Алексей Макеев - Чистосердечное убийство (сборник)
— Убирайся вон, — тихо проговорила Смирнова, стиснув кулачок.
— Что?
— Я сказала, убирайся вон, подонок! — закричала женщина и вскочила так резко, что опрокинула бокал с горячим чаем.
Глава 5
Гуров спустился почти к самой Волге, где его ждал на своей старенькой «семерке» Седов. Капитан с деловитым видом расхаживал около машины, заложив руки за спину. Гуров улыбнулся и замедлил шаг.
«Хороший парень этот Седов, — подумал он. — Кто ему забил голову тем, что служба должна быть удобной и сытной. В его-то годы сидеть в хозяйственной части? Самое время учиться полицейской работе, набираться опыта. Кабинетов и бумажек хватит в старости.
Зато теперь ему будет что вспомнить. Еще бы, он раскручивал дело вместе с полковником Гуровым! Великий сыщик ему доверял, давал самостоятельные задания, советовался с ним. Ишь как он меня, знаменитого московского полковника, глазами пожирает, когда я с ним разговариваю. Эх, юность!».
Седов обернулся раньше, чем Гуров подошел к нему на расстояние брошенного камня. Молодец, помнит про осторожность, не уходит с головой в размышления.
— Ну, Алексей, докладывай, — велел Гуров, похлопал по крыше старенькие «Жигули» и решительно полез на переднее сиденье. — Устал я что-то сегодня. Давай сидя разговаривать.
— Если коротко, то народ не верит в виновность майора Ершова, — заявил Седов, устраиваясь рядом с полковником.
— Я в этом и не сомневался, — заявил Гуров. — Даже ненавистники, и те не верят, не так ли?
— Вы не поверите, Лев Иванович, но даже те люди, которые имели на него зуб, говорят, что Ершов убить никак не мог.
— Почему же не поверю? Запросто! — проговорил Гуров. — Не первый день в розыске. Повидал я убийц на своем веку. Это если коротко, а если длиннее рассказывать?
— Если длиннее, то еще интереснее, Лев Иванович, — явно горя от нетерпения, заговорил капитан. — Значит, так. Ни один человек в двух селах мне не сказал, что Ершов мог убить. Все уверенно говорили, что Александр Иванович — человек выдержанный, невозмутимый, да и не за что убивать главу района. Две женщины высказались по-иному. Они заявили, что как же надо такого человека, как Ершов, довести, чтобы он за оружие схватился. Вот такое мнение в народе о своем участковом.
— Ладно, я понял. А что ты мне хотел интересного рассказать?
— Про страшное поле, Лев Иванович. То самое, где ангары стоят. Оно, оказывается, тут пользуется нехорошей славой.
— Ну-ка!.. — заинтересовался Гуров.
— Лев Иванович, вы верите в мистику? Вот уж чего не ожидал от вас, — с укором заметил Седов.
— В мистику? — Гуров улыбнулся. — Нет, дружок, в настоящую мистику я не верю. Но за всю мою богатую жизнь я неоднократно становился свидетелем того, что за мистическими явлениями рано или поздно обнаруживались чисто криминальные деяния. Ты не поверишь, как часто людям с криминальными наклонностями приходит в голову таким вот образом маскировать свои преступления.
— Тогда другое дело.
— Рад, что успокоил тебя. — Гуров улыбнулся. — Так что там с этим полем такого загадочного?
— Оно пользуется недоброй славой у местных жителей еще со времен строительства этих самых ангаров. Их ведь поставили для того, чтобы здесь открыть что-то вроде частного аэроклуба, в котором хранились и обслуживались бы личные самолеты бизнесменов. Была когда-то мода на управление маленькими самолетами. Но дальше ангаров дело не пошло, и аэродром здесь не построили. Хотя, как я понял, землю под него уже отвели.
— Ничего мистического пока не вижу, — заметил Гуров. — Скорее наоборот. Все очень реально и по-человечески.
— Мистика была потом. Пошли слухи, что это поле не используется, потому что здесь разбился какой-то человек на самолете. Потом пропал пастух, которого деревенские жители нанимали на сезон. Стадо на месте, оно даже вечером само в деревню вернулось, а пастуха так и не нашли. Это было где-то в девяносто втором году. Потом, спустя пару лет, в той маленькой речушке, которую мы с вами видели, когда у нас машина сломалась, утонули сразу два местных пацана. А недавно в Лыкове нашли застреленного мужика. Тело лежало возле его же гаража. Причем никто выстрелов не слышал.
— Ну-ну, — с сомнением сказал Гуров. — Где это поле, а где Лыково?! Это же километров пять оттуда.
— Человек, которого застрелили, был в известной степени примечательным. Бывший прапорщик, который всю жизнь что-то доставал и чем-то торговал. Когда расформировали летный городок, этот прапорщик ушел из армии. В последние годы он промышлял цветными металлами. Вечером этот тип куда-то ехал на мотоцикле. Его видел местный пастух. Я узнал бы побольше, народ там словоохотливый, но торопился к вам на встречу.
Гуров несколько минут молча смотрел на небо. Седов поглядывал на него с некоторым благоговением и не мешал знаменитому сыщику думать.
Наконец Гуров подошел к своему помощнику, взял его за пуговицу форменного кителя и сказал:
— Ты прав, Алексей, в этом что-то есть. Давай поступим с тобой следующим образом. Потолкайся в этих гаражах, расспроси мужиков про этого бывшего прапорщика и про обстоятельства его смерти. Пастуха этого потряси, выпей с ним, что ли.
— Может, на это поле с ангарами ночью наведаться? — Седов явно загорелся новым заданием.
— Да боже тебя упаси! — строго сказал Гуров. — И думать забудь! Я тебе больше скажу: ты разговор веди таким образом, чтобы тебя не заподозрили в проведении дополнительного дознания. Тобой должно двигать простое любопытство. Можешь приврать, что собираешь всякие байки для сборника рассказов-страшилок или мистических историй. Но не более!
— Понял. А вы?
— А мне придется потянуть за ниточку с личной неприязнью майора Ершова к главе района Бурмистрову. Попробую найти способ поговорить с их детьми. Нелепо верить в этот мотив убийства, но если мы хотим иметь основания его отбросить, то нужно отработать версию по всем правилам.
— Стоит ли на нее отвлекаться? Я думал, что вы первым делом отрабатываете самые вероятные версии.
— А ты заметил, Леша, что нам кто-то усердно подсовывает именно этот вариант как основной? Разберемся с тем, кому оно нужно, тогда и продвинемся в расследовании. Это ниточка о двух концах.
Гуров понимал, что не только Седов, но и любой молодой оперативник не смог бы этого сделать. Перед полковником из главка многие двери открываются только благодаря его статусу.
«Но, в конце концов, какой смысл становиться полковником, если это не дает тебе преимуществ в работе? — думал Гуров. — К примеру, сегодня Рогозин сообщил мне номер мобильного телефона Оли Ершовой. Не думаю, что он стал бы устанавливать его по просьбе капитана Седова из хозчасти».
Гуров позвонил девушке, когда убедился, что к Ершову не пускают посетителей и что ему запрещено получать передачи. Значит, пытаться встретиться с его дочерью в изоляторе бесполезно.
— Оля, моя фамилия Гуров, — сказал он, услышав голос девушки, тихий и тусклый, похожий на грустный колокольчик. — Я из Москвы, полковник, служу в Главном управлении уголовного розыска. Я хотел бы с вами встретиться и поговорить о вашем отце.
— Из Москвы? — оживилась Оля. — По поводу дела моего отца?
— Именно. Только не надо, чтобы кто-то знал о нашей встрече.
— Почему? — тут же испугалась Оля.
— Все очень просто. Есть подозрения, что против вашего отца фабрикуют дело. Я даже не уверен, что он виновен в смерти Бурмистрова.
— Да? А когда мы встретимся? — Девушка заволновалась, явно почувствовала надежду.
Гуров поморщился. Ему очень не нравилось манипулировать вот такими беззащитными и наивными людьми, но иного выхода у него не имелось. Он просто обязан был уговорить Олю на встречу.
— Когда вы сможете. Например, прямо сейчас. Вы дома?
— Вы знаете, я бы не хотела встречаться дома. А почему мне нельзя приехать к вам в полицию?
«Молодец, девочка! — подумал Гуров. — Так и надо. Очень разумно, потому что ты не знаешь, кого впустишь в свой дом. А настоящему полицейскому нечего скрывать. Не надо пугать Олю, пусть у нее в душе остается надежда. В конце концов, для этого есть определенные основания».
— Конечно, — согласился Гуров. — Вы только никому не говорите, что идете в полицию. Я опасаюсь тех людей, кому выгодно сделать вашего отца виноватым. Жду вас через час в управлении Бобровского района. Зайдите в дежурную часть.
Девушка появилась на пороге кабинета, выделенного Гурову, через тридцать пять минут. Юная, с симпатичными ямочками на щеках и задорными кудряшками, она выглядела светлой и чистой. Гурову показалось кощунственным заводить с этой девчушкой разговор о растлении, о мести ее отца папаше ухажера. Но это часть работы, и ее надо делать. Особенно приятно потом бывает осознавать, что такие вот неприятные беседы, грязные темы, которые приходится обсуждать с чистыми душой людьми, приводят к раскрытию преступления. Не всегда, конечно. Но когда такое случается, то ощущения в душе неописуемые. Как будто светлая часть этого мира победила темную в жесточайшей схватке. А ты был тому помощником.
