновение отвлеклась, увидела ее, побледнела и вылезла из-за стола.
– Я на минутку, Максик, – прощебетала она достаточно громко, даже Алиса со своего места услышала. – Я сейчас.
Она шагнула навстречу Марии Ивановне, и они… обнялись!
Господи, помилуй!!!
Тайка обнимается с Сашкиной тещей, которую поносила при каждом удобном случае и встречи с ней под любым предлогом избегала?! Алисе вообще казалось, что они друг друга никогда не видели. Тайка всегда отзывалась об этой женщине как о лице неприятном, но малознакомом.
Что она, Алиса, пропустила, попав сначала под нож преступника, а потом под нож хирурга?!
Тайка между тем начала что-то быстро говорить Марии Ивановне прямо в ухо. Нервно улыбаясь, без устали поглаживая по плечам и спине, она ее явно к чему-то либо призывала либо уговаривала. Мария Ивановна, поначалу стоявшая безучастно, вдруг стала согласно кивать. Под конец обе снова обнялись, Тайка даже клюнула безобразно напомаженными губами ее в щеку и слегка подтолкнула в спину.
Все, медлить дальше было нельзя. Алиса, согнувшись в три погибели, в два скачка рванула в сторону кухни, а там коридором, коридором на улицу.
Что-то случилось с миром, пока она пряталась за выступом гардероба. Что-то страшное и апокалиптическое. С чего еще может качаться земля под ногами? Почему ржавый от вылитых помоев сугроб на заднем дворе расплывается, корчится и меняется в размерах? Куда подевался воздух?! Почему нечем дышать, в горле медленно растет колючий сухой ком?! Почему…
– Девушка, вам плохо? – кто-то тронул Алису за плечо, приподнял с коленей. – Вы пьяны?
– Нет, – она замотала головой. – Нет, я не пьяна, но мне плохо! Позвоните, пожалуйста… Позвоните, вот номер…
Она отдала человеку, который поднял ее, упавшую на колени в грязный снег, бумажку с номером телефона каморки дворника. Аристов давно продиктовал ей его, просил беспокоить, если что.
Сейчас, наверное, как раз тот самый случай…
– Кто ответит? – деловито осведомился дядька в грязном синем фартуке, повязанном прямо на ватник.
– Отец… Если не на работе, он ответит.
– Что сказать?
– Пусть заберет меня отсюда! – всхлипнула Алиса.
– Ты только не плачь, девонька. Все скажу. Стой и не двигайся, я мигом.
Он осторожно прислонил ее к рифленому синему забору, которым отгородились хозяева кафе от внешнего мира, метнулся обратно в дверь запасного выхода. Вернулся минут через пять с табуретом, сколоченным наскоро, но надежно.
– Посиди здесь, – он помог ей сесть. – Внутрь-то не пойдешь, я понял?
– Не пойду, – мотнула она головой.
– Ладно, подожди, он скоро, батя твой будет. Перепугал я его. Любит он тебя, видать, сильно. Аж заикаться начал. Щас прибудет. Ты подыши пока, подыши…
Чем дышать, зачем дышать, для кого?
Была подруга, нет подруги. Вся ее опека, все ее советы и забота оказались мыльным пузырем, хлопнувшим по барабанным перепонкам так, что оглохнуть можно.
Была скоротечная симпатия, взлелеянная в мечтах до сильной и крепкой любви, – нет ее теперь. А как же карты? Врут, поди, тоже? Аристов же нагадал ей любовь, и принца нагадал на старых бабушкиных картах. Сказал, что дело верное. И вот…
Была вера в людей – испарилась. Как дальше-то?!
Она его даже не узнала, когда он вылетел из двери запасного выхода, словно из катапульты. Дядька в синем фартуке еле поспевал за ним.
– А вы, я смотрю, приоделись, папенька. – ехидно ухмыльнулась Алиса в черные бездонные глаза Аристова, смотревшие на нее почти без выражения, но страшно очень.
На нем был черный пуховик с шикарной меховой опушкой по капюшону. Хорошие добротные ботинки, темные джинсы и вязаная шапка. Купить все это он не мог, тут же подумала Алиса. И зарплаты еще не было, да и многовато покупок для одной зарплаты.
Своровал, тут же решила она, но не ужаснувшись, подумала достаточно спокойно.
– Какая падла?.. – начал было Петр Иванович, но тут же осекся, покосившись на мужика в фартуке. Поправился. – Что стряслось, дочка? Кто тебя обидел?
– Это потом, – махнула она слабой рукой, оттолкнулась от забора. – Сейчас забери меня отсюда.
Он взял ее под локоток и повел не к кафе, нет. А в противоположную сторону. Оказывается, забор через десять метров обрывался огромным незаделанным проемом. Через него заезжали и выезжали спецмашины, и они через него вышли. Пробороновали по глубокому снегу в сторону проезжей части пару кварталов. Потом Аристов усадил Алису в такси, непонятно каким образом оказавшееся именно возле них. Ее устроил на заднем сиденье. Сам сел с водителем рядом. Назвал адрес ее дома, и они поехали.
Закрывая глаза и откидываясь на спинку сиденья, Алиса снова рассеянно подумала, что денег на такси у их дворника, приодевшегося за три дня так лихо, точно не должно быть. Где-то он их взял…
– Не хочу домой! – вдруг заартачилась она, зарываясь каблуками в снег возле подъездных ступенек. – Не могу я там одна! Реветь буду, – тут же пообещала Алиса и для пущей убедительности всхлипнула.
– Хорошо. А куда хочешь? – Аристов глубоко с присвистом дышал и на нее почти не смотрел. – Хочешь, пойдем ко мне? Тут ведь рядом, сама знаешь. Чаем угощу.
– А пошли, – неожиданно согласилась Алиса.
Забывающийся бабушкин голос тут же принялся громко нашептывать ей прямо в уши, что делать ей этого не следует совершенно.
Совсем без башки стала без бабушки-то! Что люди скажут, увидев, что приличная девушка идет за уголовником в его каморку? Да и не безопасно это! Мало ли что у него на уме? Вон как успел приодеться и на такси раскатывает. Наверняка взялся за старое. Зачем она идет с ним, куда? Приключений на мягкое место ищет? Ну, ну! Мало их, приключений-то, за последний месяц стряслось, еще надо добавить, да?
– Ба, отстань! – неожиданно выпалила Алиса вслух и поспешно прикусила язык.
– Что, ругается? – усмехнулся он, маршируя с левого боку.
– А?
Алиса покраснела. Не хватало еще, чтобы и он счел ее сумасшедшей. Сначала этот сытый следователь, поспешно удравший от нее на обед. Теперь Аристов, да?
– Бабуля нотации продолжает читать, спрашиваю? – без намека на издевку поинтересовался Петр Иванович и, не дождавшись ответа, начал рассказывать. – У меня дружок был по первой ходке. Молодыми мы тогда были с ним, горячими! А почему? Потому что молодость, она… она глупая, дочка. Все видится не так, как есть на самом деле. Вот мы с ним на уловку паскуды одной и повелись, как два дурака. И попались… Сели вместе, вместе вышли. Решили, что все, ни-ни, никогда больше. И начали вроде жить-то. По-людски жить. А потом его… А потом его взяли и… убили, дружка-то моего. Ни за что, понимаешь, дочка. Просто портрет лица его кому-то не понравился, его и кокнули. И я остался один. Без кореша.
– Кажется, у вас это называется – подельник? – вспомнила Алиса наевший глазную мозоль сериал.
– Не, другом он мне был. Подельник – это когда на дело вместе идут. А дела-то тогда не было. Потом оно уже появилось, дело-то. Без него. Но из-за него!
Аристов распахнул дверь подъезда, подал ей руку, помог перешагнуть высокий щербатый порог, свернул за кабину лифта к узкой, выкрашенной коричневой краской двери.
– Мне то добро не нужно было, – продолжил он рассказ, выуживая из кармана джинсов ключи и отпирая ими дверь. – Отомстить я за него хотел, за Антоху-то.
– Отомстили? – Она шагнула следом за Аристовым в теплую прихожую размером с вагонный тамбур.
– А как же! – не без удовольствия протянул Петр Иванович, включил свет, снял шапку и куртку. – Ты раздевайся, проходи. Здесь жарко.
