Рут Ренделл - Призрак для Евы
Зилла подумала, что шансы на еще одного малыша чрезвычайно малы. Она ничего не знала ни об интервью, ни о журналистах, но уже боялась их. Однако Зилла уже давно овладела искусством избавляться от неприятных мыслей. Поэтому каждый раз, когда воображение рисовало ей репортера на пороге их дома после того, как Джимс станет заместителем министра внутренних дел или министра здравоохранения в теневом кабинете, она гнала от себя эту картину. А если вкрадчивый голос у нее в голове шептал: «Расскажите мне о вашем предыдущем браке, миссис Мэлком-Смит», — Зилла заставляла его заткнуться. В конце концов, она знала, что Джерри больше не появится. Самый верный способ заявить о намерении исчезнуть — это объявить о своей смерти.
Джимс купил ей обручальное кольцо с тремя крупными изумрудами на квадратной подушке из бриллиантов. Он уже вручил Зилле карту «Виза» на имя З. Г. Лич, а теперь выдал платиновую «Американ экспресс» на имя миссис Дж. Ай. Мэлком-Смит и сказал, чтобы она купила себе любую одежду, которая ей понравится. В новом зеленом костюме от Кэролин Чарльз[18] с украшенным бисером лифом Зилла обедала с Джимсом в зале Черчилля в Вестминстерском дворце и была представлена лидеру консервативной партии в Палате общин. Семь лет назад она описала бы свои убеждения как коммунистические и теперь сомневалась, может ли называться консерватором.
— Уже можешь, моя дорогая, — сказал Джимс.
После обеда он повел ее в Вестминстер-холл, а потом в подземную часовню Св. Девы Марии. Даже Зилла, которая почти не замечала таких вещей, была вынуждена признать, что каменная кладка сэра Чарльза Барри производит впечатление, а роскошные светильники великолепны. Она послушно разглядывала фрески с изображением св. Екатерины, которую пытали на колесе, и св. Иоанна Евангелиста в кипящем масле, хотя они вызывали у нее легкую тошноту, а от поджариваемого св. Лаврентия ей едва не стало плохо. Зилла подумала, что во время церемонии венчания не стоит смотреть вверх. На фоне этих ярких, насыщенных цветов лучше всего будет смотреться свадебное платье цвета слоновой кости. Выбрав статус одинокой женщины, она была полна решимости избавиться от воспоминаний о своем браке и почти примирилась с венчанием в церкви.
Жаль только, что детей нельзя взять с собой. Зилла уже представляла Евгению как подружку невесты и Джордана в качестве пажа. У них был бы шикарный вид в нарядах из черного бархата, с белыми кружевными воротниками. Если не считать этих легкомысленных фантазий, она серьезно беспокоилась из-за детей. Их существование было одним из тех не то чтобы неприятных, но тревожных фактов, от которых никак не избавиться, сколько ни пытайся. Разумеется, Зилла пыталась думать о них просто как о самых близких ей людях, возможно, единственных, кого она любит, потому что ее чувство к Джимсу вряд ли относилось к этой категории. Но неловкое положение, в котором она оказалась, не позволяло забыть о неприятных аспектах. Прежде всего они постоянно спрашивали, когда снова увидят Джерри. У Джордана появилась привычка громко задавать этот вопрос на улице, что приводило ее в замешательство, а когда Джимс пригласил к ним знакомого члена парламента, мальчик заявил: «Я хочу к папе!»
Евгения, будучи менее эмоциональной, всегда выражалась конкретнее. «Папа не приезжал к нам уже несколько месяцев, — заявляла она или цитировала няньку, которую Зилла теперь приглашала почти ежедневно: — Миссис Пикок говорит, что мой папа — «отсутствующий отец».
Последний его адрес, известный Зилле, был Харвист-роуд, 10. Иногда она доставала клочок бумаги, на котором Джерри его записал, и просто смотрела, размышляя. Номера телефона не было. Наконец она позвонила в справочную службу. Без фамилии ей не могли или не хотели помочь. Однажды после обеда, оставив детей на миссис Пикок, Зилла отправилась на Харвист-роуд, доехав на линии метро Бейкерлу до станции «Куинз-Парк». Это место напомнило ей о студенческих днях, когда они с Джерри снимали комнату недалеко от метро. Какое-то время они были счастливы. Потом Зилла забеременела и они поженились, но все уже изменилось.
— Иголки и булавки, иголки и булавки, — цитировал Джерри свою старую бабушку. — Как только мужчина женится, у него начинаются неприятности. — Они были в двухдневном свадебном путешествии в Брайтоне. — Потом он сказал: — Мне нравится быть женатым. Наверное, я проделаю это еще несколько раз.
Зилла дала ему пощечину, но он лишь рассмеялся в ответ. Теперь она разыскивала его, чтобы выяснить, намерен ли Джерри оставаться мертвым. На двери дома с номером из записки не было таблички с его именем, которую обычно прикрепляют рядом со звонком. Когда Зилла дернула за дверное кольцо в виде львиной головы, дверь открыла пожилая женщина, и, не дав ей произнести ни слова, сказала:
— Мне не нужно двойное остекление.
— Я не продаю стекла. Я ищу Джерри Лича. Он жил здесь.
— Он называл себя Джонни, а не Джерри и больше тут не живет. С прошлого года. Уже несколько месяцев. Ответ на ваш следующий вопрос — нет. Я не знаю, куда он уехал.
Дверь захлопнулась перед ее носом. Зилла перешла через дорогу, села на скамейку в Куинз-парке и принялась разглядывать зеленую лужайку. Чернокожая и белая девочки, проходившие мимо, с любопытством посмотрели на ее льняной костюм с короткой юбкой и высокие каблуки, склонились друг к другу и захихикали. Зилла их проигнорировала. Совершенно очевидно, Джерри скрывает свое местонахождение. Нужно убедить себя, что он больше не вернется. Что он подумает, увидев в газете ее фотографии вместе с Джимсом? Может, Джерри не читает газет. Но рано или поздно он все равно узнает. Особенно если та штука, которую Джимс называл перестановкой, случится до свадьбы. Потому что к тому времени Джимс может стать министром, а с учетом его молодости и красоты, а также ее молодости и красоты, к ним будет приковано внимание средств массовой информации. Джерри был никаким кормильцем, безнадежным в отношении денег, неверным и грубым, но не совсем уж подонком. Он не станет лишать ее шанса. Увидев, что Зилла удачно вышла замуж и неплохо устроилась, скорее всего, рассмеется и скажет: «Удачи, девочка. Я не собираюсь тебе мешать». Кроме того, Джерри обрадуется, что она больше не будет ему досаждать, требуя денег на детей. Правда, он ей никогда ничего не давал — его не разжалобишь.
Эта его глупая шутка не выходила у нее из головы. Зилла много лет не вспоминала о ней, пока вчера не услышала ее от Евгении: «Адам, Ева и Ущипни Меня пошли купаться на реку. Адам и Ева утопли. Кто остался?» Может быть, Джерри действительно умер. Она напомнила себе: сколько ни притворяйся и ни лги Джимсу, а Джерри ее законный муж. Ей бы первой официально сообщили о его смерти. Они обвенчаны. Почему-то вспомнилось, что по непонятной и теперь забытой причине Джерри потребовал старинную церемонию бракосочетания, вычитанную в Книге общей молитвы[19]. Там говорилось, что человек не разлучит тех, кого соединил Бог и что она должна принадлежать ему до конца жизни. Более того, она собирается еще раз пройти через это в церкви Св. Девы Марии — точно она не знала, но догадывалась, что это будет тот же самый старинный обряд. И викарий (или кто-то другой, может, священник?) произнесет эти ужасные слова о том, что ей придется отвечать в день Страшного суда, если она скроет причины, препятствующие их браку. Зилла не верила в Страшный суд, но все равно испытывала суеверный ужас. Джерри, где бы он ни находился, был непреодолимым препятствием для брака. Почему ей каждый раз попадаются мужчины, которые хотят венчаться в церкви?
Посидев немного, она встала и побрела к станции метро. Выбрасывать неприятные мысли из головы, конечно, можно, но беда в том, что не удается прогнать их навсегда. И каждый раз, когда они возвращаются, опасность удваивается. Еще одна причина для беспокойства — ее родители. Зилла еще не рассказала им о смерти Джерри. И не сообщила, что по официальной версии они с Джерри не были официально женаты. По всей видимости, свадебного торжества не избежать. Разумеется, за все заплатит Джимс. Интересно, подумала она, как устроить, чтобы мать не рассказывала лидеру оппозиции в парламенте, не говоря уже о лорде Стратклайде, как она брала с собой маленькую Зиллу, когда отправлялась стелить постели или мыть посуду в большом доме, и как пятилетней девочке иногда позволяли поиграть с семилетним Джеймсом.
Пришел поезд. Вагон был заполнен уроженцами Ямайки из Харлсдена[20]; они пили пиво из жестяных банок и напоминали ей о мире, который она скоро навсегда покинет. На станции «Килбурн-Парк» Зилла пересела на другую ветку и поехала на Оксфордскую площадь. Лучшее из известных ей лекарств от нервов и депрессии — прогулка по магазинам, которой до недавнего времени она не могла себя побаловать. Просто удивительно, как быстро привыкаешь к этому занятию и какое удовольствие от него можно получить. Прошло лишь несколько недель, а Зилла уже знала имена всех дизайнеров, начала понимать, как выглядят сшитые ими вещи и чем отличаются друг от друга. Если бы научные дисциплины давались ей так же легко, то она уже получила бы ученую степень. Хотя для брака с Джимсом ученая степень не нужна.
