Марина Серова - Загадка в ее глазах
Есть только один способ это проверить. Я пошла дальше, неслышно ступая по квадратам лунного света, лежавшим на полу в следующем гулком помещении. Свет в нем почему-то не горел. Посреди огромного пустого зала возвышалось нечто такое, от чего мурашки пробежали у меня по спине. Огромное зазубренное колесо наполовину высовывалось из пола, а нижняя его часть пряталась в углублении в бетонном полу. На заточенных до остроты опасной бритвы зубьях искрился лунный свет. Ничего себе! Ну, здесь мне точно делать нечего, пойдем дальше… В этот момент под потолком вспыхнул свет, и я невольно зажмурилась на мгновение. Но этого мгновения оказалось достаточно. Колесо дрогнуло и завертелось. С ноющим электрическим жужжанием оно крутилось все быстрее, и вот уже зубья слились в сплошную сверкающую плоскость. Я обернулась, но было уже поздно.
Глава 7
Тяжелая рука легла мне на горло. Чуть посильнее сдавит — и все, прощай, Охотникова! Другая профессионально ловко защелкнула наручники у меня на запястьях. И веселый голос Дениса Овсеенко произнес:
— А теперь посмотрим, кто это у нас такой? Отвечай, подруга, а то пожалеешь, что на свет родилась!
Это же надо — так вляпаться! Могу поклясться, Овсеенко еще две минуты назад находился в кабинете на втором этаже — я же своими глазами видела его через стекло! И до чего ловко он меня скрутил — сразу видно, профи…
— Я тебя еще утром срисовал, но потом подумал — ошибся, — все так же весело проговорил Денис. — А теперь смотрю — опа, вот она! Ну, давай, подруга, колись — кто ты такая? И, главное, — зачем мне на хвост села?
Я покосилась на сверкающие лезвия — в метре от своего лица — и приняла решение. Мне придется рассказать Денису правду. В конце концов, ничего секретного он от меня не узнает. Информация о смерти генерала до сих пор шесть раз в день озвучивается с экрана телевизора.
Рука на моем горле едва заметно сжалась — не то чтобы намереваясь причинить мне вред, но с явным намерением хорошенько напугать меня.
— Эй, погоди! — заторопилась я. — Не надо нервничать.
— На кого работаешь, подруга? Какое-нибудь детективное агентство, так? — В голосе Дениса слышалось такое презрение к частным детективам, какое редко встретишь у милиционеров, пусть даже и бывших. В конце концов, восемьдесят процентов тех, кто в этих агентствах работает, и есть эти самые бывшие милиционеры! Зачем так уж кипятиться?
— Не-не-не! Никаких агентств, я сама по себе.
— Врешь, подруга, — голос Овсеенко зазвучал холодно. — С чего это ты заинтересовалась моей персоной? Вроде мы с тобой не знакомы…
— Это… из-за дела твоего сына. — Едва успев это выговорить, я уже пожалела, что произнесла такие слова вслух.
Денис сжал руку — может, и ненамеренно, может, это была просто нервная реакция, но в глазах у меня потемнело. Я захрипела и принялась вслепую наносить удары каблуками ботинок, надеясь, что хоть один попадет в цель. И точно — получив болезненный пинок по голени, Овсеенко выругался и ослабил хватку, и я наконец смогла вздохнуть.
Тут послышались торопливые шаги, и в цех почти бегом прибыли охранники — та парочка здоровенных дядек в камуфляже, что привлекла мое внимание еще утром.
— Денис Васильич, у тебя тут шум вроде? — неуверенно проговорил один.
— Да, Коля, так тебя за ногу! — с чувством ответил Денис. — За что я плачу такие бабки охране?! Все равно воров самому приходится ловить!
Я жадно хватала ртом воздух. Перед глазами медленно плавали желтые круги, к горлу подступала тошнота. Горло — очень уязвимое место, не надо даже особой силы, чтобы убить или всерьез искалечить человека, надо только знать, как это сделать…
— Денис Васильич, а это что, вор? — с сомнением произнес другой охранник.
— Нет, блин, — гость дорогой! — ответил Овсеенко.
— Так чего она одна пришла? Где фура-то ее? — никак не мог въехать в ситуацию второй. — Разве на себе много унесешь?
— Иди, Вова, иди, дверь охраняй, а то, не ровен час, еще кто-нибудь залезет к нам! — сказал Денис. — А с этой я и сам как-нибудь справлюсь. Уже справился…
И Овсеенко заломил мне скованные руки наверх, так, что мне поневоле пришлось согнуться пополам.
— Ладно, я поехал. Некогда мне тут с вами валандаться, — зло сказал Денис. — Завтра утром, как обычно, буду. Ну, может, чуток припоздаю…
— А с этой… чего сделаете? — осторожно осведомился первый охранник — тот, что был поумнее.
— С этой? — засмеялся Денис. — Я еще не решил. Щас по дороге что-нибудь придумаю.
И Овсеенко поволок меня через все цеха на улицу.
Круги перед глазами теперь кружились вдвое медленнее. Может, попробовать бросок через бедро? В моем согнутом положении это может получиться, центр тяжести у меня ближе к земле, чем у державшегося прямо Овсеенко. Только вот охранники немедленно придут на помощь шефу, а с троими мне точно не справиться — это вам не гопники какие-нибудь, а, несмотря на две извилины в мозгу, люди подготовленные. К тому же руки у меня скованы, далеко не убежишь…
— Пригнись, а то башку расшибешь, — дружелюбно посоветовал мне Денис и, нажав мне на макушку, с силой пригнул мою голову, заставив меня сесть в машину. Пахло незнакомым мужским одеколоном. Значит, мы в его «Паджеро». Двигатель заурчал, и машина тронулась, постепенно набирая скорость.
Когда я смогла наконец восстановить дыхание и отвратительные круги пропали из моих глаз, я обнаружила, что нахожусь на заднем сиденье «Паджеро» и машина несется в сторону города со скоростью километров сто двадцать. Денис сидел за рулем и скалил белоснежные зубы. Он взглянул на меня в зеркало и подмигнул:
— Ну что, подруга, очухалась? Теперь рассказывай. Да не вздумай на меня бросаться, разобьемся, к едрене-фене!
Овсеенко был прав — на такой скорости только самоубийца мог бы напасть на водителя. Я попыталась устроиться поудобнее, но с руками, скованными за спиной, это оказалось невозможно.
— Слушай, сними наручники! А? Я ведь никуда не денусь, — попросила я.
— Ага, щас! — усмехнулся Денис. — Давай, рассказывай, не трать мое драгоценное время. Что ты там ляпнула про моего Ваську?
— Понимаешь, я пытаюсь распутать одно дело, — честно ответила я.
— Ты что, из органов? — напрягся Овсеенко и даже слегка сбавил скорость. — Так ко мне уже приходили! Нервных клеток спалили — на десять лет вперед. А клетки эти, между прочим, не восстанавливаются…
— Нет, я не из полиции и не частный детектив. Я же говорила — я сама по себе. Телохранитель, Охотникова моя фамилия.
Город у нас не то чтобы огромный, все мало-мальски дельные люди, занимающиеся охраной, — на виду. Остается надеяться, что Денис про меня что-нибудь слышал.
— Да, припоминаю, — нахмурился Овсеенко. — Охотникова, точно! Мне про тебя рассказывали, и говорили все хорошее… Слушай, а чего это ты мне на хвост села, а? Нанял кто? Эти, «Березка»? Или «Секвойя ЛТД»?
Я невольно улыбнулась. Да, с фантазией у владельцев деревообрабатывающих предприятий области явно не густо…
— Нет, никто меня не нанимал. Я просто охраняю одну даму. А у нее проблемы, вот я и пытаюсь понять, с чем эти проблемы связаны. Понял?
Овсеенко подозрительно уставился на меня и медленно проговорил:
— Даму? Какую даму?
Ох, как мне не хотелось раскрывать имя моей клиентки! Но деваться некуда, вранье тут не прокатит.
— Ну, одна дама-политик из Москвы.
Денис напрягся еще больше.
— Скорость сбавь! — посоветовала я ему.
Денис машинально нажал на тормоз. Я подождала, когда скорость упадет километров до пятидесяти, и только потом договорила:
— Вдова генерала, Качалина Ольга Христофоровна.
Ну вот! Какая я все-таки умница и молодец, что посоветовала Овсеенко притормозить! «Паджеро» вильнула так, что, иди мы на ста двадцати, валяться бы нам в кювете. А так — машина страшно вильнула, но Денис выкрутил руль и выровнял автомобиль на дороге.
Из зеркальца на меня смотрели глаза Дениса, и мне не понравилось их выражение.
— Как это связано с моим сыном? — ледяным тоном осведомился Денис.
— Надеюсь, никак, — честно ответила я. — На мою клиентку совершено покушение, а вина получается моя, понимаешь? Поэтому я и пытаюсь выяснить, кому интересно убрать мою подопечную.
— И ты думаешь, это я, да? — медленно проговорил Овсеенко. — Из-за того дела, точно?
— Ну, а что я должна думать?! — вскипела я. — Слушай, расстегни браслеты, а? Не надоело играть в гестапо?
Овсеенко не ответил.
— Я тебе сочувствую, честно! — сказала я в его крепкий затылок, маячивший у меня перед глазами. — Генерал был виновен, тут и гадать нечего. Я видела копию дела. И с тобой поступили по-свински! Я нисколько не оправдываю генерала… но он ведь мертв, ты знаешь об этом? А его вдова не имеет к этому делу никакого отношения. Не она же стреляла…
