Евгений Аллард - Найти бесогона
– Ну что ты стоишь? – усмехнулась она. – Быстрее. Иначе наше исчезновение заметят.
Я сбросил одежду, оказался рядом, впился в её мгновенно распухшие губы, ощущая их сладкий вкус. Погрузился в пьянящий аромат её духов – густой, насыщенный тон ванили, свежесть лимона и мяты. Она застонала, словно от боли, когда я овладел ею, прижала к себе. Мне стоило невыносимого труда сдержать себя. Я замирал на мгновение, чтобы не дать бушевавшей страсти вырваться раньше времени. Мы слились воедино, дыша в такт. Милана тяжело дышала, все громче стонала.
Кто-то грубо схватил меня за плечи и шмякнул изо всех сил об стену, так что из глаз посыпались искры, а рот наполнился кровью.
– Я говорил тебе, чтобы ты не лез к Милане, засранец! – услышал я истошный вопль Верхоланцева.
И откуда у него взялось столько сил? Багровый от злости, он врезал мне кулаком в лицо. И я рухнул вниз. Но тут же кто-то очень сильный подхватил меня под руки. Верхоланцев подлетел ко мне, бросив злой взгляд, прошипел:
– Я предупреждал тебя, что яйца тебе оторву? Теперь пеняй на себя.
Меня пронзил страх, как удар электротоком, я стал извиваться в руках мучителей, пытаясь вырваться. Краем глаза увидел, как он взял в руки блестящий предмет, похожий на клещи, у меня подкосились ноги.
– Верхоланцев, я знаю, что ты убил Северцева! У меня есть доказательства!
– Да, это я убил этого выродка! Раз ты знаешь об этом, последуешь вслед за ним! – крикнул он, с силой ударив между ног.
Пронзила адская боль, я услышал свой истошный крик и… проснулся. В первые секунды не мог понять, как оказался на кровати. Вскочил, пытаясь рассмотреть в темноте, где нахожусь. И лишь потом расслабился, упал без сил, вглядываясь в потолок. Меня сотрясало крупной дрожью, кошмар был потрясающе реален.
Немного отдышавшись, оделся и, взяв сигареты, спустился во двор. Присел на качели, закурил. Лёгкий бриз, насыщенный морской солью, и никотин постепенно успокоили. Я выбросил из головы вторую часть кошмара и вспоминал, как мы с Миланой занимались любовью. Я никогда не видел её обнажённой полностью, только представлял по фильмам. Но моя фантазия оказалась очень богатой.
Внимание привлёк шум, который шёл со стороны двора, там, где находился сарай, обычно закрытый на амбарный замок. Свернув за угол дома, я обнаружил, что ворота распахнуты. Из окон струится мертвенный, призрачный свет. Подобравшись ближе, я проскользнул внутрь. Весь сарай был заставлен столиками, лавками, на которых стояли горящие свечи и фотографии в рамочках, много фотографий. На стенах под углом висело несколько зеркал. Отражаясь, они составили длинный коридор, ведущий в бесконечность.
В центре сарая над землёй парила фигура с длинными развевающимися волосами в белом одеянии.
– Нина, пожалуйста, пожалуйста. Прости меня! – услышал я голос Сергея.
– Нет! Никогда! – раздался пронзительный, женский крик.
– Нина, уже ничего не вернёшь! Оставь нас в покое! Оставь! Что ты хочешь от меня? Что?! Зачем ты мучаешь меня?
– Ты знаешь, что я хочу! Мести! Я буду мстить тебе и всей твой семье!
С потолка ударил ярко-белый разряд молнии, Сергей зашатался и упал ничком на пол, как подкошенный. Свечение разом исчезло, я кинулся к Сергею, пощупал пульс, приложил ухо к груди – тишина. Расстегнул ворот рубашки, положив на спину, начал делать массаж сердца, вперемежку с искусственным дыханием. Через пару минут, губы Сергея порозовели, он открыл глаза и взглянул на меня.
Я бросился в дом, заколотил в дверь. На пороге стояла Екатерина в халате, наскоро наброшенным на ночную рубашку.
– Быстро вызовите скорую, вашему мужу плохо!
Она метнулась к телефону, начала дрожащими руками набирать номер. Я схватил плед с диванчика в прихожей и вернулся в сарай. Сергей уже пришёл в себя, но явно чувствовал себя паршиво. Прибежала Екатерина, засуетилась.
– У вас есть сердечные лекарства? – спросил я. – И принесите одеяло.
Она кивнула и бросилась в дом. Я услышал скрежет по асфальту, и, резко обернувшись, заметил старичка, который вылез из канализационного люка и, шаркая ногами, побрёл к помойке.
Через минут десять приехала скорая.
– Я поеду с ним, – сказал я твердо Екатерине, которая с дрожащими губами, смотрела, как мужа на носилках заносят в машину. – Я позвоню.
Она слабо кивнула, готовая упасть в обморок, прижимая к себе перепуганных, заспанных детей.
Я просидел в холле реанимации с час, когда из двери появился врач. Поравнявшись со мной, он спросил:
– Это вы проводили реанимационные действия?
– Да. Как он, доктор?
– Состояние удовлетворительное. Обширный инфаркт, но вы вовремя привезли его. Надеюсь, всё будет в порядке. Самое страшное позади.
– Слава Богу.
– Подождите, – схватив меня за руку, проронил врач. – Он хотел с вами поговорить. Только не волнуйте его сильно.
Сергей лежал на подушках, обвитый датчиками. Взглянув обречённо, просипел одними губами:
– Олег, я хочу вам кое-что рассказать. Присядьте. Выслушайте меня, пожалуйста.
Мне совершенно не хотелось присутствовать на исповеди прямо сейчас.
– Сергей, сейчас не время. Вам надо прийти в себя. Давайте перенесём это на другой раз.
Он тяжело вздохнул, закрыл устало глаза, потом вновь открыл и через силу повторил:
– Это важно, Олег.
Я присел рядом и приготовился слушать.
– Это началось двенадцать лет назад. Мы с Катей очень хотели ребёнка. Но у нас никак не получалось. Ходили по врачам, народным целителям, покупали кучи лекарств. Ничего не помогало. И мы решили взять ребёнка из детдома, нашли Вадика, ему было два годика тогда. Чудесный мальчик, мы сразу его полюбили, оформили опеку над ним. Хотели усыновить, но оказалось, что его мать жива, она не давала согласия на усыновление. После автокатастрофы она стала инвалидом, не ходячим. Но все годы отрывала из скудной пенсии деньги и присылала нам. Для Вадика, – он замолчал, перевёл дыхание, и с трудом продолжил: – А потом, неожиданно, Катя забеременела. У нас родилась Ирочка. Понимаете, двое детей, такое счастье. Но мы жили в однокомнатной квартире, очень тесной. Мы умоляли мать Вадика разрешить усыновить его. Хотели получить материнский капитал, купить трёхкомнатную квартиру, чтобы у каждого ребёнка была своя комната. Но Нина отказалась. Она надеялась вернуть его, единственное утешение.
Сергей закашлялся. Я обеспокоено взглянул в его лицо, но он вновь открыл глаза и тихо продолжил:
– Мы не знали, что делать. Органы опеки не хотели давать разрешение на усыновление Вадика, потому что его мать была против.
Он замолчал, отвернулся к стене, по щекам потекли бессильные слезы. Я решил уйти, чтобы не беспокоить его. Я и так все понял, но вновь услышал его тихий голос:
– Я устроился временно работать медбратом, в больницу, где лежала мать Вадика. Понимаете? У меня не было другого выхода. Я … убил её. Это оказалось так просто. Временно отключил аппарат и всё.
– Было следствие?
– Да, но быстро закончилось. Женщина-инвалид, почти восемь лет. Никаких родственников, кроме маленького сына, который о ней даже не помнил. И мы усыновили Вадика. Купили квартиру, потом заболел дядя. После его смерти мы получили дом, его деньги. Если бы это произошло раньше…
– Сергей, а когда это видение стало появляться?
– Последний год.
– Понятно. Знаете, я не судья вам. Не знаю, утешит это вас или нет. Но я не верю, что это призрак матери Вадима. Думаю, кто-то узнал вашу тайну и просто это инсценировал. Тот, кто хочет выжить вас из дома.
Он удивлённо поднял брови.
– Вы не верите в то, что это дух Нины?
– Нет. Если бы это был её дух, он начал бы являться к вам сразу, после смерти. А не бродил бы где-то и вдруг явился. Я не верю в подобные совпадения. Я с этим сталкивался и не раз. Скажите, кого вы могли бы подозревать? Родственников, скажем, племянника дяди. Кажется, он жил вместе с вами.
– Да. Но он уехал до смерти дяди, он подводник, по полгода в море. Ему не нужен был этот дом. Да и с дядей у него были натянутые отношения.
– Может быть, это связано с вашей работой? Кто-то не доволен, что именно вас назначили директором лицея?
– Не знаю. Зачем все это было нужно делать? Если кто-то узнал, он бы мог просто начать шантажировать меня напрямую.
– Возможно, он не хочет открывать себя, потому что вы его знаете.
– Ничего не могу сказать, – Сергей устало прикрыл глаза. – Это моя ужасная вина.
Я похлопал его по руке:
– Ничего уже не сделаешь, но вы нужны жене и детям. Выздоравливайте.
Я вышел из палаты и наткнулся на бледную, как мел Екатерину. Она кинулась ко мне, вглядываясь в лицо.
– Все в порядке. Не волнуйтесь, – я обнял её, ощущая, как она дрожит.
Вернулся в дом, поднялся к себе в комнату, прихватив камеру, фотопричиндалы и отправился в сарай. Вошёл и замер на пороге – ни зеркал, ни свечей! Но я же отчётливо помнил треск, запах горящего воска! Шаг за шагом, внимательно обыскал помещение, залез в каждую щель, заглянул под стол, стеллаж – никаких следов, даже крошечного огарка. Кто же смог за такое короткое время все убрать? Вадим? Я вернулся в дом. Вадим вместе с Ирочкой сидел на кухне. Он словно стал старше, осунулся, сгорбился, как маленький старичок. Я присел рядом, попытался приободрить:
