Чингиз Абдуллаев - Мечта дилетантов
— Слушаю вас.
— Это правда? — взволнованно спросила она.
— Да, — устало ответил он.
— И вы ничего не хотите мне сообщить?
— Хочу, — сказал он, — но только завтра вечером. У меня к вам одна просьба. Завтра утром я должен переговорить с супругой вашего дяди. Вы можете ей позвонить?
Она молчала. Долго молчала. Целую минуту. Затем наконец ответила:
— Я бы не хотела ей звонить.
— Почему?
— Мне кажется, вы должны были понять, что ее поведение вызывает у нас возмущение. У всей семьи… Она даже не пытается что-либо сделать для него. Алло, вы меня слышите?
Глава восьмая
Он слышал. Собственно, он слышал не только то, что она ему говорила. Он услышал и то, что она не говорила.
— Вы считаете ее виноватой в случившемся? — спросил Дронго.
— Я не могу рассуждать на эту тему, пока мы ничего не знаем, — рассудительно ответила Сабина, — но мне кажется, что она не совсем адекватно себя ведет. Завтра вечером в немецком посольстве будет прием. И насколько я знаю, она тоже собирается там быть вместе со своей подругой.
— С Бродниковой?
— Вы о ней уже узнали. Такая типичная хищница. Никаких моральных запретов, никаких нравственных норм. Она вдова бизнесмена, которого убили полгода назад. И теперь Алдона повсюду появляется с этой вдовой при живом супруге. Мне даже неприятно об этом подумать. Завтра я тоже буду на этом приеме и даже не знаю, что именно скажу Алдоне. Если ее мужу грозит пожизненное заключение, то она обязана как минимум сидеть дома, а не ходить на приемы.
— Вы можете достать мне приглашение? — спросил Дронго.
— Конечно. Меня приглашают с мужем, а супруг уже давно живет в Германии. Думаю, что они не будут возражать, если вы придете со мной.
— Тогда договорились. Но завтра утром я все равно собираюсь навестить жену вашего дяди.
— Лучше сделайте это во второй половине дня, — посоветовала Сабина, — она встает после двух. У нее такой распорядок дня.
— Ничего. Значит, мы встретимся после двух. А когда мне подъехать за вами?
— К шести. С учетом возможных пробок, мы должны быть там в семь часов вечера.
— Тогда договорились. Назовите адрес, куда я должен подъехать. И дайте мне номер мобильного телефона вашей родственницы. Я сам позвоню Алдоне.
Выслушав адрес и номер телефона, он положил трубку. Немного подумав, поднял трубку снова и набрал номер своего друга и напарника — Эдгара Вейдеманиса.
— Добрый вечер, Эдгар, — начал Дронго, — как у нас дела?
— Леня Кружков получает десятки писем от разных людей. Все хотят с тобой встретиться. Ты становишься популярным, как рок-звезда.
— Только звезды не возятся в таком дерьме, — в сердцах произнес Дронго.
— Что ты сказал?
— Ничего. У меня к вам две просьбы. Первая — узнать про детективное частное агентство «Осирис». И вторая — я сейчас продиктую тебе мобильный телефон. Мне нужны распечатки с этого телефона. Все распечатки за последние два, нет, лучше три месяца. Входящие и исходящие, даже если входящие были засекречены.
— С телефонами всегда проблема, — напомнил Вейдеманис, — ты ведь знаешь, как операторы сотовой связи не любят выдавать распечатки. Они буквально трясутся над каждым телефоном.
— Но получив сто долларов, выдают любую распечатку. Знаю. Поэтому и прошу тебя достать мне эти распечатки. Записывай номер.
— Я никогда не записываю номеров, — рассмеялся Эдгар. Много лет назад он работал сотрудником Первого главного управления — внешней разведки КГБ СССР — и поэтому развил в себе почти фотографическую память. Он запоминал гораздо больше цифр и комбинаций, чем его друг Дронго. Может, поэтому в шахматы Дронго чаще всего проигрывал свои партии Вейдеманису. Зато как интуитивный аналитик Дронго был гораздо выше любого партнера. Он продиктовал номер, положил трубку.
Затем снова поднял телефон, набирая номер Вейдеманиса.
— Еще одна просьба. Узнай, когда именно в прошлом месяце в Санкт-Петербург летала Алдона Абасова. Или Алдона Санчук, я не знаю, какой паспорт она предъявила. И рядом с ней, возможно, летела Нелли Бродникова. Записал? Я думаю, что они воспользовались «Аэрофлотом». Туда и обратно. На два или три дня. Все понял?
— Если «Аэрофлотом», то это мы быстро проверим, — заверил его Вейдеманис, — достаточно посмотреть их пассажиров за прошлый месяц. Я думаю, что мы их найдем, если они действительно летали. Хотя подожди, сейчас только половина девятого вечера. Если немного подождешь, я, может быть, узнаю уже сегодня. Там должна работать моя знакомая. В аэропорту Шереметьево. Сейчас я ей позвоню, и она пробьет все данные через компьютер.
Эдгар позвонил через десять минут.
— Все узнал, — весело сообщил он, — Абасова и Бродникова летали в Санкт-Петербург восьмого числа, а десятого они вернулись обратно. Бизнес-классом, первого там не бывает. Что-нибудь еще?
— Восьмого туда и десятого обратно, — повторил Дронго, — тогда давай проверим еще одного человека. Алексей Тимофеевич Паушкин. Эти же числа. Но, возможно, другие рейсы. Возможно даже, что он полетел седьмого, а вернулся девятого. Или девятого полетел, а вернулся одиннадцатого. В общем, проверь эти числа и еще два дня вперед и назад.
— Сейчас перезвоню, — охотно согласился Вейдеманис.
На этот раз Дронго ждал минут двадцать. За это время он успел позвонить на мобильный номер Алдоны.
— Добрый вечер, — сказал Дронго, — извините, что я вас беспокою, госпожа Абасова, но я новый адвокат вашего супруга.
Она немного помолчала, возможно осмысливая сказанное. Затем спросила:
— Как вас зовут?
— Меня обычно называют Дронго, — ответил он.
— Какое странное имя. Господин Дронго, а куда подевался старый адвокат? У него такие трудно запоминающиеся имя и отчество.
— Он работает, — улыбнулся Дронго, — но теперь у вашего супруга будет два адвоката.
— Понятно. И кто вам должен платить?
Очевидно, этот вопрос волновало ее прежде всех остальных.
— Мне платят его родственники в Баку.
— Тогда понятно. Они решили найти еще одного адвоката, чтобы вытащить Ахмеда. Правильное решение.
— Мне нужно с вами встретиться.
— Зачем? — похоже, искренне удивилась она, — я не имею к этому убийству никакого отношения. Что я могу вам рассказать?
— Вы не хотите встретиться с адвокатом своего мужа? — он постарался не скрыть своего сарказма. Но она его, похоже, не поняла.
— Если я ничем не могу помочь, то какой в этом толк? — спросила Алдона. — А я действительно ничего не знаю.
— И тем не менее я настаиваю. Это очень важно.
— Ну, хорошо. Если это так важно, — раздраженно произнесла она, — вы просто отнимете у меня время и снова напомните мне про эту жуткую историю. Хорошо. Завтра в четыре. Но учтите, что в пять я должна уходить в парикмахерскую. У вас будет не больше двадцати минут. Вы меня понимаете? И учтите, что у нас в доме есть своя охрана, со мной будет моя домработница и в нашей квартире живут два очень больших бульдога. И если вы не сможете доказать мне, что вы адвокат, то вам лучше меня не беспокоить.
— Я приду, — пообещал Дронго, — и постараюсь уложиться в двадцать минут.
Он убрал мобильный и посмотрел на городской. Эдгар все еще не звонил. На этот раз его проверка явно затянулась. Наконец раздался телефонный звонок. Это был Эдгар.
— Мы замучились с твоим Паушкиным, — признался Вейдеманис, — нет такого человека в списках пассажиров на Санкт-Петербург. Мы проверили пять дней назад и вперед. Не летал человек с такими данными в Санкт-Петербург. Мы даже запросили «Пулковские линии». Не летал. Но зато у меня есть другие данные. Она ввела его иннициалы в систему поиска, и выяснилось, что Алексей Тимофеевич Паушкин летал в эти дни в Новосибирск. Как раз вылетел девятого утром, а вернулся десятого поздно ночью. Ты все понял? Он не был в Санкт-Петербурге, а летал в Новосибирск.
— Спасибо, — взволнованно сказал Дронго, — ты мне очень помог.
Он положил трубку. Итак, все подтвердилось. Алдона со своей подругой уезжают гулять в Северную столицу восьмого числа утром. Кто-то узнает о том, что Паушкин должен лететь в Новосибирск, и оформляет ему разрешение на следующий день. Как все ловко подстроено. Паушкин улетает в Новосибирск, чтобы навестить жену и дочь, а неизвестная звонит Абасову и сообщает, что его супруга встречается в Санкт-Петербурге с улетевшим в краткосрочный отпуск Паушкиным. Взбешенный Абасов летит в Санкт-Петербург и не находит там любовника своей жены. Но он точно знает, что Паушкина отпустили на два дня.
Тогда вопрос. Либо это случайное совпадение, которое кто-то ловко использует, либо игра, которую кто-то намеренно ведет против Абасова. Совпадение почти невозможно. Значит, продуманная игра. Чтобы вывести его из состояния равновесия. Какой коварный план. Но отпуск Паушкину дал лично президент банка Иосиф Гельдфельд. Спокойно, не нужно спешить. Кто-то доложил ему об отпуске и попросил разрешения отпустить Паушкина. Он сам не смог бы зайти к президенту с таким вопросом. Кто это был? Начальник отдела Орочко? Похоже. Скорее всего, это должен был быть именно он. Вице-президент Лочмеис? Этот красивый и холенный мужчина? Он бы не стал просить за какого-то сотрудника, даже за заместителя начальника отдела. Ребрин? Тоже не стал бы просить. А если бы стал? Если бы он или Лочмеис решили устроить эту игру. Тогда все возможно.
