Эд Макбейн - Дело принципа
– С удовольствием. Что собираешься делать дальше?
– Завтра отправлюсь в Испанский Гарлем. Хочу проверить историю с ножом. Если они собираются это использовать, я должен подготовиться. Что ты хотел мне сказать, Эфраим?
– Ну, во-первых, дело будет рассматривать судья Сэмелсон.
– Что?
– Я знал, что ты удивишься. Защитник поднял ужасный шум. Возмущался, говорил, что он твой друг, что ты у него учился в университете, что он заранее настроен в твою пользу.
– Какая чушь.
– Разумеется. Но тем не менее они потребовали перевести дело в другой суд.
– Должно быть, Эйбу это понравилось.
– Эйб Сэмелсон – самый справедливый судья в нашем суде. Короче говоря, он отклонил прошение и послал защиту к черту.
– Вот молодец!
– Но их это не остановило. Они настаивали на смене суда. Утверждали, что местная пресса настроена враждебно и ведет подстрекательскую кампанию по нашему делу. Эйб снова послал их. Он сразу разобрался, что к чему. Они намеренно тянут время. Это уже их третье прошение. Сначала они потребовали провести проверку протокола заседания Большого жюри на том основании, что обвинительное заключение было составлено без соответствующих улик. Это прошение отклонили. Потом они затребовали подробную информацию по делу – имена свидетелей, место, оружие, – но выиграли всего лишь неделю. Так что все остается без изменений – суд состоится в следующем месяце, и председателем будет Сэмелсон. Ты доволен?
– Еще бы. Мне нравится Эйб. Он хороший человек.
– Давно с ним виделся? Хэнк внезапно расхохотался:
– Он должен прийти к нам на ужин в один из выходных!
– Отлично, – улыбнулся Холмс. – Советую не обсуждать дело.
– Я и не собирался.
На столе Хэнка зазвонил телефон. Он снял трубку:
– Да?
– Хэнк, это Дейв. К тебе пришли двое. У одного – мешок с едой.
– А кто второй?
– Парень по имени Бартон. Говорит, что он репортер. Слышал о таком?
– Майк Бартон?
– Да.
– Слышал. Что ему нужно?
– Поговорить с тобой.
– Скажи ему, что мы собираемся обедать. Если он не возражает, чтобы я жевал во время нашего разговора, пусть заходит. Дейв, и пришли скорей пакет с едой. Я умираю» от голода.
Обед и Майк Бартон прибыли одновременно. Бартон оказался высоким мужчиной с плечами и грудной клеткой водителя грузовика. На его лице выделялись толстые губы и густые черные усы, словно нарисованные чернилами. Он сразу протянул руку:
– Мистер Белл?
– Здравствуйте, – ответил Хэнк и пожал руку. – Эфраим Холмс, шеф отдела. Эфраим, это мистер Бартон.
– Мы знакомы, – сухо отозвался Холмс.
– Тайный совет со звездой обвинения, а, Холмс?
– Просто обед, Майк, – ответил Холмс, доставая из пакета бутерброды и напитки. Он заплатил посыльному и устроился в одном из кресел, разложив еду на столе.
– Что у вас на уме, мистер Бартон? – спросил Хэнк.
– Хороший вопрос, – улыбнулся Бартон. Когда он улыбался, его зубы сверкали поразительной белизной на фоне черных усов, а глаза казались маленькими коричневыми точками на широком круглом лице. У него непропорционально большая голова, неожиданно для себя подумал Хэнк. Ему бы играть в театре. – А что на уме у всех в последние дни?
Хэнк развернул бутерброд:
– Я не могу говорить за всех. Только за себя.
– И что же на уме у вас?
– Дело Морреса.
– И я думаю о том же, мистер Белл.
– Вы поэтому сюда и пришли?
– Именно поэтому. Вы в последнее время читали нашу газету?
– Увы, – покачал головой Хэнк. – Я не читаю бульварные газеты.
– Снобизм у государственного служащего?
– Вовсе нет. Просто не имею такой привычки.
– Наша бульварная газета очень хорошая, – заявил Бартон.
– И о чем вы пишете на этой неделе? – сухо поинтересовался Хэнк. – Разоблачаете публичные дома на Парк-авеню? Бартон усмехнулся, однако без тени юмора.
– Мы отвечаем нуждам общества. Мы также находимся на службе общества.
– Конечно. Вы рассказываете рядовым гражданам, где им найти проститутку. Вы добавляете головной боли отделу нравов.
– Мы пишем серию статей об отделе нравов, – заметил Бартон.
– От вашей газеты воняет, – резко вмешался Холмс. – Это дешевая, желтая газетенка, которая выступает под флагом либерализма, чтобы увеличить тираж и сделать себе рекламу. Что вам здесь нужно?
– Пришел поговорить с мистером Беллом, – свел брови на переносице Бартон.
– Я шеф отдела, – ответил Холмс, принимая скрытый вызов. – И имею право присутствовать при вашем разговоре с мистером Беллом.
– Хорошо, – кивнул Бартон. – Итак, что вы думаете об этом?
– О чем? – не понял Хэнк.
– О деле. Их казнят?
– Я представляю обвинение по делу об убийстве первой степени, – сказал Хэнк. – В соответствии с обвинительным заключением.
– А как насчет той истории, которую они выдумали? Якобы у Морреса был нож и он бросился на них?
– Я этим еще не занимался.
– И когда вы собираетесь начать?
– Полагаю, это мое личное дело, мистер Бартон.
– Вот как? А я думал, что вы служите обществу.
– Так и есть.
– Значит, это общественное дело.
– Если бы общественность могла расследовать это дело, я бы с вами согласился, мистер Бартон. К сожалению, общественность не получила юридического образования, а я получил. Поэтому буду расследовать я и готовить дело так, как считаю нужным.
– Независимо от того, что хочет общественность?
– Что вы имеете в виду?
– Общественность хочет, чтобы этих троих парней казнили на электрическом стуле. Я это знаю, и вы тоже.
– И что?
– Что вы собираетесь предпринять?
– А что бы вы хотели, мистер Бартон? Чтобы я лично отвез их в Синг-Синг и завтра же включил рубильник? Они имеют право на справедливый суд.
– Никто не отнимает их права на правосудие. Но в этом деле может быть только одна справедливость, и она очевидна каждому. Они хладнокровно убили беспомощного мальчика. Общественность требует возмездия!
– Вы говорите от имени общественности или от себя лично?
– И от себя лично, и от имени общественности.
– Вы были бы отличным председателем в суде Линча, – заметил Хэнк. – Я так и не понял, зачем вы пришли.
– Узнать ваше мнение по этому делу.
– Я и раньше расследовал дела об убийствах. И к этому делу отношусь так же, как и к остальным: собираюсь делать свою работу.
– А вы собираетесь отправить этих парней на электрический стул? Это дело вашей компетенции?
– Я занимаюсь расследованием убийства первой степени. И не выношу приговоров. Если присяжные признают ребят виновными, судья Сэмелсон вынесет соответствующий приговор.
– По такому обвинению обязательно выносится смертный приговор, и вы это знаете.
– Верно.
– Значит, если вы успешно расследуете дело по обвинению в убийстве первой степени, вы отправите парней на электрический стул.
– Жюри присяжных может подать просьбу о снисходительности, и если ее удовлетворят, ребята получат пожизненное заключение. Такие случаи уже бывали.
– Вы так будете вести дело? В расчете на пожизненное?
– Протестую! – рявкнул Холмс. – Не отвечай ему, Хэнк!
– Скажу вам прямо, мистер Бартон, – начал Хэнк. – В этом деле я склоняюсь к обвинительному приговору. Я представлю все факты суду и присяжным. Присяжные будут решать, подтверждает ли совокупность фактов убийство первой степени. Если они признают парней виновными, судья Сэмелсон вынесет приговор. Месть или возмездие не входят в мои обязанности. Моя работа – доказать, что преступление было совершено и что подозреваемые виновны в этом преступлении.
– Другими словами, вам все равно – казнят их или нет?
– Я буду вести дело по обвинению…
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Я бы не хотел об этом говорить.
– В чем дело, Белл? Боитесь смертной казни?
– С тех пор, как я стал государственным обвинителем, я отправил на электрический стул семь человек, – ответил Хэнк.
– Вы когда-нибудь отправляли на электрический стул подростков?
– Я никогда не вел дела об убийстве, по которому проходили бы мальчики такого возраста.
– Понятно. – Бартон сделал паузу. – Вы когда-нибудь слышали о девушке по имени Мэри О'Брайен?
Хэнк на мгновение смешался, бросив быстрый взгляд на Холмса.
– Да, – признался он.
– Вчера я говорил с ней. Насколько я понимаю, в юности вы с ней крутили роман.
– Думаю, вам лучше уйти, мистер Бартон.
– Ни в Мэри ли О'Брайен – теперь Мэри Дипаче – кроется причина вашей неуверенности…
– Убирайтесь вон, Бартон!
– ..И нежелание вести дело так, как того хочет общественность?
– Хотите, чтобы я сам вас вышвырнул, Бартон?
– Для этого потребуется более крупный мужчина, мистер окружной прокурор, – ухмыльнулся Бартон. – Я все равно собирался уходить. Не пропустите завтрашнюю газету. У вас волосы дыбом встанут. – Он повернулся к Холмсу:
