Саша Южный - Побег из Вечности
Я втиснулся на узкое заднее сиденье. Железо устроился на переднем. Прошло несколько минут. Наконец появился хозяин «порше». Некоторое время он рассматривал Железо через окно, потом сел в машину и произнес с заметным акцентом:
– Вы находитесь на частной территории, прошу покинуть салон.
– Ну я же говорил! – развел руками Железо и достал пистолет. – Просто послать нас подальше он не может. Европа. Давай, Ганс, поехали. Это ты находишься на территории нашей России, так что все ваши примочки здесь не действуют. Либо ты везешь нас до Пскова, либо мы тебя в багажнике до первого поворота.
Мы вышли в центре Пскова. Город еще только просыпался.
Железо похлопал водителя «порше» по плечу:
– Да ты нормальный парень, Гунтис! А мне тут говорили… – Железо многозначительно посмотрел на меня.
Самолет приземлился в Москве в два часа дня. Было солнечно и прохладно. Мы шли к выходу, отбиваясь от назойливых таксистов. Один, самый наглый, громко позволил себе усомниться в нашей платежеспособности, и Железо небрежно и даже как бы нехотя подцепил его левым крюком под челюсть. Таксист, роняя с головы идиотскую кожаную кепку-малокозырку, налетел спиной на стенку и заскользил по ней, быстро перебирая ногами. Однако удержался в вертикальном положении. И вдруг я, неожиданно для самого себя, двумя быстрыми шагами настиг наглого шоферюгу и добавил ему локтем в ухо. На этот раз таксист рухнул на пыльные плиты перехода.
Кто-то из пешеходов вяло произнес:
– Хулиганы!
И заспешил дальше.
Я вдруг осознал, что нанес удар машинально, на абсолютном рефлексе, затем оторвал глаза от повергнутого таксиста и встретился с удивленным взглядом Железо.
– Быстро учишься! – сказал он.
А потом началась свалка. Таксист, приняв сидячее положение, еще не успел воззвать к помощи, а на нас уже кинулись трое его коллег. Саня встретил первого прямым хуком. Руки у него были длинными, и, прежде чем тип в искусственной дубленке успел дотянуться до него, жесткий увесистый кулак Железо угодил ему в нос.
Я не был мастером кулачного боя, но некоторый опыт у меня имелся. Когда грузный, крепко сбитый мужик схватил меня за грудки, я тут же прижал подбородок к груди, и вовремя это сделал, поскольку таксист попытался ударить меня головой в лицо. Вместо этого он угодил своим лбом в мой. Я ткнул противника коленом в пах, и он осел.
Вместе с Саней мы легко обработали третьего – парня в китайском Адидасе. Но потом на выручку таксистам стянулись их товарищи по цеху, и нам пришлось туго. Удары сыпались градом. Я уже не пытался отвечать. Лишь прикрывался. Мне разбили нос, а крепыш в коричневой кожанке вполне профессионально съездил кулаком по моей печени. У Сани дела обстояли лучше, и время от времени из обступившей его толпы кто-то вылетал с разбитой физиономией. Потом раздался крик:
– Милиция!
Таксисты стали вяло расходиться. Железо, дернув меня за рукав, крикнул:
– Давай за мной!
И бросился в толпу.
– Зачем бежать? – спросил я, когда мы выскочили из аэропорта. – Мы же пострадавшие.
– Потом объясню, – сказал Железо. – Ты физиономии запомнил?
– Еще бы! – ответил я, держась рукой за нос.
На повороте нас подобрал старый «вольво».
Мы с Железо сели назад.
– Сколько до центра будет? – спросил он у таксиста.
– Сколько дадите, столько и ладно, – ответил тот.
Мы с Железо переглянулись.
– Филантроп! – произнес Саша. – Первый раз такого в Москве встречаю. Ты что в аэропорту делал?
– Хотел немного заработать.
– Заработаешь, как же, – усмехнулся Железо. – Там же мафия.
Водитель промолчал. Когда выходили из машины, Железо, кладя на панель деньги, произнес:
– А хочешь устрою?
– В аэропорт? – недоверчиво взглянул на него водитель.
– В аэропорт.
Глаза водителя на мгновение вспыхнули и погасли. Окинув ими Железо, он вздохнул:
– Не трави душу. Там взнос как в приватизационную комиссию.
– Без взноса устрою. Телефон запиши, завтра позвонишь.
Таксист достал карандаш и записал номер. Я смотрел на Железо и не понимал этого человека. Мотивы, которые толкали его на те или иные поступки, порой являлись для меня полной загадкой.
«Вольво» сорвался с места и исчез среди других машин. Железо проводил его взглядом, взглянул вдаль Дмитровского проспекта, где за сизой дымкой прятался горизонт и куда уходил поток машин, и произнес:
– А хорошо нас подмолодили! А, Бензин? Странное дело, после драки всегда настроение поднимается. У тебя такого не бывает?
Железо посмотрел на меня и расхохотался:
– Ну и вид! А дерешься ты слабо. При нашем ремесле так не годится. Будешь к одному человеку ходить. Мастера он из тебя не сделает, но за год прилично драться научишься.
– Так почему мы от милиции бежали? – хмуро поинтересовался я, пропуская мимо ушей слова Железо.
– Аэропорт! Таксисты, милиция, даже уборщица в туалете – все повязаны, – произнес он. – Одна мафия. Мы бы крайними оказались. Но дело даже не в этом. Сегодня же слух по Москве пошел бы: Саше Железо в аэропорту таксисты начистили морду. После такого можно сдавать дела и тихо исчезать с горизонта либо сжечь аэропорт. Ничто другое не помогло бы восстановить репутацию. Да, репутация, – Железо вдруг задумался, и на миг в его глазах мелькнуло какое-то странное выражение. – Сейчас ко мне домой, а потом проведаем кое-кого.
– Вдвоем? – спросил я, чувствуя под ложечкой легкий холодок.
Я отлично помнил, как Железо сказал, что серьезные дела надо делать самому. Это надежней. «Им кажется, что если кого-то нанял или заставил это сделать, то ты прикрыт и не убийца. Но ты и есть убийца и вовсе не прикрыт, а просто отстранен от самого акта преступления, что не делает ситуацию безопасней».
– Вдвоем, – ответил Железо.
Я обреченно посмотрел туда, куда только что смотрел он, – вдоль проспекта, который, словно гигантская дыра, всасывал в себя поток машин. Я не хотел ехать с Железо, потому что прекрасно сознавал – будут трупы. Врагов Железо уничтожал. Но я не мог отказаться. Никто тогда на заправке не тащил меня силой в «навигатор». Я сделал это добровольно.
– Ну что задумался, Бензин?! – Рука Железо хлопнула меня по спине.
Я вздрогнул и, оторвав взгляд от дальней перспективы, перевел его на Железо.
– Так…
Это был старый дом сталинской постройки. Мы стояли в его дворе, вклинив «ауди» в ряд других машин. В третьем часу ночи к дому подъехал красный внедорожник «Ниссан-Мурано».
– Это он! – произнес Саня.
Я выскользнул из «ауди» и неспешной походкой направился к подъезду. Позади и чуть левей хлопнула дверца машины и коротко мяукнула сигнализация, затем послышался звук шагов. Он приближался – человек шел быстро и догонял меня. Когда шаги зазвучали совсем рядом, я резко повернулся. Мы встретились глазами. Я узнал одного из подручных Железо, Парижера. Его взгляд, упершийся в меня, был жестким и пренебрежительным. Так смотрят на дерьмо. Я, не отводя глаз, изо всех сил ударил его рукой в пах. И взгляд сразу поменялся. Он словно ушел куда-то в глубь сознания, и на смену ему явилось совсем иное выражение. Парижер упал на колени, а его рот застыл в немом крике. Я вдруг поймал себя на том, что мне это нравится – вот таким способом, без лишних слов, сбивать спесь с подобного рода типов.
От машины к нам уже приближался Железо. Черт, в этом есть свой кайф, подумал я. Может, ради этого и стоит жить, как Всадник Без Головы, чтобы безо всяких реверансов и долгих движений: обличений с трибун, выявления мотивов и прочего – двинуть ублюдка в одно место, чтобы он затих у твоих ног.
Парижер по-прежнему стоял передо мной на коленях, широко раскрыв рот и пытаясь вдохнуть. Но его правая рука хоть и медленно, но все-таки ползла под полу куртки. Я пнул его ботинком в ухо и опять поймал себя на том, что это доставляет мне удовольствие. Совсем другого рода, нежели садистское, – что-то вроде удовлетворения от восстановленной справедливости и равновесия. Ни один человек не имеет права смотреть на другого человека так, как этот тип. Ублюдков с подобными взглядами я насмотрелся.
Парижер свалился на асфальт. Я нагнулся и обшарил его. Рука нащупала за поясом увесистый пистолет. С подоспевшим Железо мы втащили тело в подъезд и бросили на пол. Прошло секунд тридцать, прежде чем Парижер пришел в себя. Его взгляд был мутным. Увидев моего патрона, он произнес:
– Железо?! – и с трудом поднялся.
Лифт поднял нас на девятый этаж, мы вышли на площадку. Железо посмотрел на Парижера и кивнул на дверь, она была единственной на этаже. Парижер подошел к ней. Мы следовали за ним. Едва он повернул ключ в замке, как Железо коротко, без замаха, ударил его пистолетом по челюсти. Парижер пошатнулся, а затем стал падать, распахивая дверь лицом.
