Дэн Смит - Большая игра
— Что он сильный и смелый.
— А сегодня, значит, ты вышел на охоту, так?
— Да, завтра мне исполнится тринадцать, и меня признают взрослым. Знаете, как Хамара сказал? «В лес он уходит ребенком, а вернется настоящим мужчиной».
— Кто такой Хамара?
— Наш старейшина.
Президент понимающе покачал головой. Теперь он узнал, почему я оказался один в лесу.
— Прости, я тебе всю охоту испортил.
— Мама всегда говорила, что мое животное — олень. Его может поймать только быстрый, сообразительный и… этот, незо, неса… — английское слово так и вертелось у меня на языке, но я никак не мог его вспомнить.
— Может, независимый?
— Оно!
— Знаешь, ты эти качества сегодня уже проявил.
Он посмотрел на лук и, кивнув на него, спросил:
— А у него какая роль?
— Из него я должен подстрелить свою добычу. Это традиционный лук, ему больше ста лет.
— Не верю, он таким старым не выглядит.
— Просто за ним хорошо следят.
— Никто бы не узнал, если бы ты взял с собой другой лук, поменьше.
— Я бы знал.
— Конечно. Ты очень честный мальчик, Оскари, это хорошее качество. И ты сильнее, чем думаешь.
Он протянул мне фото папы со словами:
— Ты совсем как он.
— Мы с отцом — мы из одной древесины вырублены, — проговорил я, пряча фото. — Все думают, что я плохой охотник, и только папа в меня верит. Когда Хамара дал мне лук, а я не смог натянуть тетиву, то ребята стали надо мной смеяться. В ту секунду я решил, что во что бы то ни стало оправдаю папины надежды. Когда меня завтра придется искать, папе будет очень стыдно.
— Ты должен понимать, это непредвиденная ситуация.
— Какая разница! У нас в Финляндии размазни не в почете, — я оторвал зубами кусок колбаски. — Все должны знать, что ты сильный.
— Погоди. Ты спас нас от преступников и привел в укрытие. Замел все следы, разжег костер, накормил. Я всем об этом расскажу. — Президент наклонился вперед и покрутил колбаску над костром.
— И вообще, не обязательно быть сильным. Главное — им выглядеть. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. — Пламя костра отразилось в его глазах. — Я читаю книги из серии «Для чайников» и наедаюсь печеньем. Моррис смеется, что я не могу жалких десять раз отжаться. — Он посмотрел себе под ноги, и я понял, что он думает о трупах охранников, которые мы нашли.
— Хочешь, расскажу одну историю? — продолжил он. — За пару минут до начала моего последнего обращения к Конгрессу мне чертовски захотелось в туалет. Я рванул в уборную, ну, и поторопился, знаешь, облегчиться. В общем, обрызгал сверху все брюки.
Я забился в истерике уже от одной мысли о том, что президент США мог замочить свои штаны.
— Так и было. — Он закатил глаза. — Со всеми ведь случается. Но мне-то надо было через минуту взойти на сцену палаты представителей. А там очень много важных людей сидело. Представляешь, каково это, предстать перед всей Америкой с позорным пятном на брюках?
— Очуметь!
— Посмотри как-нибудь запись этого выступления, — предложил президент. — Я там прижимаю папку к брюкам, чтобы скрыть место аварии. А главное, заметь, как безукоризненно я произношу речь: голос не дрожит, я улыбаюсь, удерживаю внимание слушающих. А вот внутри весь дрожу от ужаса, что останусь в истории США «описавшимся президентом». Внешне же остаюсь непоколебим, как скала.
— И чем все закончилось?
— Никто ничего не заметил. Теперь это просто история, о которой во всем мире знают только двое — я и ты.
— Вот это да!
— Ты ведь никому не расскажешь?
— Только если вы сохраните в секрете, что я упустил зайца.
— По рукам.
Мы застегнули рты на воображаемые молнии, заперли их на замок и отправили невидимые ключи в костер, а потом от всей души расхохотались. Но после того как смех стих, президент не проронил ни слова. Мы молча доели колбаски и облизали пальцы. Легкий ветер подергивал пламя, и тишину нарушал только треск костра. Мы сидели у огня, погруженные каждый в свои мысли. Когда поднялся ветер и в холодном воздухе закружили снежинки, президент прервал молчание.
— Это снег? — удивился он. — Весной?
— Мы высоко в горах, — объяснил я. — На севере. Снег здесь может пойти в любое время года.
— Да, у вас тут и вправду выживает сильнейший.
Я улыбнулся:
— Ваш костюм, наверное, уже высох.
— Точно. — Он проверил свои вещи, сказал, что они только местами влажные, и, одевшись, уселся на прежнее место. На лацкане его пиджака блеснул значок, и я разглядел на нем красные и синие полоски американского флага.
Президент закусил нижнюю губу и, проведя рукой по гладкой голове, серьезно сказал:
— Оскари, ты меня спрашивал про власть. С тех пор как она у меня в руках, я все время сомневаюсь, могу ли я теперь доверять людям.
— Мне вы можете доверять.
— Я не про тебя, а про того, кто все это устроил. Кто связал парашюты у ребят из охраны. Боюсь, что это сделал человек, которому я доверял.
— Кто?
— Мужчина, которого мы видели у капсулы.
— Хазар?
Президент помотал головой.
— Тот, что в костюме?
— Мне кажется, я знаю, кто он. Даже думать о такой возможности не хочется. Да и как бы он смог все провернуть?.. Нет. — Президент снова помотал головой. — Быть такого не может. — Он снова замолчал, и стало ясно, что больше президент ничего не собирается мне говорить.
— Не пора ли вам вздремнуть? — предложил я, старательно зевнув. — А я пока покараулю.
— Лучше ты поспи, а я подежурю. Я ведь взрослый. — Он осекся, будто решил, что его слова могут меня обидеть. — Я хочу отплатить тебе.
— Вы мне ничего не должны. Я ведь и так собирался прийти сюда, чтобы всю ночь выслеживать добычу. Вместо охоты я посижу, подежурю. А если замечу медведя или оленя, то тут же пристрелю. — Я поднял лук, чтобы президент убедился в моих намерениях. — Глядишь, еще и добуду трофей.
— А что, если те люди найдут нас?
— Я услышу их раньше, чем они нас заметят.
— Хорошо, разбуди, если что-то услышишь. Буду держать его наготове. — Он показал мне пистолет и положил его рядом с собой. Когда президент открыл было рот, чтобы снова предложить свою помощь, я отрицательно замотал головой:
— Поспите немного.
Грустно вздохнув, президент лег на землю, укрылся одеялом и заерзал. Наконец, найдя удобную позу, он сказал:
— Спокойной ночи, Оскари.
— Спокойной ночи, президент.
С днем рождения
Как оказалось, президент храпит во сне. Поначалу мне было даже смешно, но потом издаваемые моим спутником звуки начали сильно раздражать. По своей громкости сопение и посвистывание президента могло соперничать только с завыванием ветра, приносившим снег в наше укрытие. Но, несмотря на метель, в пещере было так тепло, что глаза слипались. Как мог, я старался побороть сон: тряс головой, хлопал себя по щекам, прохаживался по плато. Я даже решил насобирать веток для костра, но и это не смогло побороть сонливость. Как только я сел у огня, мои усталые глаза заволокло пеленой.
Битва была проиграна — я оказался в плену странных видений. Вот Хамара разочарованно качает головой, а рядом стоит отец, понурив голову от стыда. Вот лежит раздавленный деревом квадроцикл, а с угольно-черного неба падают огненные шары. Мертвые глаза Пату смотрят, как я безуспешно борюсь с тетивой. Все события дня смешались в одном жутком кошмаре. И сквозь тяжелый туман ночного бреда до меня донесся странный хриплый звук.
— Хуум! Хуум!
Протяжное сопение вывело меня из забытья, заставило открыть глаза. Я не сразу понял, куда попал, а потому резко схватил лежащий на коленях лук и вскочил на ноги. В морозном утреннем воздухе летали снежинки, от костра остались только тлеющие угли. Затуманенным взором я оглядел пещеру и вспомнил события вчерашнего вечера. Все внутри меня скрутило, будто чья-то ледяная рука пробила мне грудь и стала медленно сжимать сердце.
Но из-за темных туч пробивались первые лучи, близился рассвет, а значит, нам надо было продержаться всего пару часов, пока нас не найдет папа. Да и спасатели наверняка уже близко, ведь мужчина в костюме сказал, что солдаты к утру сообразят, где нас искать.
Я посмотрел на спящего президента. Мне до сих пор не верилось, что этот мужчина, свернувшийся калачиком под моим старым одеялом, — глава Соединенных Штатов Америки. Снова раздалось протяжное сопение, и я понял, что не президент издавал этот звук. Он тяжело дышал, но больше не храпел, а это значило только одно…
— Хуум! Хуум!
Лось! Это же рев лося!
Мой мозг тут же проснулся. Я пригнулся к земле и осмотрел склон, прищурившись, чтобы ничего не упустить из-за назойливо летающих вокруг снежинок. Белая земля пестрела просвечивающими через пудру снега камнями и неряшливо торчащими клоками травы. Морозный воздух обжигал ноздри на вдохе и превращался в туманные облачка на выдохе. Я был внимателен к деталям, но не увидел ничего, кроме нескольких кривых деревьев с чахлыми ветвями. Где-то там был лось. Я вложил стрелу в лук и, пригнувшись, вышел из пещеры.
