Наталья Александрова - Отдых не для слабонервных
Волосы остались такие же рыжие, но причесалась она по-другому, косметики чуть-чуть, глаза оттенила, губы помадой едва тронула. Перед Надеждой стояла совершенно другая женщина, не первой, конечно, молодости, но вполне себе симпатичная. И даже фигура не казалась такой коренастой, постройнела, в общем, дама на глазах.
– Могу я присесть? – осведомилась Анна.
– А бить не будете? – опасливо спросила Надежда.
– Да за что? – Анна улыбнулась и стала еще приятнее.
– Ну… этот… Василий… у него все сорвалось, и отчасти по моей вине…
– Да мне-то какое дело? – отмахнулась Анна. – Он меня нанял, платил по дням, так что я не внакладе, а что его переиграли, так это только его проблема. Он уехал, а номер до завтра оплачен, так я и осталась – чего добру пропадать? Отдохну хоть по-человечески, в тишине…
– Да, погода хорошая… – Надежда расслабилась: кажется, скандал отменяется.
– Слушай, давай на двоих пиццу возьмем? И вина… Знакомство отметим… – предложила Анна по-свойски.
– А давай! – азартно согласилась Надежда. – Только, чур, за вино я плачу, мы тут с мужем за счет его фирмы находимся, так что не обеднеют они!
Женщины выбрали вино, и пиццу, и еще закусочек разных – салями, три вида маринованных оливок, вяленых помидоров и еще чего-то, Надежда и не разобрала.
Вино оказалось легким, в самый раз в такую погоду.
– Слушай, – заговорила Надежда, – прими мое восхищение. Актриса ты замечательная – так перевоплощаешься здорово.
– Да уж, – Анна вздохнула, – мастерство, конечно, есть… Да вот только приложить его некуда. Сама посуди, стала бы я с этим Василием связываться, если бы были у меня роли…
– Так ты вроде в сериалах снимаешься…
– Так разве этим прокормишься? – помрачнела Анна. – Это если попадешь в сериал крутой, раскрученный, серий на двести, да еще он популярный будет… Тогда реклама, конечно, там деньги будут настоящие. Но это такая редкость… не всем везет. А я ведь уже не девочка, предлагают роли мамаш главной героини, или свекровей, или вот недавно сыграла начальницу-стерву. Так ее после двадцатой серии убили и труп в шкаф засунули.
– Ну и ну! Круто! – восхитилась Надежда.
– Вот и приходится за любую работу хвататься. Корпоративы иногда веду, или вот как с этим Василием.
– Не боишься криминала?
– А я знать ничего не знаю! Он передо мной задачу поставил – изображать ревнивую жену, я и старалась. А что у него там какие-то заморочки, так я при чем? – Анна отпила вина. – Хотя, в общем, ты права, – заговорила она, помолчав. – Не дело это. Можно так нарваться… Но я ведь одна как перст, нужно самой зарабатывать…
– Что, никого у тебя нет? Быть не может! Ты симпатичная, опять же артистка…
– Да вот как-то не сложилось, – вздохнула Анна. – Были, конечно, у меня мужики – как без них? Пару раз замуж звали, но сначала я не хотела себя связывать, думала, актрисой великой стану… – она горько усмехнулась, – а второй раз вроде решилась, с его мамашей даже познакомилась. Ну, я тебе скажу, это что-то!
– Представляю… – хмыкнула Надежда.
– Губы все время поджимает, глядит исподлобья, я потом взгляд этот в одном фильме использовала – критики очень хвалили за ту роль. Так вот, а тогда посидели мы, чайку попили, потом она сына зачем-то на кухню вызвала. Дверь специально не закрыла и нарочно громко говорит: ты кого в приличный дом привел? Да эти артистки все поголовно… и дальше неприличными словами. Сынок ей: мама, мама, да ты не права, Аня не такая… Все они, орет, такие, и женишься ты на ней только через мой труп! Ну, я послушала, послушала, да и ушла оттуда тихонько, по-английски. Можно было, конечно, скандал устроить, обозвать ее тоже по-всякому, а смысл?
– Это правильно, – вставила Надежда.
– А потом велись на меня только ненормальные. Знаешь, есть такие мужики – как узнают, что артистка, да увидят меня по телевизору, так прямо с ума сходят. Но ненадолго. Потешат свое самолюбие, да и на другую перекинутся. Которая чаще на экране мелькает. Да только и сами-то они… как разглядишь такого поближе, так и самой хочется поскорее бежать куда подальше.
Надежда сочувственно кивнула.
– Знаешь, я уж думала – может, тут, в пансионате, кого-нибудь присмотрю. В свободное, так сказать, от работы время… – смущенно призналась Анна.
– Ну и как?
– Да никак. Был тут один. Симпатичный такой мужчина… Да ты его знаешь, это который от сердечного приступа помер…
– Володя Шубин? – едва не вскричала Надежда.
– Он самый… – Анна печально вздохнула, взгляд ее мечтательно затуманился. – Симпатичный, судя по всему, обеспеченный. Сперва мне показалось, что свободный…
– Сперва? – переспросила Надежда, постаравшись скрыть свой интерес.
– Ну да, пока к нему девица не приехала. Ну, девица – первый класс, я как ее увидела, так сразу поняла, что мне тут ничего не светит. Не мой уровень.
– Девица? – протянула Надежда. – Что еще за девица? Он мне сказал, что никого у него нет…
– А тебе зачем? – В голосе ее собеседницы проявилось легкое злорадство. – Сама на него виды имела?
– Да нет… – рассеянно пробормотала Надежда, – случайно тут встретились, давно знакомы были, учились вместе…
Анна поверила, не смотрела больше с прищуром.
– Жаль человека… – сказала она. – Вроде с виду здоровый был, симпатичный такой, спокойный. И вдруг раз – и нет! Семье-то хоть сообщили? Кто у него остался – дети, жена бывшая…
– Слушай, вот ей-богу ничего про него не знаю! – открестилась Надежда. – Лет тридцать с ним не виделись. Я бы его и не узнала, если бы он сам ко мне не подошел.
Тут Надежда задумалась. Отчего она узнала Шубина с таким трудом? Ведь у нее всегда была отличная память на лица. Никогда с ней такого не было, чтобы старого знакомого не узнать или обознаться. И ведь встречались они с ним все же не в детском возрасте, не в яслях на соседних горшках сидели, в восемнадцать лет в человеке уже некоторые взрослые черты просматриваются. Не соврала она Анне, не узнала бы Шубина нипочем.
И еще одна мысль не давала Надежде покоя. Володя в разговоре упомянул Люсю Симакову. То есть получается, что общались они не так давно, в течение последнего полугодия. Потому что если бы это случилось раньше, Люська обязательно бы Надежде рассказала, когда они встречались группой в ресторане этой зимой. И потом еще пару раз пообщались. И снова расстались, обменявшись на прощание телефонами и обещаниями звонить и не пропадать. Так что Люська должна знать хоть что-то про Володю. У нее талант – все про человека выпытать, точнее, люди ей сами все про себя рассказывают.
Нужно Люське обязательно позвонить. И вообще, Надежда занялась тут чужими делами, а убийство Шубина, судя по всему, никто раскрывать не собирается.
Тут Надежда вспомнила жуткие синие пятна на шее трупа, и ее передернуло.
– Жаль Володю… – сказала она, – очень жаль. Так что там с девицей-то было?
– Да ничего не было. – Анна с задумчивым видом долила в бокалы остатки вина. – Я тут от нечего делать гуляла и присматривалась. Ну, приметила этого Шубина, если бы не Василий, урод этот, да еще и ворюга, то как-нибудь с ним познакомилась бы. Но в таком виде как к человеку подойти? Однако смотрю, как-то идет он с девицей. Интересная такая девица, всем хороша – стройная, загорелая, волосы густые. Высокая, его на голову выше – в общем, прямо модель. Идут они со стоянки – стало быть, приехала девица эта на машине. Спокойно так идут, она на нем не виснет, он ее не обнимает. И в руках у нее портфельчик такой, для бумаг.
Одета вроде просто – джинсы, пиджачок, но вещи все, сразу видно, очень хорошей фирмы. Портфель тоже дорогой, то ли из кожи крокодила, то ли бегемота. И туфли. Без каблуков, правда, потому как девица высокая очень, ну, про это я говорила.
– А дальше что было? – нетерпеливо спросила Надежда.
– Ну, пошли они к коттеджу его. Потом меня Василий на обед позвал, там я сцену небольшую устроила, как полагается, потом у себя посидела, отдохнула, пока он какие-то процедуры проходил, потом снова решила прогуляться. Смотрю – опять они идут, провожает он ее до машины. И я тебе скажу – точно она к нему не на свидание приезжала, а по делу. Потому что если бы они в коттедже сексом занимались, то сразу было бы заметно. Не веришь?
– Верю, – без колебаний ответила Надежда Николаевна. – Конечно, заметно.
– И как посмотрела я на эту девицу под другим углом, так и стала вспоминать. Понимаешь, уж больно девка приметная, высокая очень, опять же волосы хорошие, густые. И вся такая деловая.
– Кто ж такая девица эта?
– Да погоди ты, слушай по порядку! – возмутилась Анна. – Значит, села она в машину, его на прощание не поцеловала, только кивнула, он тоже даже за руку не взял, только наклонился и сказал не то спасибо, не то до свидания. И назвал ее – не то Маша, не то Даша, а может, Саша… Она улыбнулась так и уехала. А я стою столбом и вдруг вспомнила, где я ее видела.
