Майкл Коннелли - Ловушка для адвоката
— Не торопитесь, — сказал он.
Наступил один из решающих моментов в деле.
Сара Глисон сделала глоток воды и, отставив бутылку, склонилась над столом. Подумав немного, решительно ткнула пальцем в фото Джессапа:
— Вот он. Я так старалась забыть его лицо, но не смогла. До сих пор стоит перед глазами.
— Вы совершенно уверены? — спросил Босх.
Она снова вгляделась в фотографии, потом кивнула:
— Да, это тот самый.
Босх и Макферсон переглянулись. Опознание прошло удачно и по всем правилам. Не хватало лишь эмоциональной реакции со стороны свидетельницы. Очевидно, двадцать четыре года не прошли даром.
Гарри протянул Саре авторучку:
— Поставьте, пожалуйста, подпись и дату под тем снимком, что вы выбрали.
— Зачем?
— Чтобы подтвердить личность. Так положено для представления в суд.
Он отметил, что Сара даже не спросила, правильно ли она выбрала. Еще один хороший признак.
Убрав лист с фотографиями в папку, он нерешительно взглянул на Мэгги. Теперь самое трудное. Решится ли она сказать Саре о последних результатах теста или предпочтет ждать, пока та привыкнет к роли свидетеля?
Она решила не ждать:
— Сара, нам осталось обсудить еще один вопрос. Мы уже говорили об анализе ДНК, который позволил этому человеку потребовать нового суда и выйти на свободу — как мы надеемся, временно…
— Да.
— Мы сравнили результаты теста с банком данных Калифорнии и нашли совпадение. Семенная жидкость на платье вашей сестры принадлежала вашему отчиму.
Босх не сводил глаз с лица Сары. Никаких признаков удивления. Она знала.
— С 2004 года, — продолжила Макферсон, — в Калифорнии берутся пробы ДНК у всех подозреваемых по уголовным делам. В том же году ваш отец был арестован за наезд с нанесением телесных повреждений и бегство с места происшествия. Он поехал на красный свет…
— Отчим.
— Что, простите?
— Вы сказали — отец. Он не был моим отцом.
— О, прошу прощения… Короче, суть в том, что параметры ДНК Кенсингтона Лэнди из базы данных совпали с образцом, взятым с платья. Однако возраст следов на платье теперь уже точно определить нельзя. Они могли остаться и в день убийства, и за месяц до него.
Сара отрешенно смотрела перед собой, никак не реагируя на слова. Мэгги продолжала:
— Мы попытались объяснить этот факт… Вскрытие не нашло никаких следов сексуального насилия над жертвой, однако известно, что в тот день она была не в своем платье, а в вашем — оно ей нравилось, и вы ей дали поносить…
Она сделала паузу, но Сара продолжала молчать.
— В ходе будущего судебного разбирательства нам придется объяснить происхождение следов спермы на платье, иначе доказать ничего не удастся, и преступник останется на свободе. Я уверена, что вам бы этого не хотелось, правда ведь, Сара? Кое-кто полагает, что двадцати четырех лет тюрьмы достаточно за убийство двенадцатилетней девочки, и осуждает нас, но мы придерживаемся другого мнения и хотим, чтобы вы об этом знали.
Сара Глисон молчала, сжав губы. Босх ожидал слез, но сумбурная жизнь и многочисленные душевные травмы, по-видимому, заставили ее сердце очерстветь — а может быть, она и всегда отличалась стойким характером, несмотря на субтильную внешность. Так или иначе, когда она наконец заговорила, голос ее звучал глухо и ровно:
— Знаете, что я всегда думала?
Мэгги подалась вперед:
— Что, Сара?
— Тот человек убил сразу троих: мою сестру, мою мать… и меня. Никто не уцелел.
Наступила долгая тишина. Макферсон ласково погладила руку Сары.
— Простите нас, — шепнула она.
Сара Глисон вздохнула.
— Хорошо, я все расскажу.
13
Четверг, 18 февраля, 20:15.
Прошел всего день, а моей дочери уже не хватало материнской стряпни. Выбрасывая в помойку недоеденный сандвич с сыром, я корил себя за то, что умудрился испортить даже такое простое блюдо. Печальные размышления прервало жужжание мобильного телефона. Звонила Мэгги.
— Скажи что-нибудь приятное, — буркнул я вместо приветствия.
— Тебе предстоит провести вечер с нашей прекрасной дочуркой.
— Что ж, уже неплохо. Вот только моя готовка ей что-то не по вкусу… Это все?
— Наш главный свидетель готов к бою. Сара даст показания.
— Она его опознала?
— Да.
— Она объяснила результаты по ДНК, и мы оказались правы?
— Да, прямо в точку.
— Значит, она приедет и расскажет об этом в суде?
— Именно так.
Меня охватило радостное возбуждение.
— Что ж, Мэгги, хорошего больше чем достаточно… А как насчет плохого?
— Ну…
По спине побежали мурашки. Неужели Сара так и осталась наркоманкой? Кто же тогда ей поверит?
— Так что? Продолжай!
— Показания Сары можно в принципе оспорить, но говорит она очень уверенно. Она победитель, и это чувствуется. Не хватает только одного: эмоций. Много всякого повидала в жизни — похоже, душа перегорела. Ни слез, ни смеха, полная апатия.
— Ну, поработаем с ней, подготовим…
— Да, конечно, только осторожно. Нет, я не говорю, что все так уж плохо, она тебе понравится и, думаю, поможет нам засадить Джессапа.
— Отлично, Мэгги, просто здорово! Берешь ее на себя?
— Конечно.
— Ройс станет нажимать на метамфетамин — мол, потеря памяти и все такое. Потом ее образ жизни… короче, будь готова ко всему.
— Постараюсь. Значит, тебе достаются Босх и Джессап. Ты по-прежнему думаешь, что он даст показания?
— Джессап? Да, наверняка. Клайв знает, что иначе присяжные его не поймут. Да, я беру Джессапа и Босха тоже.
— По крайней мере у Гарри никаких проблем с прошлым.
— Если только Клайв чего-нибудь не придумает…
— Ты что имеешь в виду? — подозрительно спросила она.
— То, что нельзя недооценивать Ловкача. Вы, обвинители, слишком самоуверенны, и этим можно воспользоваться.
— Спасибо, ваше адвокатское величество! Зарублю себе на носу.
— Как там Гарри себя проявил?
— Он верен себе. А что у вас творится?
Я заглянул на кухню. Хейли сидела на кушетке, разложив перед собой на кофейном столике школьные тетрадки.
— Ну во-первых, у нас есть судья — Брайтман из сто двенадцатого отдела.
Она помолчала.
— Пожалуй, это никому не дает преимуществ. Она не обвинитель и не защитник, просто хороший юрист по гражданским делам.
— Ого, справедливый и беспристрастный судья — подумать только!
Мэгги промолчала.
— Назначила первое рабочее слушание по статусу дела у себя в кабинете, — продолжал я. — В среду в восемь утра до начала заседаний. Как бы ты это расценила?
— Пожалуй, это хорошо. Скорее всего хочет установить правила общения с прессой и вообще дисциплину навести.
— Вот и я так думаю. Ты в среду свободна?
— Надо заглянуть в календарь, но думаю, получится. Если что, подчищу дела заранее.
— Сегодня я дал Ройсу первую порцию сведений — по большей части материалы с первого процесса.
— Вообще-то можно было и подождать.
— Да, но зачем?
— Стратегия, Микки, стратегия. Чем раньше он их получит, тем лучше сможет подготовиться. Он же постарался прижать нас, требуя безотлагательного разбирательства. Ты мог бы отплатить той же монетой и не спешить открывать свои карты. Тридцать дней до суда, раньше не обязательно.
— Лучше я потяну со следующей порцией, а пока там только известные факты.
— В списке свидетелей есть Сара Глисон?
— Да, но под фамилией Лэнди, как в восемьдесят шестом. Новый адрес я не указывал. Клайв не знает, что мы ее нашли.
— С этим будем тянуть до последнего. Нельзя, чтобы ее беспокоили.
— Что ты ей сказала насчет сроков и времени?
— Дня два на процессе плюс дорога.
— С работы ее отпустят?
— У нее свой бизнес, начат всего два года назад. Есть большой проект, но особой спешки не видно. Думаю, она сможет освободиться когда понадобится.
— Вы еще в Порт-Таунсенде?
— Да, всего час как закончили беседу, потом перекусили и устроились в гостинице. Денек был еще тот.
— Завтра вернетесь?
— Собираемся. Рейс только в два, но нам еще нужно на пароме через залив перебраться, чтобы ехать в аэропорт.
— Хорошо, тогда позвони мне утром перед отъездом. Вдруг мне что-то еще придет в голову насчет свидетеля.
— Договорились.
— Кстати, вы там ничего не записывали?
— Нет, не хотели ее смущать.
— А на диктофон?
— Да нет, зачем.
— Ну и славно. Пусть это появится как можно позже. Ройсу можно дать те шесть фотографий с ее подписью, и хватит с него пока. И Гарри скажи, чтобы ничего не записывал.
— Скажу.
— Когда, ночью или утром?
— Как прикажешь тебя понимать?
