Андрей Белозеров - Роскошь нечеловеческого общения
Суханов усмехнулся.
- Они - это они. Они всегда были, есть и будут. И они всегда не персонифицированы. Хотя для меня кое-что уже вполне ясно. Некоторые фамилии назвать могу.
- А цель-то какая? Цель? - Журковский неожиданно для себя начал кипятиться. И чем большее раздражение им овладевало, тем спокойнее становились Суханов и Греч.
- Цель? - спросил Греч. - Цель у них одна. Все под себя. Ну ладно, сейчас незачем об этом думать.
- Да. Сейчас нужно что-то решать с этой артиллерией.
- Пусть у меня полежит, - просто сказал Журковский. - Про меня эти ваши "они", вероятно, не знают?
Суханов прищурился:
- У тебя? То есть у вас?
- Можно на "ты", - спокойно ответил Журковский. - Раз уж все здесь на "ты", давайте и мы... Идет?
- Конечно, идет. Только... Ты представляешь, насколько это опасно?
- Представляю.
- Слышите? Он представляет!
Суханов посмотрел на Павла Романовича.
- Ну скажите ему, - Суханов неожиданно обратиляся к Гречу на "вы". Скажите же ему, куда он лезет.
- Ничего ты не представляешь, - произнес Греч.
В руках у него появился мобильный телефон, он быстро набрал номер.
- Алло. Это я. Сергей Сергеич, вы не могли бы приехать ко мне?.. Да, на дачу. Сейчас.
- Лукина, что ли, вызываете? - неприязненно спросил Суханов.
- Да. А что?
- Да нет... Знаете, я всегда считал, что кагебист кагебисту глаз не выклюет. Напрасно вы его в это дело... посвящаете, - после короткого замешательства закончил Суханов.
- Лукин - честный человек. Я с ним работаю, я его знаю. Он меня не продавал. И не продаст, - резко сказал Греч. - А если насчет кагебистов, то эта дискуссия сейчас неуместна.
- Может быть, может быть...
- Так что же? - спросил Журковский.
- Поехали, - сказал Люсин. - Поехали. На моем джипе доедем, никто и не поймет, что происходит. Мало ли, ваши машины ведь могут пасти. А я - что с меня возьмешь? Артист - он и есть артист. У меня проблем не будет. Я только думаю, что это нужно быстро делать. Бог его знает, когда им придет в голову нагрянуть. Ну, поехали, Толя?
- Поехали, - ответил Журковский.
- На одну ночь, - сказал Греч. - Завтра мы что-нибудь придумаем. Спасибо тебе, Толя.
- А, ерунда, - махнул рукой Журковский. - Ерунда...
- Скажите, Слава, - заговорил Журковский, когда джип выскочил с проселка, ведущего к даче мэра, на шоссе и мягко - не поехал даже, а поплыл сторону Города. - Скажите, что же, у него на даче и охраны нет? Так и живет мэр, как простой смертный? Не опасно?
- Ну как же - нет? - ответил вместо Люсина его шофер, средних лет мужичок в кепочке и кожаной куртке. - Есть там охрана. Просто вы не заметили. Машину Суханова-то они знают, Андрей Ильич часто тут бывает. И нас знают. Потому и пропустили без звука. А так - есть охрана. Как же?! Конечно, все под контролем.
- Да, - подтвердил Люсин. - Павел Романович не любит, чтобы охрана глаза мозолила. Да и шофер его, кроме всего прочего... И Виктор Василич... - Он кивнул на спину мужичка в кепочке. - А что? Волнуетесь?
- Конечно, - ответил Журковский. - Мы же с Павлом дружим. Уже много лет.
- Да, хороший дядька Павел Романович, - после минутного молчания сказал Люсин. - Хороший. Не похож совсем на нынешних политиков. Хотя это как посмотреть. Может быть, наоборот, это они не похожи. А Греч-то как раз политик настоящий. Мирового уровня человек. Махина!
- Только слишком уж он увлекается делами глобального масштаба, неожиданно заговорил водитель. - А частности не замечает.
- Чего? - удивленно спросил Люсин.
- Ну частности мимо него проходят, вот что я имею в виду, - рассудительно продолжал водитель.
- Имею в виду, - передразнил его Люсин. - Нет, Виктор Василич, ты не прав. Это ты не замечаешь, а он работает как надо. Только действительно много на себя нагрузил, все хочет успеть. Не надорвался бы. Я иногда боюсь за него. Все на себе тащит.
- Он всегда таким был, - усмехнулся Журковский. - Еще в Институте. Лидер.
- Да, лидер, - подтвердил Люсин. - Это точно. Только сдюжил бы. Хотя могу сказать следующее. Что касается нас, то есть, так сказать, творческих работников, - Люсин хмыкнул, наигранно-пафосно выделив последние два слова, здесь Греч, конечно, как Божий дар. Все делает. Он понимает то, чего не видят и даже знать не хотят остальные наши небожители. Политики... Что культура это очень экономически выгодная вещь. И не просто выгодная, а прибыльная. И может быть сверхприбыльной. Только... Что там, Виктор Василич?
- Да КПП же. В Город въезжаем...
Журковский почувствовал, как задрожали руки. КПП. Значит, сейчас могут обыскать машину. Найдут ружье. Что будет дальше, Журковский представлял себе очень смутно, но в том, что ничего хорошего из этого не выйдет, был уверен.
- Спокойно, Толя, - бросил Люсин. - Нет проблем. Да не нервничай так-то уж, от тебя прямо поле идет. Адреналином в машине пахнет - не продохнуть. Успокойся. Ты со мной.
К остановившемуся джипу подошли двое в камуфляже, с короткими автоматами на ремнях, перекинутых через широкие, квадратные плечи.
- Документы, - сурово сказал один из них, подойдя сбоку, со стороны водителя.
Второй зашел с другой стороны и стал сквозь поднятые стекла разглядывать пассажиров.
Виктор Васильевич опустил стекло и протянул документы, одновременно сказав несколько тихих слов.
Журковский решил сесть поудобнее и задел коленом коробку с ружьем, которая неловко лежала у него в ногах.
- Вячеслав Борисович, опустите, пожалуйста, стекло, - повернулся к пассажирам шофер.
- Слушаюсь, - весело ответил Люсин и выполнил просьбу водителя.
- Э-э-э...
Парень в камуфляже наклонился к образовавшейся щели.
- Э-э-э... Это вы, Вячеслав... Простите, отчества не знаю... Все говорят Слава Люсин, Слава Люсин...
- Ничего страшного, - улыбнулся Люсин.
- Простите, а можно автограф ваш?
Солдат был совсем молодым парнем, крепким, здоровенным, высоким, но с детским лицом и такими же детскими, наивными, круглыми глазами.
- Конечно.
Люсин вытащил из кармана авторучку.
- Где вам?
Парень протянул клочок бумаги, и Люсин быстро, размашисто написал несколько слов. Для того, чтобы было удобнее, он наклонился и использовал вместо подставки ту же коробку с ружьем.
- Спасибо!
Лицо парня расплылось широкой улыбкой. В свете фар соседних машин блеснули его ровные, крепкие зубы.
- Спасибо, Вячеслав... Э-э-э...
- Не за что! Как служба? - спросил Люсин.
- Нормально. Вы извините уж...
- Все в порядке.
- У вас джип чисто бандитский, - сказал второй парень, который уже оставил в покое водителя и, обогнув машину, подошел к своему напарнику.
- Да уж, вот на чем приходится ездить! - с сожалением кивнул Люсин. - Беда просто!
Солдаты хмыкнули и отдали честь.
- Счастливой дороги! Смотрите осторожнее, там строительство впереди... Дорога мокрая. Всего доброго!
Машина тронулась, Люсин закрыл окно и посмотрел на своего соседа.
- Ну вот и все. А ты боялась!
Журковский вытер мелкие капельки пота, выступившие на лбу.
- Не надо так нервничать, Анатолий Карлович! Ничего страшного. Я бы вообще эту штуку взял к себе, да только я в гостинице. Там с этим делом можно влипнуть в историю.
- Ну да, конечно, - ответил Журковский. - А как вы с ними быстро, Слава....
- Дело привычное. Популярность, знаете, часто помогает. Особенно с ГАИ. Да.
Водитель сбросил скорость. Дорога, прежде идеально ровная, теперь пошла ямами, ухабами, мощная машина преодолевала их с легкостью, но тем не менее пассажиры вынуждены были хвататься за спинки переднего сиденья, за рукоятки над дверцами, за коробку с ружьем.
- На "жигулях" по такой дороге не особенно погоняешь, - сказал Виктор Васильевич.
- Точно. Ну, слава Богу, хоть делают дорогу-то. А то прежде и намека не было на то, чтобы что-то исправить. Дорога и дорога. Катайся как хочешь. А лучше - на автобусе. Или еще проще - на электричке. Но если машину купил, сам и разбирайся. Богатей, понимаешь, - прокомментировал Люсин. - Богатей, только знай меру.
- Ну, сейчас-то все по-другому, - сказал Журковский, просто чтобы что-то сказать.
Страх, сковавший его при виде омоновцев, не отпускал.
- Да, по-другому... В определенных случаях. А в массе своей все осталось по-прежнему. Народ-то не переделать за пять лет. И за десять. И за двадцать. Опыт Моисея, мне кажется, для России не подойдет. У советских - собственная гордость. И путь свой. Павел Романович это умом-то понимает, а как начинает действовать, сразу забывает. Хочется ему, чтобы все было как у цивилизованных людей. А это, если хотите знать, Анатолий Карлович... - Чтобы подчеркнуть важность своей мысли, Люсин опять перешел на "вы". - Если хотите знать, для России это даже вредно. Так идеализировать собственный народ, так его переоценивать - за это и побить могут. "Интеллигент" ведь совсем недавно было таким, как бы полуругательным, словом. А Павел Романович этого "интеллигента" внедряет ну просто очертя голову. Повсюду. Везду ему порядок нужен, чистота, культура, понимашь... - Последнюю фразу Люсин проговорил с интонацией президента. - С таким подходом народной любви дождаться трудно. Опять-таки - в баню не ходит. Что это за начальник, который в баню не ходит, а? Водку там, понимашь, не пьет? Голый по снегу не бегает, красной попой, понимашь, девок не пугает? А?
