Анатолий Галкин - Народные мстители
Западники знают, что надо работать, а не гоняться за влажными атмосферными явлениям!
Европейцы уверены, что надо делать деньги!
Они, дураки, считают, что в деньгах счастье…
* * *Студент Герман Мамочкин тоже был чудаком и мечтателем. Поступив в педагогический институт, он стал считать себя русским интеллигентом, который всю жизнь будет трудиться для народа и «сеять разумное, доброе и вечное».
Гера даже стал носить тонкие круглые очки и отпустил бородку. И так же, как Чехов, он работал над собой и «по капле выдавливал из себя раба».
Три года назад Герман Юрьевич окончил ВУЗ и стал педагогом с красным дипломом.
Сейчас после окончания института нет никаких распределений.
Сейчас свобода, и поэтому никто не собирается преподавать в сельских школах.
А вот молодой учитель истории Мамочкин нашел подмосковный поселок Власюки. Рядом было романтическое место, о котором Гера слышал еще в детстве — «Звенигород не пригород, а город небольшой».
В этих самых Власюках была школа, но добрые люди намекнули, что она дышит на ладан. И возродить ее может только чудо.
Именно поэтому учитель Мамочкин поехал возрождать деревню. Раз он русский интеллигент, то должен просвещать народ, а не нефтью торговать!
Торгашей в России и так много…
* * *За три года Мамочкину удалось много сделать. Школу не закрыли, а слегка отремонтировали. Приняли на работу двух учителей из ближнего зарубежья и физкультурника — бывшего капитана второго ранга.
Герман создал при школе что-то вроде клуба с библиотекой, одним компьютером и с субботними лекциями, которые читал он сам.
А еще он организовал группу по защите природы. Что-то вроде ячейки «Гринпис». В нее входило всего три человека — сам Гера, физкультурник и медсестра Ирочка Забелина, помощница местного фельдшера.
* * *Она приехала из Сибири и появилась во Власюках всего три месяца назад. И Герман сразу понял, что про Ирочку нельзя говорить без радостных эмоций. Он считал ее идеалом доброты, красоты и женственности.
Любовь слепа! Мамочкин не замечал, что у медсестры много недостатков. У нее слишком крупные веснушки, она слишком капризна и, самое неприятное — она любит программу «Кривое зеркало».
* * *За три месяца знакомства их отношения заметно продвинулись. Они стали гулять при луне вдоль пустынных берегов речки Кривуши. Последний месяц они ходили обнявшись, тесно прижимаясь друг к другу.
Неделю назад Герман попытался нежно поцеловать Ирочку в щеку. А она развернулась, подставляя губы.
От испуга Гера промахнулся и поцелуй пришелся в шею, куда-то под левое ухо. Но это было восхитительно!
После этого весь остаток ночи Мамочкин терзался, уверяя себя, что, как честный человек, он обязан жениться. Надо только решить, делать ли предложение сразу или подождать еще месяц?
А вчера произошло событие, которое ускорило развязку.
Ночью на деревянном мосту через Кривушу Ира Забелина подвернула ногу. Герман удержал ее, обнимая за талию и за плечи. И тогда медсестра развернула робкого учителя, прижала его к перилам и стала жадно целовать.
Понятно, что у Мамочкина голова пошла кругом. Только через минуту он начал отвечать, а потом и вообще осмелел. Он прошептал ей про любовь…
Это была пятница.
А когда в два часа ночи Герман проводил Ирину до ее дома, они договорились, что в субботу пойдут в дальний лес за речкой Кривушей. И пойдут не за грибами-ягодами, а на пикник с ночевкой.
Русский интеллигент Мамочкин уже на крыльце в самый последний момент сделал намек на предложение. Он сообщил Ирине, что возьмет с собой только одну палатку.
— Ты не против, Ирочка? Я понимаю, что это неудобно, но нам придется спать вместе. Согласна?
— Я-то согласна, Гера. Но боюсь, что ты опять испугаешься.
— Нет, любимая! С тобой я не боюсь ничего. Теперь мы всю жизнь будем спать в одной палатке…
* * *Встреча группы «Народных мстителей» была срочной и чрезвычайной.
Свое тайное общество все четверо воспринимали, как шутку, как детскую игру в скаутов, в «Зарницу» или в «Тимуровцев».
Но вот вопросы, которые собирались решать «Мстители», были вполне серьезны.
Они и подумать не могли, что микрофоны, поставленные ими в кабинете у Владимира Трощенко, принесут столько информации. Понятно, что директор химичил, уходил от налогов, брал и давал взятки. Но чтоб такое? Никто не ожидал!
Речь шла не о мошенничестве или жульничестве. На кону стояло преступление века! Двести бочек могли отравить все водохранилища на Запад от Москвы.
* * *Как-то само собой считалось, что Вадим Дунаев главный в квартете мстителей. Именно он включил запись разговора Трощенко и Бориса Годунова. И именно он начал обсуждение темы.
— Значит так! Эту запись мы сделали незаконно. Ее нельзя использовать, как доказательство. Иначе мы сядем, а Трощенко выкрутится! Я прав?
— Да, Вадим.
— Получается, что нам нужны веские улики. Такие доказательства, которые можно предъявит следствию. Верно?
— Верно, Вадим!
— Но действовать надо срочно. Иначе этот буржуй перетравим массу людей. Точно?
— Точно, Вадим!
— Доказательства мы можем получить только возле Звенигорода. Мы даже знаем точное место, куда приедут бочки. Это село Власюки. Именно возле него фирма «Пикник» строит коттеджи. Я не ошибаюсь?
— Все так, Вадим!
— Значит так, мы с гражданкой Дунаевой завтра едем в эти самые Власюки. Под видом туристов. Ты согласна, Светка?
— Согласна.
— Так! Наша дорогая Лифанова, как журналистка, ищет материалы по городу Знаменску, по заводу «Клинвуд» и, понятно, по фирме Бориса Годунова. Это для будущей статьи пригодится. Хорошо, Лера?
— Хорошо.
— А Михаил Лифанов обсуждает вопрос с Максом. Это теперь наш человек! Он трепаться не будет. Верно, Миша?
— Точно! Максим Квасов, хоть и лейтенант полиции, но человек правильный. Подстрахует в нужный момент…
* * *Они решили, что выйдут из Власюков поодиночке.
Понятно, что их особые отношения перестали быть секретом в селе. Но одно дело, когда молодежь гуляет и слушает соловьев. А совсем другое, когда предстоит ночевка в одной палатке.
Народ нормально воспринял бы тракториста с дояркой. Но если такое вытворяет учитель с медсестрой — это разврат!
* * *Геру Мамочкина волновала еще одна вещь. Он чувствовал некое раздвоение своей личности.
Учитель хотел повести Ирочку за реку Кривушу. Но не в глухой романтический лес, а туда, где прямо на берегу какая-то фирма начала строительство коттеджей. Он хотел сделать фото этого безобразия и поднять общественность на борьбу. Надо охранять родную природу!
Именно это и беспокоило Германа. Он никак не мог понять, что для него главнее в этот день. Или первая любовь с Ириной, или спасение берегов Кривуши…
* * *Они встретились в шесть часов вечера в дубраве за мостом.
У Германа за плечами был неуклюжий рюкзак, а в руках маленький баул с палаткой. А Ира Забелина принесла две пухлые сумки.
Сегодня утром они наспех договорились о том, кто и какие вещи возьмет. Но наверняка что-то забыли или перепутали.
Когда уходишь в лес более чем на сутки, нужно очень много. Необходимы котелки для воды и супа. Пригодится топор и лопатка. Надо взять продукты, включая чай, сахар и картошку. И, конечно, посуда, одежда и одно одеяло на двоих…
* * *Они шли вдоль берега реки и через двадцать минут уткнулись в забор фирмы «Пикник». Дальше дороги не было. Тупик! Но зато рядом была уютная полянка и удобный спуск к реке.
За забором было абсолютно тихо. Похоже, что на стройке не было ни одной живой души.
Идеальное место для тайного ночлега.
* * *До заката оставалось несколько часов. Они сразу начали обустраиваться, ставя на поляне палатку, разводя костер и подвешивая над ним котелки для вечернего чая.
* * *Когда совсем стемнело, послышались трели соловья. А, может быть, других птиц. Но все было очень романтично и красиво.
Влюбленные сидели на берегу и целовались. Но вчера, когда они делали это в первый раз, все было торопливо, сумбурно и страстно. А сейчас они смаковали, растягивая удовольствие.
— Скажи, Гера, а до меня у тебя много девушек было?
— Это как?
— Ну, ты раньше много раз целовался?
— Ни разу!
— Я так и подумала. Ты совсем неопытный и стеснительный. Как десятиклассник.
— А как ты, Ира. Ты очень опытная?
— Не очень. Но уж побольше тебя! Первый раз, когда у меня день рождения был. Родители пошли провожать гостей, а я с одним парнем в бутылочку играла.
— Понятно, Ира! Но был и второй раз?
— Был. Это когда в училище нас направили на практику. На ночном дежурстве подвалил ко мне аспирант в очках, прижал к стенке и стал целовать.
