Агата Кристи - Бремя любви
Две недели спустя Ширли с мужем-инвалидом приехали домой.
Любящие руки Лауры обняли Ширли, и та подумала – неужели ей когда-то так не хотелось приезжать домой?
Это ее дом. Она опять под защитой любви Лауры. Она опять чувствует себя ребенком.
– Дорогая Лаура, я так рада вернуться… Я так устала, так смертельно устала…
Лаура была потрясена видом сестры.
– Ширли, дорогая, тебе пришлось столько пережить… но теперь тебе больше нечего беспокоиться.
Ширли с тревогой сказала:
– Только не обращай внимания на то, что говорит Генри.
– Конечно, не буду. Это ужасно, особенно для такого мужчины, как Генри, – оказаться совершенно беспомощным. Пусть выпускает пары сколько хочет.
– О Лаура, я вижу, ты понимаешь…
– Я понимаю.
Ширли с облегчением вздохнула. Только в это утро она поняла, в каком же напряжении она жила все последнее время.
Глава 9
Перед тем как уехать за границу, сэр Ричард Уайлдинг заехал в Белбери.
Ширли прочитала его письмо за завтраком и передала Лауре.
– Ричард Уайлдинг. Это тот путешественник?
– Да.
– Я не знала, что он твой друг.
– Тебе он понравится.
– Пусть он приедет к ленчу. Ты хорошо его знаешь?
– Какое-то время я даже была влюблена в него.
– О! – Лаура уставилась на сестру. Она призадумалась…
Ричард приехал несколько раньше, чем его ждали.
Ширли была у Генри, и его встретила Лаура. Она повела его в сад.
Про себя она подумала: «Вот человек, за которого Ширли должна была бы выйти замуж».
Ей понравилось его спокойствие, теплота, приветливость, и даже его властность. Если бы Ширли никогда не встречала Генри! Генри с его обаянием, ненадежностью и скрытой за всем этим безжалостностью!
Ричард вежливо спросил про больного. После обычного обмена любезностями Ричард Уайлдинг сказал:
– Я встречался с ним пару раз. Мне он не понравился. – И быстро спросил:
– Почему вы не удержали ее от этого брака?
– Как бы я смогла?
– Можно было что-то придумать.
– Можно ли? Не знаю.
Никому из них не показалось это мгновенное сближение странным. Он серьезно сказал:
– Могу сказать вам, если вы еще не догадались, что я глубоко люблю Ширли.
– Я так и подумала.
– Только что в этом толку. Теперь она не оставит больного.
Лаура сухо сказала:
– А вы ожидали чего-то другого?
– Нет. Иначе она не была бы Ширли. Как вы думаете, она все еще его любит?
– Не знаю. Она его ужасно жалеет.
– Как он это переносит?
– Никак, – резко сказала Лаура, – У него нет ни терпения, ни мужества. Он – он просто изводит ее.
– Свинья!
– Надо его пожалеть.
– Я отчасти жалею. Но он всегда плохо с ней обращался. Вы знали об этом?
– Она никогда не говорила. Но я слышала.
– Ширли верная жена.
– Да.
После некоторого молчания Лаура сказала внезапно осевшим голосом:
– Вы правы. Я должна была предотвратить эту женитьбу. Любым путем. Ширли была очень молода. У нее не было времени разобраться. Да, это я виновата.
Он хмуро сказал:
– Вы позаботитесь о ней?
– Ширли – единственная, кого я люблю.
– Она идет, – предупредил он.
Они смотрели, как Ширли идет к ним по газону.
Он сказал:
– Она ужасно похудела и побледнела. Бедная девочка, моя милая храбрая девочка…
* * *После ленча Ширли и Ричард прогуливались бок о бок вдоль ручья.
– Генри спит. Мне можно выйти погулять.
– Он знает, что я здесь?
– Я ему не сказала.
– Тебе тяжело приходится?
– Да, пожалуй. Что ни скажи, что ни сделай… Главное, ничем не могу помочь. Это так ужасно.
– Ты не против, что я приехал?
– Нет, если это для того, чтобы проститься.
– Ладно, простимся. Ты теперь никогда не оставишь Генри?
– Да, я его никогда не оставлю.
Он остановился и взял ее за руки.
– Только одно, моя дорогая. Если я тебе понадоблюсь – в любое время ты напиши только одно слово:
«Приходи». И я приду с другого конца земли.
– Милый Ричард.
– А теперь прощай, Ширли.
Он обнял ее. Ее усталое изголодавшееся тело словно ожило, затрепетало. Она принялась целовать его безудержно, отчаянно.
– Я люблю тебя, Ричард, люблю, люблю…
Наконец она прошептала:
– Прощай. Нет, не провожай меня…
Она вырвалась и побежала к дому.
Ричард Уайлдинг сквозь зубы выругался. Он проклинал Генри Глин-Эдвардса и болезнь под названием полиомиелит.
* * *Болдок был прикован к постели. Более того, при нем были две сиделки, к которым он испытывал отвращение.
Единственным светлым пятном бывали визиты Лауры.
Дежурная сиделка тактично удалялась, и Болдок высказывал Лауре все свои чувства.
Голос его поднимался до душераздирающего фальцета.
– Проклятая хитрюга! «А как мы сегодня себя чувствуем?» Я ей сказал, что здесь только я один, если не считать ухмыляющейся косорылой обезьяны.
– Болди, это очень грубо.
– Ба! Сиделки толстокожие. Им все равно. Поднимут палец и скажут: «Ай-я-яй!» Как бы я хотел сварить эту женщину в кипящем масле!
– Не надо волноваться. Это вам вредно.
– Как там Генри? Все еще задается?
– Да. Генри – просто злой дух. Я стараюсь пожалеть его, но не получается.
– Ох уж эти женщины! Жестокосердые! Разводят сантименты над мертвой птичкой и тверже гвоздей, когда бедный парень прошел через ад.
– Это Ширли проходит через ад. А он – он просто повис на ней.
– Естественно. Зачем еще нужна жена, если на ней нельзя повиснуть в трудные времена?
– Я ужасно боюсь, что она сломается.
Болдок презрительно хрюкнул:
– Только не Ширли. Она выдержит. Она крепкий орешек.
– Она живет в жутком напряжении.
– Еще бы. Нечего было выходить за него замуж.
– Она же не знала, что его разобьет полиомиелит.
– Думаешь, ее бы это остановило? Как я слышал, романтический воздыхатель заявился сюда разыгрывать сцену любовного прощания.
– Болди, как вы все узнаете?
– Не закрываю глаз. Для чего еще сиделки, как не для того, чтобы разузнавать у них о скандалах местного масштаба.
– Это был Ричард Уайлдинг, путешественник.
– О да, во всех отношениях славный малый. Перед войной по глупости женился. На знаменитой проститутке с Пикадилли. После войны сбежал от нее. Думаю, очень страдает, что свалял такого дурака. Уж эти мне идеалисты!
– Он милый, очень милый.
– Любезничаешь с ним?
– Он тот, за кого Ширли следовало бы выйти замуж.
– О, я было подумал, что ты присмотрела его для себя.
Жаль.
– Я никогда не выйду замуж.
– Та-ра-ра-бумбия! – свирепо отозвался Болдок.
* * *Молодой врач сказал:
– Миссис Глин-Эдвардс, вам нужно уехать. Сменить обстановку, отдохнуть – бот что вам необходимо.
– Но я не могу уехать. – Ширли была возмущена.
– Вы очень истощены и измучены. Предупреждаю вас. – Доктор Грейс заговорил настойчивее:
– Если вы не позаботитесь о себе, вы просто свалитесь.
Ширли засмеялась.
– Со мной все будет хорошо.
Врач в сомнении покачал головой.
– Мистер Глин-Эдвардс очень утомительный пациент.
– Если бы он мог хоть немного смирить себя, – сказала Ширли.
– Да, он совсем не способен терпеть.
– Вы думаете, что я не правильно себя веду? Я раздражаю его?
– Миссис Глин-Эдвардс, вы его предохранительный клапан. Вам тяжело, но вы делаете благородное дело, поверьте.
– Спасибо.
– Продолжайте давать ему снотворное. Доза большая, но ночью ему надо отдыхать, раз он так себя изводит. Только не оставляйте лекарства там, где он может до них дотянуться.
Ширли побледнела.
– Вы же не думаете…
– Нет, нет, нет, – поспешно прервал ее врач. – Он не такой человек, чтобы что-то сделать над собой. Временами он грозится, но это просто истерика. Нет, опасность в том, что спросонья человек может забыть, что уже принял дозу, и повторит. Так что будьте Осторожны.
– Конечно буду.
Она попрощалась и пошла к Генри.
Генри был сильно не в духе.
– Ну и наговорил! «Все идет удовлетворительно! Пожалуй, пациент несколько взвинчен! Не стоит об этом беспокоиться!»
– О Генри. – Ширли устало опустилась в кресло. – Не мог бы ты быть несколько добрее?
– Добрее к тебе?
– Да. Я так устала, так смертельно устала. Хоть изредка – будь добрым.
– Тебе не на что жаловаться. Не ты превратилась в кучку бесполезных костей. У тебя все хорошо.
– Значит, ты считаешь, что у меня все хорошо?
– Врач уговаривал тебя уехать?
– Он сказал, что я должна сменить обстановку и отдохнуть.
