Наталия Левитина - Блондинка в Монпелье
— Если бы мы передали полиции фотографию, то их могли бы найти гораздо быстрее. Разослали бы информацию по городам.
— Или вообще ничего не стали бы делать!
— Возможно… Кто их знает…
Я вдруг поняла, что Жан-Поль и сам не очень-то рвётся привлечь к поискам полицию. На секунду задумавшись, поняла почему. Всё ясно. Его здоровый девятнадцатилетний лоб таскает за собой мою несовершеннолетнюю девочку. Тут и до тюрьмы рукой подать, если я вдруг устрою скандал. В интересах папаши уладить дело самостоятельно.
Эта мысль меня немного приободрила. Мы с французом почти в равных условиях. Значит, я могу и дальше им командовать.
— Хватит размышлять, Жан-Поль, пора действовать. Обойдём те кафе, что ещё не закрылись, и покажем фотографию.
— Давайте-ка я сам, а то вас кто-нибудь узнает. Ведь вас только что показывали по телевизору. Посидите пока здесь, Елена… — он указал на пластмассовый лежак. Затем снял с себя шарф и заботливо обмотал мою шею. Уже темнело, ветер становился всё более холодным и неласковым.
Я послушно опустилась на мягкий матрас, тем более что сил оставалось совсем немного.
Жан-Поль прав. Нечего мне мелькать.
Я смотрела, как он бредёт по пляжу в сторону кафе с фиолетовым козырьком. Гарсон складывал зонты — тоже фиолетовые. Теперь Жан-Поль остался в одной рубашке и джинсах. Учитывая моё положение, в этот момент я должна была подумать о чём-то трагическом — о бесславной гибели Кристины, об исчезновении ребёнка… Но в голове почему-то вертелась одна-единственная мысль: «Какая же классная у него задница!»
А потом я вдруг провалилась в пропасть и долго летела вниз, в потоке чего-то нежного, невесомого и обволакивающего. Мой полёт закончился на пружинистой и шелковистой сердцевине гигантского цветка, куда я мягко шлёпнулась. Огромные фиолетовые лепестки сомкнулись над моей головой, и бутон стал раскачиваться, словно колыбель…
Глава 13
Новая цель — город Ним
К парковке мы пробирались уже в сумерках, они опускались на пляж серой вуалью. Товарищ по несчастью применил силу, чтобы вернуть меня в чувство. Вероятно, Жан-Поль вошёл во вкус — уже второй раз за последние два часа он осмеливался на физический контакт: хватал и тряс как грушу.
Хороший мы взяли темп!
И чем всё это закончится?
— Я что, уснула?
— Да, прямо здесь.
— И долго спала?
— Не очень. Я отсутствовал всего час.
Едва сев в машину, я вновь начала клевать носом.
— Ау! Лена! Подождите, не засыпайте!
«Ауди» набирала скорость. Впереди неслись красные габаритные огни автомобилей, пылали золотом фары встречных машин.
Разбудив меня на пляже, Жан-Поль сообщил, что в одном кафе ему повезло: нашу молодёжь опознали по снимку. Натка и Этьен не только перекусили в этом заведении, но и довольно долго разговаривали с барменом. Тот оказался жителем Нима, городка, расположенного неподалёку, а ребята именно туда и собирались. Девушка сказала, что обязательно хочет посмотреть достопримечательности: римскую арену, Мезон Каррэ, а также Пон-дю-Гар.
— Вы не спросили, как они выглядели? Наши дети?
— В смысле, в чём были одеты? — уточнил Жан-Поль.
— Да нет же! Я имею в виду их душевное состояние. Они были подавлены? Встревожены?
— Насколько я понял, они производили впечатление счастливой влюблённой парочки.
— Даже так? Но это загадка!
— Совершенно верно. Вообще-то я знаю всех подружек моего сына. По крайней мере, мне так казалось.
— У вас с ним полное взаимопонимание?
— Хочется верить. Но про Натку он не сказал мне ни слова.
— Я тоже в шоке от поведения дочери. Я всегда считала её умницей-разумницей, чудо-девочкой, идеальным ребёнком. И вдруг получила по голове кувалдой…
— Бармен видел детей в пятницу, то есть вчера, в четыре часа дня. Покинув кафе, они отправились ловить попутку до Нима…
— Где же мы будем их искать? Он большой, этот ваш Ним? — зевнула я и тряхнула головой, прогоняя остатки сна.
— Большой, — вздохнул Жан-Поль. — Где-то сто пятьдесят тысяч жителей.
— Тю! Деревенька. Прочешем вдоль и поперёк за пару часов.
— Прочешем? — задумался Жан-Поль. — В смысле, обследуем? Да, прочешем. Но, наверное, уже не сегодня, а завтра.
За окном сгущались сумерки, мы ехали по вечернему шоссе.
— А это далеко?
— Пятьдесят километров. Доедем за полтора часа.
Я прыснула.
— Что? — не понял спутник.
— Вы издеваетесь, милый Жан-Поль? За полтора часа я долетаю до Екатеринбурга, когда вдруг понадобится выпороть кнутом екатеринбургский офис. А это, между прочим, двести километров.
— Да ладно вам!
— Ещё и дорога, учтите, такая, что если на секунду расслабишься, то прокомпостируешь язык собственными зубами. В целом, хочу сказать, дорогой Жан-Поль, что ваш стиль вождения неприемлем.
— Почему же? — нахохлился француз.
— Так ездить нельзя!
Чему обычно учит девочку хорошая мать? Не спорь, не давай советов, молчи и улыбайся. Универсальная формула на все случаи жизни. И за умную сойдёшь, и врагами не обзаведёшься. Но этот алгоритм поведения не для меня. В отличие от большинства людей, я не перестаю казаться умной, едва открыв рот. Всё, что я говорю, является истиной в последней инстанции. Зачем же лишать людей чарующей возможности приобщиться к моему разуму?
Поэтому я всегда спорю, возражаю. Вероятно, именно поэтому у нас с Володей ничего не получилось. Он-то думал, что познакомился с милой и ласковой блондиночкой, не способной на конфронтацию. А я мало того, что оказалась фальшивой блондинкой и быстро перекрасилась в натуральный цвет, так ещё и перечила ему по любому вопросу и никогда не шла на уступки. Я всегда оставалась неприступным бастионом. Какому мужику это понравится?
Да, трудно сохранить пленительный шарм и очарование женственности, когда вокруг валяются головы мужчин, отрубленные твоим безжалостным клинком. Когда речь идёт об отношениях, я размахиваю мечом, как Жанна д’Арк. А надо быть тихой и кроткой Белоснежкой.
— А что я делаю не так? — донесся сбоку обиженный голос.
— Что?
— Вы сказали, я плохо управляю автомобилем.
— Дорогой Жан-Поль, вы всё делаете неправильно! Вы же не менуэт на дороге танцуете в окружении дам в кринолинах! И вы не улитка. И на крыше вашей машины не стоит хрустальная ваза, оценённая на аукционе «Сотбис» в три миллиона евро. И рядом с вами не сидит тёща, готовая выгрызть ваш мозг, если её вдруг подбросит на ухабах.
— Как здорово, — восхитился Жан-Поль. — Благодаря вам я узнаю много новых русских слов. Хорошо, что мы встретились. К тому моменту, когда мы завершим поиски детей, я буду говорить по-русски как закоренелый петербуржец.
— Коренной петербуржец.
— Коренной?
— Да. Коренной петербуржец, коренной зуб. Но: закоренелый холостяк, закоренелый придурок.
— Вы на что-то намекаете? — подозрительно прищурился Жан-Поль.
— Всего лишь привожу примеры сочетаемости слов.
— А, ясно! Иногда я прихожу в отчаяние. Русский язык — океан. А я самонадеянно пытаюсь вычерпать его чайной ложкой.
— Да вы отлично справляетесь с этим океаном! Лучше Магеллана, Марко Поло и Фёдора Конюхова вместе взятых. Ладно, раз мы всё равно ползём в сторону Нима со скоростью покалеченной улитки, ответьте вот на какой вопрос: а раньше ваш сын практиковал подобное?
— Что именно?
— Внезапные исчезновения.
— Видите ли, Лена… Ему ведь уже девятнадцать. Этьен — взрослый парень. Бывает, он путешествует с друзьями неделю-другую. Или ночует у одной из своих подружек.
«У одной из своих подружек! — мысленно воскликнула я. — Сколько же их у него? И с таким ловеласом моя глупая птичка отправилась в путешествие?»
— Но раньше он всегда предупреждал о своих планах.
— Но не в этот раз.
— Да. Что удивительно.
— Надеюсь, когда мы найдём беглецов, вы хорошенько надаёте по шее своему оболтусу.
«Этьен-кретьен, — зло добавила я про себя. — Увёз мою дочь, негодяй!»
— А чем занимается мама Этьена?
— Не знаю, — усмехнулся Жан-Поль. — Последние восемнадцать лет мы с ней не встречались.
— Вот как?
Я задумалась на пару минут, переваривая информацию. А француз, наверное, решил, что спутница сражается с непосильной математической задачкой: пытается отнять от девятнадцати восемнадцать.
— Бросила нас, когда Этьену исполнился год, — объяснил Жан-Поль. — Влюбилась, сбежала.
Я ошалело посмотрела на него. Представила, каким он был восемнадцать лет назад. Добавила сюда годовалого голубоглазого пупсика — крошку Этьена. Картинка получилась на загляденье. На кого же она променяла такие сокровища? В кого влюбилась? И какова была сила этой любви?
Или она полная дура.
Или встретила бога.
