Камилла Лэкберг - Вкус пепла
Фрида так и не поняла до конца, что такое случилось с Сарой. Мама объясняла, что Сара умерла, что она утонула в море. Но тогда где же она теперь? Мама сказала — на небе, и Фрида долго-долго смотрела на небо, но так никого и не увидела. Фрида не сомневалась, что если бы Сара была на небе, она бы ей оттуда помахала. А раз она этого не сделала, значит, ее там нет. Тогда где же она? Не могла же она просто взять и исчезнуть? Только представить себе, что мама тоже возьмет и исчезнет! При одной мысли Фрида задрожала от страха. Если Сара могла исчезнуть, значит, могут и мамы. Да? Она крепко прижала куклу к груди, стараясь отогнать это жуткое чувство.
И еще над одной вещью Фрида много думала. Мама сказала что дяденьки, которые приходили в дом и расспрашивали о Саре, были из полиции. Фрида знала, что полиции нужно говорить все. Полицейским нельзя врать. Но она же обещала Саре молчать о противном дядьке. Надо ли держать слово, если не стало человека, которому ты обещала? Раз Сары больше нет, она, наверное, не узнает, что Фрида проболталась. А вдруг она вернется и все-таки узнает? Тогда она разозлится, наверное, пуще прежнего, и переломает все, что только есть во Фридиной комнате, не пожалеет даже куклу. И Фрида на всякий случай решила, что лучше помолчать насчет противного дядьки.
— Ау, Флюгаре, не найдется ли у тебя свободной минутки? — спросил Патрик, осторожно постучавшись в кабинет Йосты. Он успел заметить, как старший коллега торопливо свернул компьютерную игру в гольф.
— Минутка-другая, пожалуй, найдется, — хмуро ответил Йоста, недовольный тем, что Патрик видел, на какие малопочтенные занятия он тратит рабочее время. — По поводу девочки? — спросил он уже более приветливо. — Анника мне сказала, что это не был несчастный случай. Ужасно! — добавил он, покачав головой.
— Да, мы с Эрнстом только что побывали у родителей и поговорили с родственниками, — подтвердил Патрик, усаживаясь в кресло для посетителей. — Проинформировали их о том, что теперь уже речь идет о расследовании убийства, и поспрашивали, кто где был в то время, когда она исчезла, а также знают ли они кого-нибудь, кто желал бы причинить вред Саре.
Йоста вопросительно взглянул на Патрика:
— Ты думаешь, кто-то из родственников ее убил?
— Пока что я еще ничего не думаю. Но сейчас в любом случае важно как можно скорей исключить их из числа потенциальных подозреваемых. Одновременно нам нужно выяснить, есть ли в окрестностях лица, судимые ранее за сексуальные преступления и тому подобное.
— Но насколько я знаю от Анники, девочка, кажется, не подвергалась сексуальному насилию, — заметил Йоста.
— Согласно отчету судебно-медицинского эксперта, этого не было, но убийство маленькой девочки… — Патрик не закончил фразу, но Йоста понял, что он хотел сказать. В средствах массовой информации сообщалось столько историй о преступлениях педофилов, что такую возможность нельзя было исключать. — Зато на вопрос, не знают ли они кого-нибудь, кто хотел бы причинить зло их семье, я, к своему удивлению, получил очень конкретный ответ.
Подняв руку, Йоста продолжил сам:
— Готов предположить, что Лилиан подбросила нам на съедение Кая.
Патрик слегка усмехнулся:
— Можно и так сказать. Похоже, что теплых чувств они друг к другу не испытывают. Мы заглянули и к Каю и тоже провели неформальную беседу. Не подлежит сомнению, что у них накопилось много взаимных обид. Ты не мог бы собрать мне о них какую-нибудь информацию?
Не говоря ни слова, Йоста повернулся к стеллажу, который стоял у него за спиной, и вытащил с полки одну папку. Быстро пролистав ее содержимое, он нашел то, что нужно.
— У меня тут есть только то, что относится к последним годам, остальное, сам знаешь, находится в архиве.
Патрик кивнул.
— Пожалуйста, можешь взять это. Тут много всего набралось. Жалобы той и другой стороны, поданные по самым разным поводам.
— О чем, к примеру, там идет речь?
— Разные случаи незаконного вторжения. Кай позволял себе проходить через их участок, чтобы срезать дорогу. Угрозы убийства: Лилиан недвусмысленно предупреждала Кая, чтобы он остерегался, если ему дорога жизнь. — Йоста продолжал листать бумаги в папке. — Вот еще несколько заявлений по поводу сына Кая, Моргана. Лилиан утверждала, что он за ней подглядывает и, цитирую: «Такие люди, как я слышала, отличаются повышенным сексуальным влечением. И он наверняка задумал меня изнасиловать». Конец цитаты. И это лишь примеры, взятые наугад.
Патрик удивленно покачал головой:
— Делать им, что ли, нечего!
— Должно быть, нечего, — сухо подтвердил Йоста. — И почему-то они упорно тащат всю эту ерунду ко мне. А теперь я с радостью вручаю ее тебе. И всего хорошего! — закончил Йоста, передавая документы Патрику, который принял ценный дар без особой радости. — Впрочем, несмотря на склочность Кая и Лилиан, мне все же не верится, чтобы Виберг дошел в своей злости до того, чтобы убить девочку.
— Ты, конечно же, прав, — ответил Патрик, вставая с папкой под мышкой, — но, раз уж его имя прозвучало, нам ничего не остается, кроме как проверить эту возможность.
Немного подумав, Йоста сказал:
— Обращайся, если тебе потребуется помощь. Неужели Мельберг всерьез считает, что вы с Эрнстом вдвоем должны распутывать это дело? Как-никак речь идет об убийстве. Так что если я чем-то могу помочь…
— Спасибо, я очень ценю твое предложение. И думаю, ты прав. Наверняка он просто хотел меня прищучить, ведь даже он не мог всерьез решить, чтобы ты и Мартин мне не помогали. Поэтому я решил провести общий брифинг, скорее всего, он будет назначен на завтра. Если Мельберг против, пускай так и скажет. Но вообще-то я не думаю, что он это сделает.
Патрик еще раз кивнул Йосте в знак благодарности и, выйдя от него, повернул налево к своему кабинету. Удобно устроившись в рабочем кресле, он раскрыл папку и начал читать. Это было путешествие в мир человеческой мелочности.
~~~
Стрёмстад, 1923 год
Дрожащей рукой она постучалась в окошко. Оно немедленно отворилось, и Агнес с удовольствием отметила про себя, что он, должно быть, сидел наготове в ожидании ее прихода. В комнате было жарко, так что она не могла определить, отчего раскраснелись его щеки — от жары или от мыслей, которые роились у него в голове в ожидании предстоящего часа. Наверное, от последнего, решила она, заметив, что у нее тоже пылает лицо.
Наконец-то они подошли к тому моменту, к которому она стремилась с того самого дня, как впервые кинула камешек в его окошко. Она инстинктивно чувствовала, что должна приближаться к нему с осторожностью. Уж что-что, а читать в душе мужчин она умела очень хорошо. Видеть их насквозь и представать перед ними именно той женщиной, о которой они мечтают. С Андерсом ей выпало на протяжении нескольких невыносимо долгих недель играть роль скромной фиалки. Если бы все зависело от нее, она бы в первый же вечер с радостью залезла к нему не только в окно, но и прямо в постель, но Агнес знала, что такая смелость может его оттолкнуть. Чтобы заполучить этого человека, она должна играть по его правилам. Шлюха или мадонна — она могла стать и той и другой.
— Тебе страшно? — спросил он, когда она села рядом с ним на кровать.
Она подавила улыбку. Знай он, как опытна она в том, что должно произойти, то дрожать от страха пришлось бы ему. Но ей нельзя было себя выдавать. Во всяком случае, сейчас, когда она впервые так же страстно желала мужчину, как он — ее. Поэтому она потупила взор и только слабо кивнула в ответ. Когда он успокаивающим жестом обнял ее, она позволила себе усмехнуться, уткнувшись в его плечо.
А затем приникла к его губам. Когда их губы слились в страстном поцелуе, она почувствовала, что он начал осторожно расстегивать ее блузку. Он делал это мучительно медленно. Ей так и хотелось схватить блузку за края и рвануть, чтобы пуговицы полетели в разные стороны, но она понимала, что этим разрушила бы в его глазах свой с таким трудом созданный образ. Она подумала, что еще успеет показать эту сторону своей натуры, дав ему возможность гордиться тем, что это он пробудил в ней страсть. Мужчины так простодушны!
Когда вся одежда была снята, она застенчиво укрылась одеялом. Андерс погладил ее по волосам и, вопросительно заглянув в глаза, дождался, пока она позволила ему лечь рядом.
— Не мог бы ты задуть свечку? — спросила она, стараясь говорить робким и тихим голоском.
— Ну конечно же, непременно! — сказал он смущенно, браня себя за то, что сам не догадался — ей будет легче под покровом тьмы.
Он протянул руку к свече на ночном столике и загасил ее пальцами. Она почувствовала, как он повернулся к ней в темноте и невыносимо медленно принялся изучать ее тело.
В точно рассчитанный момент она издала как бы невольный вскрик боли и облегчения, надеясь, что отсутствие крови не выдаст ее. Но, судя по тому, с какой нежной заботливостью он с ней обращался потом, у него не возникло никаких подозрений, и она осталась довольна: роль сыграна хорошо. Поскольку ей пришлось подавлять свои естественные порывы, случившееся не доставило ей такого удовольствия, как она ожидала, но впереди оставалось еще много возможностей, и вскоре она собиралась проявить себя в полную силу. Для него же это будет приятной неожиданностью.
