Марина Серова - Визит черной вдовы
— Ах, Виктор Сергеевич, зачем же так пугать даму? А вдруг я упала бы в обморок!
— Для столь воздушной принцессы обморок не так уж и страшен — всегда найдется кому подхватить. Однако вы великолепны! — ответил этот доморощенный Казанова, чуточку отступая назад. — Я обязательно представлю вас всем. Вы будете украшением нашего банкета, Жанна Леонидовна! Кстати, у меня есть одна идейка насчет вашего проекта с этим центром. Что, если нам объединить усилия еще и с Германией, а?! Создадим этот центр с американцами и с немцами сразу — и да здравствует дружба народов!
Видимо, Курбатов еще не очень подоил Германию!
— Это было бы великолепно, но такие вопросы я должна урегулировать и в Москве, и в Бостоне! — качала я права от имени Климкиной.
— Урегулируем, Жанна Леонидовна, урегулируем все и в Москве, и в Бостоне с помощью нашего губернатора Федора Дмитриевича!
Интересно, это все на полном серьезе или он так меня клеит?!
— Сейчас я представлю вас нашим немецким друзьям! — И Курбатов закивал кому-то своей зловещей кудлатой башкой.
Из толпы вынырнул Игорек, скользнул по мне вежливо-отстраненным взглядом и встал навытяжку перед моим новоиспеченным ухажером.
— Найди-ка мне скорее Юргена и Кристофа! — сказал ему Курбатов, не снимая с лица обращенной ко мне улыбки.
Первым делом, когда я освобожусь от этого друга народов, надо будет переговорить с Игорьком — как там дела у Климкиной?
Игорь ввинтился в толпу, и через минуту, в течение которой Курбатов распинался о звездных перспективах совместного немецко-американского спасения российских беженцев, передо мной явились два баскетбольного роста сухопарых немецких старика, похожие на банкиров. Игорек бойко залопотал с ними по-немецки, указуя на меня и Курбатова. Курбатов стоял, подхалимски заглядывая в их маленькие пронзительные арийские глазки, и тоже пытался что-то произнести, но лучше бы он этого не делал. Немцы улыбались мне и кивали: «Я, я!»
Благодаря своим туристическим познаниям немецкого языка я могла из их разговора понять, что этим старцам впаривают необходимость сотрудничества, а главное — финансирования центра для беженцев. Про американцев с ними не вели и речи — Курбатов хотел слупить все с Германии. А меня им представляли как директора данного проекта.
Пожилые немцы поглядывали на нас с опаской: наседающий Курбатов с бандитской рожей и полураздетая маркиза Помпадур, наверное, не вызывали у них особого желания раскошелиться. Однако с европейской вежливостью они ответствовали, что да, мол, неплохо было бы и посотрудничать. Я стояла с накрепко приклеенной улыбкой, остановившись взглядом на пиджаке одного из немцев. Мое внимание привлек значок с эмблемкой «Дойчебанка». Да, Курбатов их тут пас, как кур. Наш международный контакт завершился, немцы пожали мне руку, и я, как дурочка, сделала им книксен.
— Спасибо, до свидания! — с улыбкой произнес старик со значком.
— Ауфвидерзеен! — закивала я.
Игорь, уводя немцев, оглянулся на меня и вытаращил глаза. Видимо, у него было для меня что-то срочное. Курбатов наконец извинился и, пообещав мне скорейшую встречу, перевалил в соседнюю компашку, где высился над всеми мэр города. Там Курбатов стал прикладываться к бокалам, причем очень интенсивно.
Так, надо найти Игорька. Я вышла из поля зрения Курбатова, который все поглядывал на меня из-за мэрского плеча, и меня закружило по залу. От мелькания разнообразных физиономий, пиджаков, цветов, галстуков-бабочек, колонн меня начало уже немного подташнивать. Наверное, мне надо просто взять и съесть что-нибудь — хоть один бутерброд. Плевать мне и на корсет, и на всех вокруг. Сейчас встану вон там в углу, возьму тарелочку и поем. И пускай лучше лопнет корсет, чем я хлопнусь от голода в обморок!
Так я и сделала. Провожаемая многочисленными взглядами, в полном одиночестве отошла в дальний конец стола, взяла тарелку, положила туда булочку, ветчину, сыр и кусок дыни сверху и принялась за еду. Ешь, Таня, на здоровье. А то на голодный желудок расследование как-то не идет. То ли корсет растянулся, то ли я в корсете уменьшилась, но вся еда благополучно достигла места назначения, и я взяла со стола молочный коктейль с ванилью и клубникой.
Коктейль был густой, как деревенская сметана. Я поглотила немалую порцию и заметно повеселела. Правда, корсет стал поскрипывать.
Когда я занималась выковыриванием последней клубничинки со дна бокала и раздумывала над своими дальнейшими действиями, из толпы вынырнул и направился в мою сторону Игорь.
— Ну, на ловца и зверь бежит, а я собиралась тебя разыскивать! — весело заявила я ему, облизывая уголки губ и поставив на стол пустой бокал.
— Вкусно, да? — сказал мне Игорек с укоризной. — А между прочим, Климкина благодаря тебе хлебает больничные щи!
— Лучше скажи, как она чувствует себя, эта милая дама? Что-нибудь вспоминает? Завтра же я ее навещу с огромной передачкой от имени американцев из Бостона!
— Татьяна, перестань тарахтеть! — попросил Игорь. — Она там, конечно, под хорошим надзором, но вообще-то еще не в себе. Ничего не ест, ничего не помнит!
— А ты говоришь — щи хлебает! — растерялась я.
— Да это я образно выразился! Короче, я отвез ее в больницу, говорю ей: пару дней полежите, и все пройдет. Она вроде ничего — не возражала. Привез, сдал на руки твоему Шуралеву. Он с ней побеседовал — она действительно ни черта не помнит.
— А как ее зовут — помнит?
— И как зовут не помнит. Ничего не помнит — я же тебе русским языком говорю! Поместили ее в палату — она вроде бы всем довольна, ни на что не жалуется, физически в норме.
— Так, может, это пройдет — они там ее лечат?
— Но мне от этого не легче: ее через два дня начнут разыскивать из Москвы, а спрашивать-то будут с меня. Это я лично занимался ею тут, в Тарасове. Завтра-послезавтра она в себя не придет — вернуться не сможет, начнут все раскапывать, дойдут до тебя!
Что-то мне не понравилось, каким тоном Игорь это говорил! Что за паника такая, боже мой? Или в нем мужского только волосатые руки в часах «Ориент»? Хотя, нет, я не должна так думать о нем — Игорь лучше всех. Это я его так подставила; я виновата во всем, что произошло с Климкиной. Я и должна все расхлебывать.
— Погоди, Игорь, ну что теперь поделаешь? Любой человек может заболеть в командировке. Давай завтра отправим ее в Москву: там ее лучше вылечат! Или сообщить им туда, что она пока побудет здесь… Ты не давал телеграмму ее родным?
— Да у нее все родные в Америке. Она живет то там, то в Москве. В Москве за нею солидная фирма, ее послезавтра посылают еще в какую-то страну. Начнется свистопляска, будут звонить советнику, спрашивать, что с Климкиной!
— Игорь, подожди… Для советника Климкина — это я, и они его с панталыку не собьют, а Москве надо так прямо и сказать: Климкина шла — упала, очнулась — ничего не помнит. Подержим, полечим… Вернем, мол, как новую.
— У тебя всегда все просто! — зло проронил Игорь.
— Это у тебя все сложно. Слушай меня — и все будет нормально. Больше ничего не придумаешь. Не могу же я ей дать по голове еще раз, чтобы она все вспомнила.
Однако, пока мы с ним препирались, в зале произошло некоторое движение, волнение в массах. Все как-то ускоренно стали передвигаться, быстрее хватать со стола закуски и оставлять пустые тарелки.
— Сейчас появится САМ, — сказал Игорь, посмотрев на часы. — Слушай, умоляю тебя, будь осторожна! Я дам тебе вот что, — и он протянул мне сотовый телефончик «Nokia» размером с пол-ладошки. — Второй такой у меня. Если зазвонит, значит, что-то случилось. Просто так звонить не будет. Если у тебя что-то случится и я тебе срочно понадоблюсь, наберешь 2-7-9. И сделай на нем самый тихий гудок, чтобы не привлекать внимания окружающих!
— Игорь, ты — золото! — Я повернулась спиной к любопытной публике и сунула телефон в корсет. Он аккуратно скользнул в нужную ложбинку.
— И еще: эти Юрген и Кристоф, с которыми я подходил, — банкиры из «Дойчебанка». Я деталей не знаю, но, по-моему, они намерены получить обратно свои кредиты.
На горизонте появилась внушительная фигура Курбатова и направилась в мою сторону. Мне пришлось в срочном порядке покидать Игорька и двигаться навстречу советнику. Виктор Сергеевич были, по-моему, уже навеселе. Их поступь, конечно, была нерушима и тверда, а взгляд сверкал грозным весельем. Он глядел на меня так, словно собирался тут же взять на абордаж.
— Жанна Леонидовна! — зычно крикнул мне Курбатов. — Куда же вы пропали? Сейчас будет небольшая официальная часть: речи нашего губернатора, немецкого консула и банкиров. Вы должны присутствовать, и непременно в первом ряду!
— Да? Ну что вы! — светским голосом безмозглой дуры отозвалась я.
— Непременно будьте рядом со мной! Вы уж, пожалуйста, составьте сегодня компанию пожилому мужчине!
