Светлана Успенская - Какого цвета ночь?
— Меня это не касается, — быстро произнес Чипанов. — Тем лучше для меня — меньше вероятность, что между ними возникнет определенного рода связь.
— Ясно. — Я кивнула. — Далее… Отношения Маши и Стасика — напряженно-нейтральные. С вашей женой отношений у нее нет. Правильно я поняла ситуацию?
— Абсолютно!
Примерно через полчаса мы свернули с трассы на менее оживленную боковую дорогу, которая вела к претенциозной гранитной стеле с аршинными буквами «Славгород». Надпись была настолько велика и помпезна, как будто возвещала о волнующей близости к крупному центру мировой культуры.
Еще минут через пять мы подъехали к мрачно-кирпичному особняку, вольготно раскинувшемуся на пригорке у причудливо петлявшей реки. Сразу же за домом начинался светлый сосновый лес. Особняк напоминал не то готический собор, не то средневековый рыцарский замок — башенки, башенки, башенки… Стрельчатые окна, тускло блестевшая, похожая на надраенный сосновый ствол, медная крыша, флюгер на центральной башне, параболическая антенна, нелепо прилепившаяся с южной стороны здания… Плюс робкая попытка фруктового сада перед домом — сад походил больше на чахоточную поросль после пожара. Кованый забор со сложноцветными виньетками и кружевами, несколько напоминающий решетку Летнего сада в Петербурге, пустая глазница спущенного бассейна во дворе…
Как только машина въехала на металлические направляющие возле ворот, так сразу же сработали чувствительные элементы. Створки разъехались в стороны, и мы въехали во двор. Хлопнула дверь в доме — на фигурном крыльце показалась неясная фигура.
— Приехали, — произнес Чипанов.
Я вышла из машины и огляделась. Не то оттого, что сгущались сумерки, не то оттого, что кирпичное великолепие дома давило на психику своей псевдосредневековой массой, я испытала внезапный приступ ипохондрии и плохого настроения. Зачем я сюда приехала? Кому я здесь нужна? Впереди меня ждала пугающая неизвестность.
— Знакомьтесь, Танюша, это Наталья Ивановна, она помогает нам по хозяйству.
К машине, проворно семеня на коротеньких ножках, подбежала невысокая женщина с аккуратно заколотым на затылке пучком седоватых волос — она напоминала не то стервозную учительницу средней школы, не то восставшую из гроба супругу вождя мирового пролетариата, которая на старости лет вдруг подалась в домработницы.
— Здравствуйте, — принужденно улыбнулась я и протянула «супруге вождя» руку.
Но рука повисла в воздухе — не глядя на меня, Наталья Ивановна спешно вынимала из багажника мою потрепанную сумку с вещами.
Я пожала плечами и отвернулась. И сразу же напоролась на наглый взгляд рыже-зеленоватых глаз, которые тщательно обследовали каждый сантиметр моей фигуры, напоминая дружественные разглядывания прозектора в анатомичке. Незнакомая физиономия заметила мое неудовольствие и сразу же расплылась в оскорбительно-слащавой улыбке. Фыркнув, я отвернулась. Терпеть не могу вот таких смазливых типов, которые считают, что если уж природа сделала их чуть симпатичнее обезьяны, то все девушки должны простираться ниц, пораженные их мужским совершенством.
— А где же Маша? — между тем спросил Чипанов.
— Они с Сергеем отправились в город, — ответила псевдо-Крупская, отправляясь с моей сумкой в дом.
Я с облегчением выдохнула — томительная минута знакомства с подопечной откладывалась на неопределенный срок. Следовательно, на неопределенный срок откладывался момент моего вступления в должность охранницы, психотерапевта, воспитательницы и кого-то там еще… Что ж, значит, можно расслабиться и исследовать местность, на которой мне предстоит демонстрировать свои лучшие человеческие качества.
Итак, Маша со своим охранником Сергеем («гориллой», как она нелюбезно называла его в своем дневнике) отсутствовали. Следовательно, нуждалась в опознании личность, которая продолжала буравить меня своими наглючими глазами, точно намереваясь просверлить сквозную дыру. Этот тип стоял в вольготной позе провинциального бандита: одной рукой небрежно опираясь на крышу синего автомобиля, ткнувшегося в закрытую дверь гаража, а другой — выразительно позвякивая ключами.
После небольшого мыслительного штурма я пришла к выводу, что скорее всего это второй охранник Маши, Валера, личность темная и нуждающаяся в исследовании, поскольку ее внутренняя сущность после прочтения дневника оставалась для меня за семью печатями. Меня смущало только то, что для телохранителя он слишком развязно держался.
Путь в дом лежал мимо смазливого типа возле автомашины. Я сделала шаг вперед.
— Привет! — Примерно пятьдесят четыре отличнейших фарфоровых зуба ослепили меня в сумерках, как вспышка фотоаппарата. — Как дела?
— Вашими молитвами, — с максимальной суровостью ответила я. Не в моих правилах завязывать дружеские отношения с охранниками.
— Тебя зовут Таня, — полуутвердительно-полувопросительно заявил мой визави.
— А мы уже на «ты»? — тоном оскорбленного достоинства ответила я.
— Ага! — ответил тип. — А я Стасик… Просекаешь?
— Просекаю. — Я действительно начала «просекать» ситуацию.
Конечно, сказывается естественное волнение и усталость, но принять хозяйского отпрыска за охранника — это позор для моей проницательности! Между тем взгляд Стасика, завершив в целом изучение лица и фигуры, уже принялся расстегивать верхнюю кнопку моей рубашки. Такими темпами он, того и гляди, до джинсов доберется…
— А знаешь, — поведал мне смазливый тип, — наши комнаты рядом!
— Да? — Я с сожалением качнула головой. — Значит, тебе не повезло.
— Почему? — Количество сияющих зубов постепенно снизилось с пятидесяти четырех примерно до сорока девяти.
— Я страшно храплю по ночам. Даже моя глухая бабушка, которая последний звук слышала в 1970 году (это был взлет реактивного самолета), и та не может находиться рядом — ей кажется, что она слышит звуки ада.
— Никогда еще не спал с девушкой, которая храпит, — произнес Стасик, заинтересованно глядя на меня. — Кажется, стоит попробовать…
— Не советую, — парировала я. — Можно лишиться кое-каких органов… Органа слуха, например!
В это время из конуры возле забора, напоминающего внешним видом уменьшенную в несколько раз копию дома, вылезла псина ростом с небольшого теленка и неторопливо направилась к нам. Из ее пасти капала слюна, свисая по бокам кружевной бахромой. Глаза были сонные, но заинтересованные. Собака — прекрасный случай сменить тему разговора. Каждый хозяин обожает своего четвероногого питомца и считает, что беседа прошла даром, если его собеседник не удосужился отвалить комплимент животному.
Неслышно ступая лапами, псина подошла к нам и уселась позади Стасика.
— О! — не замедлила отреагировать я. — Какая прелесть! Если не ошибаюсь, кобель… Превосходные физические данные, уши купированы, возраст примерно два года. Как его зовут?
По мере перечисления собачьих достоинств количество зубов, сияющих в темноте, еще более снизилось — кажется, сынок хозяина принял мое положительное мнение на свой счет.
— Кого? — удивленно спросил он. Псина лениво зевнула и ласково ткнулась ему в ладонь. — А, это Стеффи, клубная сука, мастино неаполитано…
— Какая миляга! — Я протянула ладонь, но тут же предусмотрительно отдернула ее — псина ощерилась и грозно приподняла уголки висячих губ. И сразу же где-то внутри ее родилось утробное рокотание, напоминающее близкое извержение вулкана.
— Стеффи, иди сюда, моя девочка…
Псина два раза лизнула широким, как розовая тряпка, языком физиономию хозяина и вопросительно уставилась на меня, как бы спрашивая: а что делать с этой мамзелью? Разорвать ее на мелкие кусочки и тряпочки или сделать вид, что она ее, Стеффи, лучшая подруга?
— Это Танюха. — Своим фамильярным тоном Стасик развеял ее сомнения. — Знакомьтесь, девчонки…
На его слова я не успела отреагировать должным образом — черная протобестия взвилась в воздухе и обрушилась на меня весом своих семидесяти взращенных на свежем воздухе и экологически чистой еде килограммов. Наши весовые категории были не равны — куда мне со своим организмом, обескровленным выхлопными газами и синтетической колбасой…
Точно оловянный солдатик, я повалилась назад. Еще несколько минут мое лицо напоминало попавшую в стиральную машину резиновую куклу — Стеффи старательно вылизывала его языком, стоя надо мной на четырех лапах, а Стасик тщетно пытался оттащить ее от павшего тела.
Так состоялось мое первое знакомство с местными обитателями…
У жившего в поселке художников на Соколе, историческом и архитектурном памятнике Москвы тридцатых годов, бизнесмена Самвела Тер-Карапетянца остался от одной из его многочисленных любовниц сын.
