Георгий Вайнер - Дивизион: Умножающий печаль. Райский сад дьявола (сборник)
– Мы взорвем его ракетой «земля-воздух» из кузова грузовика, который будет ехать по Рокавей-тёрнпайку. Моя задача не просто совершить эти грандиозные акции – мы должны уйти все четверо невредимыми с места катастроф. Мы не имеем права погибнуть, мы не камикадзе! Мы должны продолжить нашу борьбу!
Магда взяла его за руку:
– А что ты имеешь в виду под второй акцией?
– Мы должны будем разделиться. Самолет «Эль-Аль» прибывает по расписанию в шесть пятьдесят – шесть пятьдесят пять вечера. Пока одна группа будет на подлете принимать «боинг», вторая группа нанесет сокрушительный удар на севере. Разрыв во времени нанесения ударов должен быть не больше пяти минут – нельзя дать им опомниться. Грузовик с тонной взрывчатки поедет через мост Джорджа Вашингтона. На середине моста грузовик остановится, водитель включит взрывное устройство и бросит машину. Следующий за ним мотоциклист, – Хэнк ткнул пальцем в Рудди, – подберет товарища. За двадцать секунд в любом трафике вы проскочите до конца моста. Через минуту на мосту в пробке застрянут тысячи машин. Вот все их вместе с центральным пролетом моста вы поднимете в воздух, а потом обрушите в реку… Как вам мой план? – окинул Хэнк глазами подчиненных.
Те потрясенно молчали и восхищенно щелкали языками.
– Вот это дело! Вот это дело по нам! Это не сытое бюргерство! – закричала Магда.
– Это будет большой хлопок, – восхищенно сказал Лоренцо и счастливо заулыбался. – Ты знаешь, Хэнк, я так рад! Ведь это дает нам смысл жизни! И если не повезет – погибнуть не жалко! Дело того стоит!
Хэнк заулыбался:
– Не говори чепухи, сынок! Вершина безумия, пик мании величия – вся эта болтовня о смысле жизни, о пределах бытия, о возможности нового воплощения! Какой там смысл? Живи! Вся наша житуха – низшая биология! Закончен цикл – всё! Все мы – в жопу! В перегной вселенной! Пока мы живы – будем воевать! И побеждать, выживая в бою!..
– Главное, что это вполне исполнимо! Как все гениальное – это просто! – сказал Кастль и задумчиво добавил: – Я тут контактовал с арабскими ребятами. Они ищут таких партнеров, как мы. Естественно, мы ничего конкретного друг другу не сказали, но мне показалось, что они хотят взорвать Всемирный торговый центр. Ты, Хэнк, не хочешь поговорить с ними?
– Никогда! – отрезал Хэнк. – Я с арабами не имею дела – не верю им и не уважаю. Мы и сами справимся…
72. ТУЛЬСКАЯ ОБЛАСТЬ. ОРДЫНЦЕВ. КЛЮЧ
– Их убили не менее семидесяти двух часов назад, – сказал Гордон Марк Александрович.
Нарик лежал ничком, широко раскинув руки, уткнувшись в пушистый ковер. Кожа со спины аккуратным квадратом – от лопаток до поясницы – была срезана, и зрелище это было, конечно, не для слабонервных. Кровь спеклась, и рана на спине стала похожа на свежую заплату на мостовой.
– Черный квадрат, художник Кандинский, – важно сказал грамотей Любчик. – Жанр – криминальный модернизм…
– Иди-ка лучше займись водителем, – прогнал я нашего штатного остроумца.
Водитель и телохранитель Нарика – Автандил Купарадзе – был привязан к стулу и убит выстрелом в затылок. В сенях лежал труп охранника, заколотого одним ударом – в шею. Больше никого мы здесь не нашли. Дом был полон следами поспешного бегства – входную дверь не заперли, кое-где горел невыключенный свет, на столе стояли окаменевшие закуски и открытые бутылки. Забродило шампанское в бокалах и походило на мочу, приготовленную для анализа. Куклуксклан заметил:
– Судя по стилю работы, это или вьетнамцы, или китайцы. Знакомый почерк…
Гордон сказал:
– Кожа снята с тела убитого профессионалом. Это мог сделать или хирург, или очень опытный человек…
В комнату вернулся Любчик, помахал мне рукой:
– Командир Ордынцев, не хочешь взглянуть?
Я поднялся со стула в углу гостиной, откуда наблюдал безрадостное зрелище разгрома и побоища. В коридоре оперативники, не найдя ключа, вышибли дверь в соседнюю комнату. Здесь не было никакой мебели, на полу валялся тюфяк, в углу стояло пустое вонючее ведро, и от батареи отопления до середины комнаты тянулась толстая цепь с замком-кольцом.
– Вот здесь они держали Бастаняна, – сказал Любчик.
– В следующей комнате, по-видимому, спальня Нарика. Иди и обыщи там каждую щелочку, – сказал я.
Вернулся в гостиную, где Кит и К.К.К. писали протокол.
– Тут их было полно, – сказал Кит. – Они после нападения убийц – те, кто остался в живых – отсюда разбежались…
К.К.К. поднял голову от бумаги, уверенно сообщил:
– Судя по стаканам, приборам, отодвинутым стульям, здесь гуляло минимум человек шесть-семь. Несколько баб – вот лифчик валяется, колготки, женский ремешок, одна туфля, заколки. Здесь было большое гулянье… Надо пошерстить списки подучетных проституток…
На мраморном невысоком столике перед тахтой был разложен весь инструментарий для большого ширева. Кучки героина, ложка для разогрева, шприц, жгут.
– Н-да-тес, обстановочка как в детской сказке, – сказал вернувшийся Любчик. – Волки от испуга скушали друг друга…
И протянул мне найденный в спальне Нарика кожаный коричневый бумажник – добротную фирменную «лопату». Там лежали американский паспорт на имя Левона Бастаняна и аккуратно сложенная российская виза, истекшая пять дней тому назад. В том же ящике секретера Любчик нашел четыре кредитных карточки на имя Бастаняна – «Американ экспресс», «Мастер-кард», «Виза» и «Дискавер». Куклуксклан покрутил их в руках, махнул рукой:
– Мы их, конечно, пробьем сегодня… Но уверен, что на них ветер посвистывает… Бандюганы их давно очистили…
Из ящика, помимо всякого мусора, достали дамский никелированный «браунинг», довольно много денег и связку ключей. Я внимательно рассмотрел связку и показал остальным:
– Вот это ключи Бастаняна. Есть суждения?
– Может быть, – пожал плечами Куклуксклан. – Но вполне они могут быть и Нарика.
– Смотри – здесь четыре ключа. Два – типично квартирные. Один – автомобильный, фирменный, от «лексуса», и какой-то фигурный ключ неизвестного нам применения. Насчет «лексуса» мы сегодня запросим американцев – был ли у Бастаняна этот шикарный «японец». Но наверняка «лексуса» не было ни у кого из нариковской банды. Нет, я уверен, что эти ключи они отняли у почившего Бастаняна…
Известие об убийстве Нарика было для нас совершенной неожиданностью. Почти три дня трупы пролежали в домике на территории лепрозория. Вообще-то говоря, сам факт существования этого заведения был для меня большим откровением.
Как всем заурядным людям, мне не приходят в голову вопросы необычные – где, например, живут прокаженные? Лечат ли их? Куда они вообще деваются? Во всяком случае, даже не задумываясь, я был уверен, что эти заживо гниющие, распадающиеся люди содержатся где-то очень далеко, в полной изоляции, в недостижимых дебрях.
А оказалось – в сотне километров от столицы.
Обслуга и персонал больницы были выдрессированы и запуганы так, что никто никогда не заходил в корпус, который занимал Нарик. Только спустя несколько дней, увидев, что в доме, несмотря на холод, не топятся печи, они решили проверить – а что там происходит? Обнаружили зрелище, пострашнее привычных прокаженных, вызвали милицию – мы узнали об этом по сводке…
В доме стоял непереносимый смрад. Я вышел с Гордоном на улицу, закурили, и старик сказал задумчиво:
– Жуткие вещи происходят… Мы всю жизнь верили в величие и силу закона…
– Что – перестали верить?
– Нет, не хочу… Но вы посмотрите – зловещие преступления становятся актами возмездия… – Он растерянно развел руками.
– Не усложняйте, Марк Александрович. Балбес Любчик прав – волки от испуга скушали друг друга.
Я не выпускал из руки связку ключей, поскольку три ключа были обычными, встречающимися каждый день, а четвертый – совсем непривычной конфигурации, с фигурной головкой и крупно нарезанной бородкой.
– Взгляните, Марк Александрович, – показал я связку. – Мне почему-то кажется, что это ключ к какой-то большой и интересной тайне…
– Может быть, к большим ценностям, – усмехнулся Гордон. – Но где этот замок, который открывает хитрый ключ? В Нью-Йорке? Или здесь? Что это, ключ к секретному сейфу или банковскому хранилищу?
– Задайте мне вопросы полегче, Марк Александрович, – засмеялся я. – Это знал только Бастанян. Но он умер. И умер Нарик. А мертвым не нужны ценности и не интересны никакие тайны…
73. НЬЮ-ЙОРК. СТИВЕН ПОЛК. ЗАПАДНЯ
В справке департамента автомобильного учета сообщалось, что автомобиль «корвет» 1990 года выпуска с регистрационным номером «XYI-WAM» принадлежит Вадиму Рындину, который живет в штате Нью-Джерси, в городке Клифсайд. По просьбе Полка автомобильная полиция передала ему также номер карточки социального страхования Рындина, которая в Штатах сопровождает каждого человека от рождения до смерти.
Время изменило свой привычный объем для Полка – он очень торопился, и часы, набитые его энергичными поисками, заскакали, как минуты. Ждать было некогда, и он не стал запрашивать Службу иммиграции и натурализации, а поехал сам в их нью-йоркский офис. За полчаса ему нашли досье Рындина, в котором была собрана вся информация о его жизни до приезда в Америку. Дальше шли несколько пустяковых справок. И все. Пустота.
