Чингиз Абдуллаев - Альтернатива для грешников
Слава Богу, крови нигде не было. Умерший лежал прямо в костюме на широкой двуспальной кровати лицом вниз. Ион подошел и потрогал его шею.
— Мертв, — сказал он, взглянув на меня. За ним в спальную комнату вошла женщина.
— У него, наверно, разрыв сердца, — довольно спокойно сказала она.
Видимо, за годы службы она привыкла к подобным инфарктам. Отчего умирают высокопоставленные чиновники? Конечно, от инфарктов. От чего умирают шахтеры или рабочие? В основном от язвы желудка. Эти две болезни — самые социальные болезни в нашем обществе. И дамочка, которая работала столько лет на правительственных дачах, привыкла видеть инфаркты своих хозяев, которые раньше наверняка случались еще чаще, чем в наше время. Ион перевернул умершего на спину. В его широко открытых глазах застыл ужас. Неужели так умирают от инфаркта? Ион поднял его руку: на запястье Липатова были характерные синяки, как будто руку держали силой. И след от укола. Ошибиться было невозможно. Я подошел ближе. Этим объясняется выражение ужаса на лице умершего. Его убили.
Ему вводили насильно какое-то лекарство. В спальную комнату вошел капитан, и Ион, застегнув рубашку на запястье убитого, отпустил его руку. Капитан посмотрел на мертвеца.
— Это из-за машины, — вдруг сказал он, строго глядя на нас, — наверно, он сильно переживал.
Нужно быть полным идиотом, чтобы в таком доме говорить о машине. У погибшего наверняка хватало средств, чтобы купить какой-нибудь средний автомобильный завод в Америке или в Европе.
— Михалыч, кажется, был прав, — задумчиво сказал вдруг Ион. Я, еще не совсем врубаясь в его мысли, растерянно киваю головой. Женщина подходит к телефону и вызывает «скорую помощь».
— Вы можете сообщить о машине его семье, — строго говорит она, давая понять, что мы можем уйти. Капитан согласно кивает головой и пятится к двери.
Он явно побаивается эту особу. Мы идем следом. Ах, как хочется провести обыск на этой даче, как много интересного мы могли бы здесь найти. Но это уже полная фантастика. Во-первых, нам никто не разрешит. Во-вторых, на это нужна санкция прокурора, который ее не даст, а если и даст, то пришлет своих сотрудников.
Спецназовцы не проводят обысков на правительственных дачах, за исключением тех случаев, когда этого хочет само правительство. И наконец, в-третьих, нам нельзя долго задерживаться в этом доме и нужно побыстрее все рассказать в группе. Мы выходим к машине.
— Вы уезжайте, — строго говорит капитан, — я останусь здесь.
И он садится за руль, и мы доезжаем до поворота. Когда машина уже не видна с дачи. Ион останавливает автомобиль и спрашивает:
— Ты что-нибудь понял?
— Только то, что его убили.
— Нет, я про слова Михалыча. Он говорил, что все было разыграно специально. Специально для того, чтобы мы попались на какую-то уловку. Эта смерть очень похожа на такую уловку. Внешне он как будто получил инфаркт, но на самом деле ему ввели какое-то лекарство. Учитывая, что он занимает очень большой пост, медикам могли не разрешить делать вскрытие родственники умершего.
Тогда убийцы принесли его в спальную комнату и положили таким образом, чтобы, перевернув Липатова на спину, любой дилетант, даже начинающий следователь, сразу бы обнаружил синяки на правой руке и места от укола. Зачем нужно было так сжимать ему руку? И самое главное, почему они не застегнули рубашку на его запястье, словно подчеркивая его насильственную смерть.
— Ты становишься детективом, — пошутил я, но Петрашку отмахнулся.
— Какой, к черту, детектив, — в сердцах сказал он, — Михалыч прав, Никита, нас явно кто-то использует. Кто-то постоянно нас опережает. — Он посмотрел на меня:
— Нужно вернуться на дачу.
— Это опасно, — покачал я головой, — сейчас там будет много людей, и нас могут засечь.
— В любом случае нужно попытаться, — задумчиво сказал он, — я должен постараться попасть в его кабинет. Он, наверно, на первом этаже.
— А если на втором?
— Не знаю. Но попытаться стоит. Ты жди здесь. Сиди в машине и жди. Я постараюсь быстро вернуться.
Ион вышел из автомобиля и углубился в лесной массив. Я пересел за руль.
Ион прав, происходит нечто непонятное. Почему все события завязаны на нашей группе? Какие деньги должен был получить Коробков от Скрибенко? Для чего? Я чувствовал, как начинает болеть голова. Этот день мы запомним на всю жизнь.
Правильно говорят, понедельник день тяжелый. Ион отсутствовал уже около пятнадцати минут, и когда я решил идти ему на помощь, то увидел, как он бежит по аллее.
— Заводи мотор! — кричал он громко, и я, рассчитав все точно, рванул как раз в тот момент, когда он плюхнулся на заднее сиденье. Из дачного поселка мы выехали через две минуты, почти не задержавшись у ворот.
— Что-нибудь нашел? — спросил я.
— Нашел, — кивнул Ион, доставая какую-то темную книжечку, — это его записная книжка. Я успел схватить ее и сразу выскочил. Кабинет у него действительно на втором этаже, и там уже полно народу.
— Неужели они не увидят его правого запястья?
— А может, они не хотят его видеть? — спросил Ион, взглянув на меня. — Может, им хочется, чтобы он умер от инфаркта.
— Ничего не понимаю, — честно признался я, прибавляя газ, — нужно отнести эту книжку Михалычу. Есть там фамилия Скрибенко или нет?
— Есть, сказал Ион, открывая страницу на букву «с».
— Может, и Коробков есть? — пошутил я, но Петрашку добросовестно открыл страницу «к».
— Нет, — чуть разочарованно произнес он, — Коробкова нет.
— Жаль, — я посмотрел на часы. — Ребята, наверно, беспокоятся, мы задержались на этой даче почти на полтора часа.
— Останови машину рядом с телефоном, — предложил Ион, — нужно позвонить, узнать, что нового.
Когда мы въехали в город, я остановил машину, и Петрашку побежал звонить. Вернулся он почти сразу.
— Михалыч просит быстро вернуться. Не хочет говорить по телефону. Не стал меня слушать, сказал, чтобы я срочно приехал. У них что-то случилось.
— Что могло случиться, — недовольно пробормотал я, срывая автомобиль с места. На работу мы приехали через десять минут. Был уже третий час дня. Мы умирали от голода и усталости. В кабинете Михалыча сидели все ребята. Даже Владик Дятлов никуда не ушел.
Они ели бутерброды, взятые в нашем буфете, и запивали минеральной. Мы, конечно, не трезвенники, но в нашей группе Михалыч установил жесткий режим безалкогольной зоны. Если кто-нибудь попадется, то сразу вылетает из группы.
Пить можно только в нерабочее время. По нашим лицам Михалыч понял, что у нас не очень приятные новости. У ребят были такие растерянные лица, что мы почувствовали себя не очень хорошо. Хонинов сидит отвернувшись. Дятлов держится за больную руку. Миша Бессонов что-то жует, Аракелов сидит, прислонившись к спинке стула и закрыв глаза, а Маслаков стоит у окна. Увидев нас, Михалыч хмуро спросил:
— Были у Липатова?
— Были. — Ион прошел к столу. Я сел у входа. — Он сегодня не вышел на работу, оставшись ночевать на правительственной даче.
— И вы поехали туда?
— Да. Но нас туда не пускали. Целый час потратили, пока уговаривали нас пропустить.
— Ты тоже уговаривал? — не поверил Михалыч.
— Немного, — признался Ион, — одному даже врезал, чтобы не вел себя так нагло.
— Подействовало?
— Не очень. Никита придумал для охраны байку про машину, которая якобы пропала у Липатова, а мы ее нашли. Тогда нас пропустили. Вернее, не пропустили, а вместе с нами поехали к Липатову, чтобы сообщить о найденной машине.
— Ты поймал их на самом уязвимом месте, — кивнул Михалыч, обращаясь ко мне, — молодец, Никита. Что дальше?
— Мы поднялись наверх и обнаружили умершего Липатова. Вернее, убитого.
Он лежал на кровати в костюме.
— С чего ты взял, что он убит?
— Правый рукав рубашки был расстегнут. Я перевернул его на спину и увидел на запястье характерные синяки, словно ему сжимали руку или держали, когда он вырывался. И след от укола.
— Выводы? — строго спросил Михалыч, нахмурившись еще больше.
— Его убили, но… — замялся Ион.
— Договаривай, — потребовал подполковник.
— В общем, что-то не так. Его убили, но убили так, чтобы мы сразу поняли. Ему даже не застегнули рубашку, чтобы все сразу увидели его руку.
— А ты потом застегнул?
— Конечно, застегнул. Я вернулся в дом второй раз. Подполковник удивленно посмотрел на него.
— Захватил его записную книжку, — Петрашку достал темную книжку и положил ее на стол, — фамилии Коробкова нет, зато Скрибенко имеется.
— Зачем он ему дал свою машину? — покачал головой Михалыч. — Чиновник такого уровня дает свой автомобиль какому-то мелкому клерку. Как мне все это не нравится, ребята, как мне все это не нравится.
— Я об этом тоже думал, — согласился Ион, — нужно найти эту стерву, которая нам сообщила о Коробкове, и выяснить, почему она хотела, чтобы мы его брали именно в понедельник ночью. И почему там оказался Скрибенко. По рассказам его коллег, личность совершенно серая, пустое место. Он мог быть только курьером. Непонятно, как ему могли доверить такие деньги. По моим наблюдениям, между Липатовым и Скрибенко разница была, как между Солнцем и нашим светильником на столе.
