Чингиз Абдуллаев - Мистерия эпохи заката
— Ничего не было. Я же не идиот. — Как мне было приятно произнести это слово. Ведь совсем недавно он дважды называл меня «идиотом». Пусть мучается сукин сын, так даже приятнее.
— А ее никак нельзя привести в сознание? — спросил меня Артур.
— Нет. Ей недавно сделали укол, и она сейчас спит. И вряд ли проснется раньше восьми-девяти часов вечера.
— Черт возьми! — выругался Артур. — Тогда зачем мы везем ее обратно в Испанию? Пусть подыхает здесь, но скажет нам, куда засунула эти бумаги. На ней есть какое-нибудь белье? Она ведь была в брючном костюме? Может, засунула в карман?
— Ее костюм лежит здесь. — Я показал на пакеты, обратив внимание, с каким пренебрежением он сказал «пусть подыхает здесь». Нет, Татьяна явно не была дамой его сердца. — Сейчас она в больничной одежде. Там ничего нет, — добавил я.
— Может, она прилетела без документов? — вдруг вступил в разговор хитроумный Владик.
— Как это — без документов? — сразу взорвался Абрамов. — Тогда зачем она нам нужна? Может, она и паспорт не взяла? Что ты глупости говоришь? Она что, решила Лондон посмотреть? Прокатиться захотела туда-обратно? Показать свою узнаваемую рожу английским пограничникам?
Вот так грубо и бессовестно он говорил об этой красивой женщине. Как только ему было не стыдно? И я еще раз подумал, что сделал правильно, спрятав эти документы. Пусть Артур теперь ищет, пусть даже разденет меня до нитки. Все равно ничего не найдет. Не тот случай.
— Ладно, хватит, — решил Абрамов. — Исмаил, поднимись наверх и приготовь все для ее перевозки. Пусть там тебе помогут. А я позвоню нашему доктору.
— Кому? — не понял Владик.
— Альберту Ромуальдовичу, — усмехнулся Артур. — Пусть полетит с нами. Возможно, он сумеет привести ее в чувство, во время полета и она расскажет нам, куда подевались ее документы.
— Но Альберт Ромуальдович дантист, — невольно напомнил я шефу.
— И очень хорошо, криво улыбнулся Артур, — он коновал, а такие специалисты умеют приводить в чувство даже мертвых. Если понадобится, он сделает ей еще один укол и приведет ее в чувство…
— Но у нее гематома, — невольно вырвалось у меня.
Абрамов подозрительно глянул на меня, потом на Владика.
— Если вы оба начнете мне возражать, то я просто сейчас лопну от злости, — недовольно признался он, — В общем, так. Исмаил, ты идешь наверх и готовишь ее к эвакуации. Собери кого нужно. И пусть с нами полетит их врач. Кого они нам дадут? Мужчину или женщину?
— Не знаю.
— Так узнай. И побыстрее. Мы должны уже выезжать в аэропорт. А я позвоню нашему врачу, пусть ждет нас прямо на взлетной полосе. Владик, забери ее вещи. Может, они ей еще понадобятся.
Я пошел по коридору в сопровождении двух «горилл» Владика. И впервые подумал, что невольно подставил красивую женщину. Артур не успокоится, пока не узнает, где находятся документы. Он готов даже вызвать своего дантиста, чтобы любым способом привести ее в чувство и задать только один вопрос— куда делись бумаги из ее сумочки. Он ведь не подозревает, что все эти бумаги я спрятал. И спрятал так надежно, что он их не найдет.
Я медленно шел по коридору, все еще размышляя, как мне следует поступить. И в этот момент вдруг раздается знакомая мелодия моего мобильного телефона.
ГОД ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТО ПЯТЫЙ
В феврале у нас с Ирой родился сын. Мы назвали его Эльдаром. И через два месяца переехали в новую квартиру. «Мост-банк» выдал мне специальный кредит на приобретение жилья, и я купил хорошую трехкомнатную квартиру на Ленинском проспекте. Если учесть, что я продал еще и мою прежнюю двухкомнатную, то денег хватило не только на новое жилье, но и на хорошую мебель. И не забывайте, что я еще получал деньги как офицер службы разведки, но эти рубли я переводил в доллары и держал их на особом валютном счете в другом банке.
Гусинский вернулся в Москву, канал НТВ стал ведущим каналом среди всех остальных. Его информационные передачи отличались аналитическим подходом и независимостью. Нам всем тогда импонировала политика этого канала. Уже много лет спустя я понял, что критики, которые сразу появились, были тоже правы. В Чечне шла настоящая война, а на канале стали появляться откровенно ангажированные передачи, и не в пользу официальной Москвы.
На юге шла война. Потом подсчитают, что во время первой Чеченской войны погибло до восьмидесяти тысяч человек. Вот такие жертвы были с обеих сторон. Что еще добавить? Безумная война, в которой изначально не могло быть победителей. Самое поразительное, что чечены уже были интегрированы в структуру российского бизнеса и общества. Они совсем не собирались выходить из состава России, что подтвердили последующие события. Нужно было научиться договариваться. Я помню, как в Верховный Совет в начале девяностых приезжали делегации Татарстана. Тогда противостояние с Казанью было гораздо опаснее, чем противостояние с Чечней. Шаймиев не шел ни на какие компромиссы. Все помнили известную фразу Ельцина, которая нанесла столько вреда стране: «Берите столько суверенитета, сколько сможете». И все брали. Но Шаймиев оказался умнее, он вовремя понял, когда нужно остановиться. И в результате пересидел всех, устраивая двух российских президентов и нескольких премьеров.
Похожая ситуация была и в Ингушетии. Когда началась война в Чечне, ингуши помогали своим соседям всем, чем могли. Но их лидер, генерал Аушев, тоже оказался достаточно прагматичным и осторожным человеком. Он не позволил втянуть свой народ в войну. А сменивший его другой генерал был уже представителем ФСБ, и ни о каком противостоянии не могло быть и речи. Вот так. Политики обязаны думать о своем народе больше, чем о собственных амбициях. С этой точки зрения за первую Чеченскую войну безусловную личную ответственность несут оба лидера — Ельцин и Дудаев, которые так и не смогли договориться, причинив своим народам неимоверные страдания.
Политики вообще странные люди, они умеют радикально менять свои взгляды, приспосабливаясь к обстоятельствам. Или упорствовать в своих заблуждениях, не признавая собственных ошибок.
Пятого ноября Генеральным секретарем НАТО стал министр иностранных дел Испании Хавьер Солана, представитель социалистической партии, который в свое время категорически возражал против самого членства его страны в НАТО. Именно этот интеллигентный социалист, интеллектуал и книжник отдаст приказ бомбить Югославию. Именно с его подачи в воздух поднимутся натовские самолеты, которые будут убивать ни в чем не повинных людей. Солана, личный друг великого колумбийского писателя Габриэля Гареиа Маркеса, который так и не сможет объяснить своему «гибкому» другу разницу между цинизмом и компромиссом.
Уже в начале следующего года убрали и министра иностранных дел России Андрея Козырева. Я полагаю, что в мировой истории трудно найти министра, который так долго и целенаправленно сдавал бы интересы своей страны, как это делал Козырев. Ну может, еще и Шеварднадзе, но тот просто не понимал, что делал. Так и не выучивший русский язык, не сумевший разобраться в обстановке, бывший лидер грузинской компартий, всерьез уверявший своих земляков, что для Грузии «солнце встает на севере», сдал все, что можно было сдать. Может, поэтому его так не любят в республиках бывшего Советского Союза и так не уважают в собственной стране. А Козырев просто был министром иностранных дел, представляя интересы совсем другой страны, которая потом взяла его на содержание, сделав членом совета директоров крупной фармацевтической компании. За шесть лет внешняя политика России была по существу лишь отражением политики заокеанского партнера. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Четырнадцатого июня началась трагедия Буденновска, когда Шамиль Басаев и его боевики захватили местную городскую больницу. Неудачная попытка штурма привела к многочисленным жертвам. И тогда Черномырдин взял на себя ответственность и начал переговоры. Его многие упрекали и за эти переговоры, и за то, что он дал возможность окруженной группе Басаева вернуться в Чечню. Но Черномырдин этим спас сотни жизней. В тот момент казалось, что он сотворил невозможное. Однако специфика таких захватов как раз в том, что здесь нельзя договориться ни при каких обстоятельствах. В Израиле существует закон, по которому никто и никогда не имеет право договариваться с террористами и давать им какие-либо гарантии. Именно поэтому в Израиле за столько лет не было захватов заложников, школ, больниц, автобусов. Все точно знают, что израильское правительство просто законодательно ограничено в своих возможностях и не имеет права идти на переговоры. Есть только одно решение вопроса — уничтожение всех даже при угрозе гибели собственных граждан.
Будущее показало, что Черномырдин ошибся и война, продолжалась еще много лет с многочисленными захватами заложников и гибелью мирных жителей. Кстати, об Израиле. В самом Израиле тоже произошло почти невероятное событие. Четвертого ноября в Тель-Авиве застрелили героя израильского народа, премьер-министра страны Ихкака Рабина. Лучшие в мире спецслужбы не смогли защитить своего премьера от террориста, которым оказался другой еврей — Игал Амир.
