Чингиз Абдуллаев - Мечта дилетантов
— Нет, спасибо.
— Я не ожидала, что в Баку есть такие адвокаты, — усмехнулась Алдона.
— Сейчас мир глобализуется, — заметил Дронго.
— Теперь буду знать. В следующий раз обращусь именно к вам за помощью, — немного кокетливо произнесла хозяйка квартиры.
— Надеюсь, что следующего раза не будет, — парировал он, — это слишком тяжелая ноша по защите интересов вашего супруга.
— Да, верно, — она нахмурилась, — чем я могу вам быть полезной?
— Я хочу поговорить с вами о деле вашего супруга.
— Это я уже поняла. К сожалению, я ничем не могу вам помочь. Я просто ничего не знаю.
— Мне как раз кажется, что именно вы сможете пролить свет на некоторые неясности этого дела.
— Каким образом?
— Вы ведь тоже работали в банке «Универсал».
— Когда это было. Я уже и забыла про это, — махнула она рукой.
— Долорес, — крикнула он домработнице, — принесите мне кампари. Может, вы согласитесь что-то выпить?
— Мне джин с тоником, — кивнул Дронго.
— Кампари и джин с тоником, — крикнула хозяйка.
— Вы работали там пресс-секретарем и должны были хорошо знать всех сотрудников банка, — напомнил Дронго.
— Раньше знала, но сейчас я все забыла. У меня столько дел.
В комнату лениво вошел огромный бульдог, чем-то неуловимо похожий на Ахмеда Абасова. И лег у обнаженных ног хозяйки, словно предупреждая, что является ее охранником. Она победно улыбнулась.
— И тем не менее вы там работали, — упрямо повторил Дронго.
— Работала. Ну и что?
— Убитый был тоже сотрудником банка.
— Да, верно. Какой-то Плашкин или Плушкин. Я точно не помню, — она явно переигрывала.
Домработница вкатила столик, на котором были джин и кампари. Дронго взял свой стакан, она свой бокал.
— Я полагал, что вы лучше знаете этого человека, — осторожно сказал Дронго.
Она попробовала кампари и улыбнулась. Зубы у нее были красивые, мелкие и ровные. Такие зубы получаются у хороших стоматологов, они не бывают такими от рождения.
— Почему? Почему я должна была знать его лучше? Он один из обычных сотрудников банка, — она отвела глаза.
— Алексей Паушкин, — назвал правильно его фамилию Дронго, — он ведь закончил школу в Подольске.
Она беспокойно шевельнулась. Бульдог поднял голову. Очевидно, он умел чувствовать настроение хозяйки.
— Возможно, он учился там, — быстро согласилась Алдона, — но я все равно не понимаю, какое это имеет ко мне отношение.
В комнату вошел второй бульдог, еще более огромный, чем первый, и еще более похожий на своего хозяина. Обе собаки были в мрачно-меланхоличном состоянии. Они чувствовали, что с их хозяином произошла беда. Второй бульдог прошел по комнате и устроился рядом с креслом, где сидел Дронго.
— А мне казалось, что вы должны знать всех, кто учился в Подольске, — невинным голосом сказал Дронго.
— Почему вы так решили? — нервно спросила она.
— Ведь вы учились с ним в одном классе.
Обе собаки одновременно подняли головы, глядя на свою хозяйку. Она вздрогнула, поставила бокал на столик. Отодвинула его ногой.
— Вы пришли сюда, чтобы меня оскорбить? — у нее на лице появились красные пятна.
— Нет. Я только хочу установить истину. Разве я ошибаюсь?
— Возможно, он учился в нашей школе, когда я там училась. Но у нас была большая школа и я не обязана была всех помнить.
— Он учился в вашем классе.
— Ну и что? Вы помните всех, кто с вами учился в одном классе?
— Конечно, помню. Всех до единого. Двадцать девочек и пятнадцать мальчиков. С некоторыми дружу до сих пор.
— Вы счастливый человек. А я не такая. Я их всех забыла. Если вы наводили справки о моей жизни, то должны были знать, что я училась в Подольске только до шестнадцати лет. А потом мы переехали в Литву, где и жили в течение восьми лет, пока я не вернулась в Москву.
— Все правильно. Но Алексей Паушкин был вашим лучшим другом, когда вы учились в подмосковной школе.
— Кто вам об этом сказал? — разозлилась она.
— Мне пришлось съездить в Подольск, где вас помнят до сих пор, — соврал Дронго.
— Это неправда, — чуть повысила голос Алдона, — меня там никто не помнит. Не нужно лгать. Кто рассказал вам про Алексея? Абасов? Этот ревнивый тип, который превратил мою жизнь в один адский кошмар.
Собаки снова подняли головы, глядя на хозяйку, словно ожидая от нее распоряжения разорвать так нервировавшего ее незнакомца.
— Значит, вы были знакомы с Паушкиным?
— Мы вместе учились в школе. Возможно, даже встречались. Такие детские невинные шалости. Но потом я уехала и совсем про него забыла. Это был не мой уровень. Сын нашего начальника жэка. Если вы не знаете, то могу вам сообщить, что я была вице-мисс Литвы и мне предлагали очень хорошие контракты в Германии. Но я как дура решила снова сюда вернуться.
Собаки опустили морды.
— Вам нужно было рассказать обо всем следователю, — мягко заметил Дронго, — возможно, тогда он переквалифицировал бы статью совсем в другую. Одно дело умышленное убийство своего сотрудника, а совсем другое — убийство из ревности. Ведь вы встречались с Алексеем до того, как уехали в Литву?
— Возможно, встречалась, — высоким фальцетом произнесла она, — мне было уже шестнадцать. Вполне возможно. Какое это имеет отношение к банку?
— И в тот вечер вы тоже с ним встречались, — сказал Дронго.
— Что вы себе позволяете? — крикнула она, запахивая свое платье, — кто вы такой, чтобы меня обвинять?
Бульдоги одновременно зарычали.
— Спокойно, — крикнула она обоим собакам, — сидеть на месте.
— Спасибо, — кивнул Дронго, — я только обязан сообщить вам то, о чем вы не знаете. Дело в том, что начиная с двенадцатого числа за вами следили. За вами и господином Паушкиным. И случайно установили, что вы встретились в отеле «Аврора Марриот» примерно в половине седьмого вечера.
— Кто это следил? Мой ревнивый муж? Он превратил мою жизнь в настоящий кошмар. Все эти недомолвки, подозрения, вечные ссоры. Я долго не могла так продержаться. Даже не представляю, как мы дальше будем с ним жить. Я думаю, что мне нужно подавать на развод. И это не потому, что он совершил такой дикий поступок. А в силу нашего полного несовпадения взглядов.
«Несовпадение взглядов» не мешало ей жить в его квартире, пользоваться его деньгами и его автомобилями. Очевидно, она твердо решила развестись со своим супругом, чтобы иметь возможность урвать большую часть его состояния.
— Я понимаю, как это будет выглядеть, — торопливо добавила Алдона, — но я развожусь с ним не потому, что ему грозит пожизненное заключение, а в силу глубоко личных причин. Любая супруга, узнав о том, что муж организовал за ней наблюдение, немедленно подала бы на развод. Это так унизительно и неприятно.
— Он может еще не получить пожизненного.
— Значит, получит пятнадцать или двадцать лет. Через двадцать лет я буду никому не нужной старухой. А у меня еще нет даже детей. Ему гораздо легче. В конце концов я обязана думать о своей будущей личной жизни. Какой теперь из него отец? Вы, наверно, думаете, что я пришла к решению о разводе только сейчас. Но я уже давно говорила об этом своей подруге.
Она выпила свой кампари и громко крикнула:
— Долорес, принесите еще один бокал.
— Значит, вы встречались в отеле с Паушкиным? — уточнил Дронго.
— Это была абсолютно случайная встреча, — кивнула Алдона, — я приехала туда по делам, а он случайно вошел в отель, когда я была в кафе. Мы поговорили несколько минут, и он куда-то пошел. А я уехала домой. Вот, собственно и все.
— Этого было достаточно. Оба наблюдателя перезвонили вашему супругу. И покинули отель. Ваш муж приехал туда примерно через час уже в таком взвинченном состоянии, что готов был ломать и крушить все в этом отеле. Ему сообщили номер, который был снят на имя Алексея Паушкина. И он поднялся туда, убежденный, что найдет именно вас. И там совершилось убийство.
— Тогда выходит, что во всем виновата именно я, — цинично спросила Алдона, — вам не кажется, что это просто непорядочно сваливать все с больной головы на здоровую. Или вы хотите, чтобы я заняла его место? Может, это я убила Алексея?
— Нет. Никто не обвиняет вас в этом убийстве. Я только хочу объяснить вам, как это могло произойти.
— Достаточно, — сказала Алдона, — у меня нет желания выслушивать эти бредни. Я действительно была знакома с Алексеем Паушкиным и училась с ним в одной школе. Потом мы уехали в Литву и случайно встретились в нашем банке через много лет. Я действительно случайно оказалась в отеле, когда туда приехал Леша. Вот и все совпадения. Ничего больше не было и не могло быть. Даже смешно подумать, что я могла изменять своему мужу с этим ничтожеством. Вы слишком низко меня цените.
— Я не хотел вас оскорбить. Но это не единичные случаи, о которых вы вспоминаете. Были и другие. Когда вы полетели в Санкт-Петербург со своей подругой Нелли Бродниковой.
