Марина Серова - Волшебные чары
– Мужа моего ты не знаешь! – хмыкнула она. – Как же! Выслушает он постороннего человека – и оборвет не хуже, чем родного! С его-то характером! Да не будь он, как теперь принято говорить, крутым, так до сих пор в мастерах и ходил бы!
– Вот и познакомимся, – беспечно ответила я.
– Ну, раз все решили, тогда пошли обедать – Митя уже приехал, – командирским тоном распорядилась Надя. – А обговорить все остальное вы и потом сможете.
Но Дмитрий Дмитриевич потребовал немедленного отчета, и Митя рассказал нам о своем разговоре со сторожем. Ну, что сказать, я опять оказалась права. Да, так все и было! Длинноволосый блондин в черных очках, как описал его сторож, действительно заплатил ему за временное пользование его вагончиком, причем не позавчера, когда все это и случилось, а еще накануне. А вот за ключом он пришел, судя по времени, когда Наташа еще сидела в кресле парикмахера. Да-а-а! Этот парень был явно не промах, изобретательности ему было не занимать: он ведь не только все заранее подготовил, но и импровизировал на ходу, причем, не ошибись он с именем, мог бы и добиться, чего хотел.
Не знаю, как кому, но мне эти новости аппетита не отбили, благо кормили у Полянских отменно, а вот Наташа, обдумывая свои невеселые дела, лишь ковырялась в тарелке. После обеда, наслаждаясь кофе, я позвонила Лекобе.
– День добрый, Андрей Павлович, – поздоровалась я.
– Уже освободились, и вам нужен билет на самолет? – обрадовался он.
– Мне нужна ваша помощь. – Я с ходу приступила к делу.
– Вы же знаете мой принцип: «Людям надо помогать», – напомнил он мне и спросил: – Что у вас случилось?
– Я хочу приехать в Сухуми с одной женщиной, и нам нужно будет где-то остановиться дней на семь-десять, вряд ли на больший срок. Желательно в отдельном доме, в центре, и так, чтобы наш приезд никак не связывали с вами, но вот помощь ваших парней мне может понадобиться – все-таки мне придется работать в другой стране, и не хотелось бы иметь проблем с законом, – объяснила я.
– Не будет проблем! – заверил меня Лекоба. – А что касается дома, вы можете остановиться у моих соседей. Думаю, они не откажут мне в любезности – погостить некоторое время у своих детей. И мне спокойнее – вы у меня под боком, и вам будет где поесть, чтобы самим не возиться. Я сейчас же распоряжусь, чтобы в заборе сделали калитку, так что проходить через улицу вам не придется.
– А это удобно – людей из собственного дома выселять? – засомневалась я.
– Вполне, – уверенно ответил он. – Они мне кое-чем обязаны, так что в их радостном согласии я не сомневаюсь.
– И еще: хотелось бы, чтобы нас встретил в Адлере, в аэропорту с первого рейса из Тарасова, кто-то, знакомый мне, но не на вашей машине, – попросила я.
– Сделаем, – заверил он меня и поинтересовался: – А не слишком ли много предосторожностей?
– Да уж больно изобретательный противник мне попался, ни перед чем не останавливается, так что не знаю уж, чего от него и ждать, – вздохнула я.
– Вся королевская конница и вся королевская рать – к вашим услугам, – пошутил он.
– Благодарю вас, ваше величество, – рассмеялась я. Отключив телефон, я повернулась к Ладе: – Ну, теперь дело за билетами.
– И ты еще сомневаешься?! – делано возмутилась она.
Лада тут же позвонила какому-то своему знакомому и заказала два билета на свое имя, предупредив его при этом, что, сославшись на нее, их выкупят прямо перед рейсом.
– Что еще? – спросила она меня.
– Держать руку на пульсе, – ответила я и предположила: – Скорее всего, Наташу начнут искать уже завтра днем.
– Коля никому ничего не скажет, – пообещала Наташа.
– Ну, у нас-то здесь тоже никто не проболтается, – уверенно заявила Надежда и вздохнула: – Так что тяжко тебе, Дмитрий, придется!
– Ничего, не впервой, – усмехнулся он. – Если Наташа ручается за мужа, а Надя – за всех наших, на мне остаются аэропорт, вокзалы и все остальное. Если там кто-нибудь начнет выяснять, не выезжала ли куда-нибудь Журавлева, мне тут же сообщат, а я тебе, Таня, сразу позвоню, – пообещал Полянский.
– И что же получается? – возмутилась Наташа. – Если все будут молчать, как рыбы, Некто никогда и не узнает, куда я делась! И что тогда? Мне что, в Сухуми на веки вечные оставаться?
– Узнают! – твердо пообещала я ей. – И очень быстро! Уж вы мне поверьте! И чем сложнее будет выяснить, куда вы уехали, тем сильнее наши враги будут уверены как в правдивости информации, так и в том, что вы насмерть перепуганы и скрылись именно по этой причине. В них тут же взыграет охотничий инстинкт… Ну, а что будет дальше, я уже говорила. Охотник превратится в дичь!
– Мне бы твою уверенность! – хмыкнула Наташа и горестно вздохнула: – Господи! Что я Коле скажу? Как я ему все объясню?! – Предстоящий разговор с мужем ее явно очень сильно нервировал.
– Наташа! Поправьте меня, если я ошибаюсь, но я почему-то уверена, что объясняться с вашим мужем придется как раз мне, а не вам, – заметила я. – Слава Богу, что мы в вашем доме прослушку нашли, а то полетели бы все наши приготовления к чертовой бабушке.
Наташа встала, вздохнула и обреченно сказала:
– Пошли, Таня.
Я тоже поднялась. Лада попросила меня:
– Вернись потом сюда, нам с тобой еще кое-что обсудить надо.
И мы с Наташей, опять-таки через пляж, отправились в так понравившийся мне особняк Журавлевых, чтобы она собрала сумку, а я тем временем дождалась бы Николая Николаевича и посвятила его в наши планы. Я была уверена, что он правильно все поймет и воспримет в нужном ключе, потому что, раз он смог из простого мастера до таких высот подняться, здравый смысл у него явно имеется, и способность трезво оценивать события тоже присутствует.
Наташины сборы были недолгими – не на бал ведь ехала, так что пара закрытых купальников, джинсы, шорты, несколько футболок, халатик и еще кое-какие женские мелочи легко уместились в небольшую дорожную сумку. Пока Наташа этим занималась, она немного отвлеклась. Но, закончив, не знала, куда себя девать и что делать – у нее все валилось из рук, она поминутно смотрела на часы, дожидаясь возвращения мужа, так что пришлось мне взять власть в свои руки и увести ее в сад, где я и провела разъяснительную работу.
– Наташа! – успокаивающим тоном сказала я. – Перестаньте паниковать! Все будет хорошо! Андрей Павлович – очень влиятельный в Сухуми человек, да и во всей Абхазии тоже. Да, я просила его, чтобы наш приезд никак не был связан с его именем, но он обязательно приставит к вам охрану, так что вам ничего не грозит.
– Да не этого я боюсь, а того, что мужу скажу, – нервно отмахнулась она. – Я совершенно не умею врать! Промолчать – могу, а вот соврать – нет!
– Вы, главное, познакомьте нас и начните разговор, а там уже я подключусь и все ему объясню, – предложила я ей. – А пока покажите мне дом и все прочее – это вас немного отвлечет.
И действительно, когда мы начали осматривать дом и она рассказала, что и как в нем устроено, она немного успокоилась, а уж когда мы перешли к фотографиям, Наталья даже развеселилась, вспоминая, где и при каких условиях они были сняты, а над свадебными чуть слезу не пустила. Вообще-то, я не любительница смотреть семейные архивы, но мне надо было знать, как выглядел Журавлев в молодости, чтобы опознать супостата при встрече: я была уверена, что охоту за Натальей продолжит именно он. Вот так, в саду, в увитой виноградом беседке, мы и дождались возвращения Журавлева.
При виде незнакомого человека он, зная, что его жена не любит в доме посторонних, если и удивился, ничем себя не выдал. После обычных приветствий и представления друг другу Наташа, откровенно нервничая, приступила к делу:
– Коля! Мы с Таней ненадолго уедем. На недельку или чуть больше.
– Хочешь показать своей новой подруге Францию? – шутливо поинтересовался он, но было заметно, что он напрягся.
– Нет, мы не туда, – промямлила Наталья. – Мы в другое место полетим.
Побелев, как мел, Журавлев обессиленно опустился на скамью напротив нас и севшим, прерывающимся голосом спросил:
– Наталка… Это онкология, да?! Вы летите в Хьюстон? Или в Германию? Или в Израиль?
Наташа попыталась ему ответить, но он не дал ей и слова вставить:
– Я видел, что ты все последнее время была какой-то странной. Сама на себя не похожа… Дерганая… Нервная… Я потихоньку поинтересовался у врачей, и мне сказали, что это, скорее всего, климакс. Я успокоился, а оказалось – зря! Почему? Ну, почему ты все от меня скрывала?! Господи! – Он схватился за голову и застонал. – Скажи мне, что говорят врачи?! Еще не поздно?! Что нужно делать? Сколько нужно денег? Наталка! Если потребуется, я продам весь холдинг к чертовой матери!
Мне приходилось встречаться с самыми разными людьми, так что обмануть меня довольно трудно, и сейчас, видя, как убивается Журавлев, я ни на секунду не усомнилась в его искренности – так не сыграешь! Он действительно без памяти любил Наталью и был готов перевернуть весь мир, чтобы спасти ее. Николай Николаевич сейчас даже близко не походил на жесткого бизнесмена, который подмял под себя практически всю строительную промышленность нашей области, и не только нашей, он больше напоминал растерянного, потерявшего маму ребенка, которому очень страшно.
