Семен Данилюк - Бизнес - класс
- Лет пять там отработал, - недоуменно подтвердил Богаченков.
- Так чего ты тут штаны просиживаешь?! - возмутился Коломнин. - Иди немедленно оформляйся. Мы же завтра с тобой в командировку вылетаем!
В коридоре Коломнина караулила секретарша Ознобихина:
- Сергей Викторович! Николай Витальевич очень просил заглянуть.
Коломнин, раздосадованный происшедшим, хотел было отказаться, но дверь кабинета Ознобихина будто случайно распахнулась, и сам вышедший хозяин обхватил начальника УЭБ за плечи.
- Старина! Надеюсь, не обиделся, что я тебя чуток опередил? - испытующе, в той же манере, что и Дашевский, он заглянул собеседнику в глаза. - В этом деле не только стратегия важна, но и тактика. Не мог я тебе, понимаешь ли, позволить в президента банка сомнения посеять. Слишком важен этот проект.
- Для банка или для тебя?
- А я себя от банка не отделяю! - отчеканил Ознобихин, кивая одновременно двум проходящим мимо начальникам департаментов. Проводив их нетерпеливым взглядом, вернулся к прежнему, дружески-снисходительному тону. - Надеюсь, ты тоже?
- Коля, давай напрямую - чего ты от меня хочешь? Узнать, о чем договорились с Дашевским?
- В том числе.
- В таком случае докладываю: получил команду с поручительством пока не наседать. Можешь считать - нейтрализовал. Доволен?
- Я тогда доволен буду, когда начальник экономической безопасности мне в этом проекте союзником станет. Потому что каждый раз бегать к президенту за поддержкой - это накладно. Я жилы рву, чтоб банк на новый простор вывести. А ты - как стоп-кран уперся. Думал, командой станем. Ну, хочешь, я тебе все бизнес-планы по Генеральной компании покажу? Просмотри тщательно, а через два-три дня спокойно обсудим.
- Через два-три вряд ли. Я на две недели в Томильск улетаю.
- К Ларисе?! - Ознобихин ошеломленно остановился. - Вот это ты молодец. По-взрослому!
- Почему к Ларисе? - голос Коломнина разом просел.
- Так она ж как раз в Томильске живет. Не знал, что ли? О чем же вы с ней?.. Ты даешь!
- Слушай, Коля, - заалевший Коломнин решился. - Собирался как раз с тобой насчет Ларисиного мужа переговорить. Я тут по приезде прокачал: не зарегистрировано по Москве убийство Шараева. Не знаю, что и думать.
Из приемной выглянула секретарша, озабоченно зыркнула вдоль коридора.
- Николай Витальевич! Вас Лев Борисович срочно требуют.
- И правильно, что не зарегистрировано. Шараева - это Ларисина фамилия. Она ее себе оставила, чтоб азербайджанскую не брать. А мужа - Фархадов, Тимур. Отец у него, между прочим, знаменитейший по Сибири нефтяник... Да иду, иду!
И Ознобихин исчез в недрах приемной, оставив Коломнина в наиполнейшем обалдении.
Выйдя на улицу, Коломнин с удивлением обнаружил, что давно стемнело: суматошный рабочий день растаял незаметно, как сахар в кипятке. С легким ознобом припомнил о предстоящем неизбежном разговоре с сыном. Теперь он был благодарен Панчееву, удержавшему его от первого, чисто эмоционального порыва. Такой разговор требует мудрой сдержанности. Конечно, Димка был близок к тому, чтобы всерьез оступиться, - ведь фактически речь идет о взятке. Но - лишь близок. Главное - не набрасываться сразу, не загонять парня в безысходность. Нужно только суметь найти и нужный тон, и нужные слова. Чтоб разговор этот остался один. Последний и - навсегда.
И еще, чего жаждал он почти подсознательно, - чтобы дома не оказалось жены. Всякая попытка поговорить при ней с кем-то из детей оканчивалась ее неизменным вмешательством - причем в любой разговор она буквально врезалась и - гнала волну, как разогнавшаяся моторка меж тихими весельными лодками. Так что даже спокойная вроде беседа преображалась, покрываясь бурунами, предвестниками близкой бури. Бурей, то есть общим скандалом - с вскриками и взаимными обвинениями, за которыми терялось все доброе, - обычно и заканчивалось.
Увы! Жена была дома. И, более того, по скорбной усмешке, с какой оглядела она появившегося мужа, стало ясно: она уже все знает. И она имеет мнение.
- Дмитрий дома?
- А где ж ему теперь(!) быть? - демонстративно повернувшись, жена вернулась на кухню, оставив впрочем дверь неприкрытой.
Сын оказался в гостиной. Нахохлившись, забился он в глубокое кресло под торшером, с нераскрытой книгой на коленях.
- Кажется, нам пора поговорить, - строго произнес Коломнин, еще раз давая себе слово быть сдержанным.
- О чем?! - сын не отвел глаза. Напротив, прямо посмотрел на отца. И какая же волна неприязни и несдерживаемой обиды окатила Коломнина. Его невольно перетряхнуло.
- Ты что, Дмитрий?!
- Он еще спрашивает что? - послышалось сзади. - Постыдился бы. Ребенок первые самостоятельные деньги заработал. А родной папочка отобрал.
- Да иди ты отсюда к черту! - заорал Дмитрий на мать, срываясь на фальцет. - Предупреждал же, чтоб не лезла.
- Димка! На мать-то! - предостерег Коломнин, хоть самого нестерпимо подмывало ухватить ее за локоть и вышвырнуть из комнаты.
- Да пошла она! Тоже достала. Во вы у меня где оба! - Дмитрий подбежал к матери и сделал то, о чем мечтал сам Коломнин, - решительно вытеснил в коридор и захлопнул дверь. Обернулся к оторопевшему отцу. - Скажи, что я тебе сделал? Только скажи! За что ты меня ненавидишь?!
- Я?! - Коломнину начало казаться, что происходит это во сне. - Я - тебя?! Да ты о чем, Димка?
- С четырнадцати лет ты меня гнобишь своим высоколобым презрением: не то делаю, не там учусь, не о том думаю! Я уж и забыл, когда видел что-то, кроме твоего вечного презрения! Но теперь-то за что! Это мои деньги. Я их заработал! Понимаешь ты? Я - сам.
- Вообще-то заработал - это несколько иное. А когда ты на имени банка спекулируешь...
- О-о! - сын завыл. - Опять за свое! Да что ж ты действительно такой тупой?! - Дмитрий, я пытаюсь поговорить по-доброму, но ведь могу...
- Чхал я на то, что ты можешь! Не застращаешь. Банк! Служение! Достал! Да разуй зенки! Все в банке гребут под себя. Делают деньги. Где могут и как могут!
- Полагаю, все- таки - не все.
- Не все! Ты - нет. Вбили в тебя в твоем МНДВ (сноска - сленговое от МВД) инстинкт сторожевого пса: охраняй хозяйское, пока не сдохнешь. Или пока сам хозяин не прибьет за чрезмерное рвение. Но и я не ворую. Понимаешь? Ни у кого ни цента. Я просто "сделал" эти деньги там, где другой бы их не нашел. И что же, скажи на милость, здесь такого, что родной отец?...
- Не забывай, это я тебя все-таки в банк привел.
- Ты! Все ты, - согласился сын. - Вот это и есть главное. Испугался, как бы твое имечко не замарали.
- Наше имя!
- Да нет, твое! Потому что я твоими благодеяниями сыт по горло и завтра же подам заявление об уходе. Так что не извольте беспокоиться! На вас и тень не упадет. И вообще, - он поколебался. Даже передумал было, но все-таки, хоть и тихо, закончил. - Не хочу с тобой больше ничего общего иметь.
- Даже так? - выдавил Коломнин. Он понимал, что надо что-то делать. Объясниться. Попытаться убедить. Но не было сил ни на уговоры, ни на крики. Как знаешь. Далеко, похоже, зашло. Скажи только, зачем тебе эти деньги понадобились? Вот так, разом. Разве мы тебе в чем-то отказывали?..
- А вот затем. На квартиру, к примеру, собрать хотел, понимаешь? Чтоб... лиц ваших с матерью не видеть.
- Мать-то тебе чем не угодила? Кто-кто...
- Да идите вы!.. Вы ж оба ядом пропитаны, так ненавидите друг друга. Думаешь, не видно? Вот скажи, чего живете вместе?
- Хороший вопрос.
- Да нет у меня вопросов, - осунувшееся лицо отца несколько остудило парня. - Все равно как угодно добуду деньги, но - уйду из дома!
Махнув рукой, повернулся и выбежал в спальню. В гостиную тотчас ворвалась жена:
- Доволен? Довел парня до точки? Отец называется. Другие отцы за детей насмерть стоят. А этот...Ну что с того, что мальчишка немножко денег бы подзаработал? Кому от этого хуже? - Да пойми ты, курица! Нельзя начинать жизнь со взяток. С них начнешь, ими и кончишь!
- О господи! Говорить с тобой - как под водой кричать. Сорок два года и полный идиот. Что теперь делать-то собираешься? Ты ж сына так потеряешь. А мне как с тобой жить после этого? Вот скажи, как ты нам с детьми в глаза смотреть после этого будешь?
- Пожалуй, что уходить мне надо из дома, - всего минуту назад Коломнин и не помышлял об этом. А, выговорив, понял, что решение созревало в нем давно. Все равно как мы живем - это не жизнь.
- Опять? - съязвила жена.
- Да нет, окончательно надумал. В чем-в чем, а в этом он прав: чего в самом деле мучим друг друга? Квартиру, само собой, вам.
- Это даже не обсуждается. А детей, стало быть, на мои плечи?
- Детей?.. Да есть у меня на книжке деньги. Куплю Дмитрию квартиру, раз так рвется.
- Двухкомнатную! - потребовала жена.
- Двухкомнатную? Так это, считай, все, что у меня отложено... - Коломнин задумался. Но не о том теперь голова болела. - Что ж? Пусть двухкомнатную. Проживу на даче.
Дачу эту на берегу Истры он уж лет пять отстраивал, где сам, где чужими руками, но - своими деньгами. В последнее лето выложил печку. До весны перекантуется.
