Дэвид Балдаччи - Абсолютная память
— Однако наш парень ухитрился миновать все, кроме одной…
— По правде говоря, не так уж важно, ухитрился он или нет. Амос, он полностью закрыт. Его вообще невозможно опознать.
Декер медленно кивнул, вновь ощутив, насколько медленно и пассивно он думает.
Еще раз посмотрел на экран. Капюшон и щиток. На видео щиток был ярким пятном отраженного света. Декер наклонился к экрану, как гончая, вынюхивающая след.
— Даже капюшон толком не разглядеть. Он знал, где камера, и держался так, чтобы не попасть в кадр, несмотря на свою маскировку.
— Думаешь, это важно? — спросила Ланкастер.
— На этом этапе расследования важно все.
Она кивнула.
— Кажется, это второе правило, которому ты меня научил.
— А первое — подозревать каждого, — рассеянно добавил Декер, не отрывая взгляда от экрана.
Мэри промолчала, и он посмотрел на нее.
— Амос, это как езда на велосипеде. Ты был лучшим из всех, кого я видела. Я думаю, ты и сейчас лучший.
Он отвернулся. Похвала не помогла: его измененное сознание больше не откликалось на такие слова.
— Можешь показать запись до момента, когда он поворачивает за угол?
Ланкастер запустила запись, а потом, по просьбе Декера, повторила ее еще три раза. Наконец Амос отодвинулся, полностью погрузившись в свои мысли, хотя все еще смотрел на экран.
Мэри поглядела на него.
— Тебя что-то зацепило?
— Меня много чего зацепило. Но больше всего меня беспокоит, как парень в такой одежде и с оружием мог раствориться в воздухе.
— Я не верю в привидения и магию.
— Я тоже, Мэри. Но одно я знаю точно.
— И что же?
— Этот парень не собирался уходить.
Ланкастер смотрела на Декера, и с каждой секундой выражение ее лица становилось тревожнее.
— Ты уверен, что говоришь не про Леопольда?
Декер пожал плечами, глядя в пустоту за тысячу миль отсюда.
— В каком-то смысле, все они гребаные Леопольды.
Глава 13
Ланкастер, с благословения капитана Миллера, организовала Декеру временное удостоверение и пропуск. Амос много раз работал на месте преступления и знал, куда нельзя наступать и как не потревожить и не испортить потенциальные вещдоки. Он просмотрел отчеты, еще раз изучил видеозапись, перебросился словом с теми ребятами из полиции, которых знал, кивнул тем, которых не знал. Хотя он по-прежнему не чувствовал себя в своей тарелке, кое-что возвращалось. Его главной силой всегда была наблюдательность. Декер смотрел по сторонам и видел вещи, но не так, как большинство людей. Он строил обвинения на мельчайших деталях, которых не замечали многие — и, что немаловажно, те, кто совершал преступления.
И здесь Амос тоже заметил многое, но далеко не все из этого имело отношение к стрельбе.
Прежде всего он обратил внимание, что фэбээровцы, как всегда, выпендриваются. Важничают и потрясают всех своими возможностями. Но, опять же, он знал, что полиция не станет возражать против их помощи. У них одна цель. Взять парня, который это сделал.
Декер погрузился в рутину, привычную по сотням других расследований. Он ходил, наблюдал, задавал вопросы и читал отчеты. В процессе несколько раз обошел школу по периметру. Осмотрел здание со всех доступных точек. Затем вернулся в школу и выглянул из каждого окна. Сейчас была самая темень перед рассветом. Он провел здесь уже немало часов, но они казались десятью минутами, потому что Декер до сих пор ничего не придумал. Что ж, это нормально. Посреди криминального расследования редко случаются прозрения и чудеса. Если вам хочется чего-нибудь этакого, включите телевизор. В настоящем мире результаты появляются после медленной и упорной работы, сбора фактов, а потом построения на их основе заключений и гипотез. Ну, и немного удачи тоже не помешает.
За несколько минут до рассвета начал подъезжать транспорт, предназначенный для перевозки тел в морг. Позади школы была разгрузочная площадка. Полиция отгородила ее парусиной, натянутой на стальные шесты. Машины по очереди подъезжали к проему в этой стене. За брезентом, знал Декер, выносят тела, уложенные в прочные черные мешки. У тел были имена, а теперь еще и номера. Они уже не человеческие существа. Теперь они — части криминального расследования. Дебби Уотсон, первая жертва, превратилась в Ж-1. Ее тело стало отправной точкой в нумерации погибших. Джо Крамер, учитель физкультуры, обозначен Ж-2. И так далее, вплоть до конца списка мертвых.
Декер прислонился к стене школы неподалеку от разгрузочной площадки и смотрел на синюю парусину. А потом закрыл глаза, потому что синий был цветом убийства его семьи. Декеру не требовалось видеть цвет. Этого цвета было достаточно прямо у него в голове.
«Амос, вернись к основам. Медленно и спокойно. Ты знаешь, как действовать. Ты много лет занимался этим. Мэри права. Ты сможешь».
Мотив.
Начинать всегда нужно с него, ведь это просто другой способ сказать: «Зачем ты это сделал?» Жадность, ревность, возбуждение, личная месть, мнимые обиды, безумие? Последнее разгадать труднее всего — как ты прочтешь мысли сумасшедшего?
Но у этого парня был метод. Он кое-что знал о школе. Он здорово беспокоился, чтобы никто не увидел и клочка его шкуры. До сих пор неизвестно, белый он или черный. Правда, большинство массовых убийц были белыми. И мужчинами. При таких габаритах этот стрелок определенно мужчина.
А вот щиток — необычный шаг. Это не защита. Пулю он не остановит. Это прикрытие.
Декер следил, как отъезжает последняя машина, с мигалками, но без сирены. Мертвым торопиться некуда. Каждое тело будет вскрыто судмедэкспертом в поисках улик. Но надеяться тут можно только на баллистическую экспертизу. Какие пули их убили? Декер сомневался, что стрелок трогал кого-то из жертв. Если никого не касаешься, ты не оставляешь следов. Если же у них будут пули, то однажды их можно будет сравнить с оружием. И если у оружия был владелец, можно попытаться проследить всю цепочку вплоть до нынешних ужасных событий.
Декер вернулся в библиотеку. Ланкастер сидела и просматривала заметки по делу. При его приближении женщина подняла взгляд.
— Удивительно, что ты до сих пор здесь, — сказала она, подавив зевок.
— У меня нет других дел, — отозвался Декер, присев рядом с ней.
— Побродил, как обычно? — спросила она.
Он кивнул.
— Но я вообще ничего не увидел.
— Амос, ты увидишь. Тебе нужно время.
— Эрл с Сэнди?
— Он привык, — мотнула головой Ланкастер. — В последнее время было много долгих ночей. — Она оглядела комнату. — Но ничего подобного.
Декер медленно кивнул. Его компонент, ответственный за болтовню, уже выдохся.
— Ты еще не закончила со свидетельскими показаниями?
— Ввожу в компьютер. Там мало что есть. Но я еще не говорила с раненым учителем. Есть шансы, что он и не сможет. А если он умрет, у нас будет уже девять жертв.
— Энди Джексон… Как он получил пули?
— Ученики из класса сказали, он пытался остановить стрелка.
— Как? — уточнил Декер.
— Бросился на него. Прикрыл собой учеников.
— До или после того, как стрелок убил ученика?
— После.
Декер откинулся назад и задумался. Ланкастер наблюдала за ним.
— Очень храбрый поступок, — заметила она.
Декер не отреагировал на это заявление.
— Мне нужно посмотреть свидетельские показания.
Сейчас он говорил отрывисто и уверенно.
Услышав эти нотки, Ланкастер чуть заметно улыбнулась и достала показания.
Амос просмотрел каждую страницу. Закончив, он вернулся ко второй странице, потом перелистнул на десятую и отложил блокнот.
— Нашел что-нибудь? — поинтересовалась Ланкастер, которая поглядывала на него, занимаясь своими делами.
Он встал.
— Я вернусь.
— Декер!
Но для такого крупного мужчины, да еще с лишним весом, он двигался удивительно быстро. Может, в нем еще осталось немного от раскованного футболиста. Он закрыл за собой дверь библиотеки и пошел по коридору.
Ланкастер не пошла за ним. Десять лет она была его напарником и привыкла к таким штучкам. У него родилась какая-то идея, и всё — он помчался, не сказав никому, даже ей, ни слова. Она вернулась к своей работе.
* * *Декер прошел десять шагов, потом остановился и выглянул в окно, выходящее на переднюю парковку. Он видел, что начинается дождь. А перед школой плавает в воздухе множество горящих свечей. Конечно, это были не свечи. Под дождем они сразу потухли бы. Это были огоньки сотовых телефонов. Люди, собравшиеся в память погибших. Казалось, перед школой стоит все население Берлингтона — и, возможно, так оно и было. Наверное, после этой трагедии так и должно быть.
В ночь после убийства люди так же стояли перед его домом. Они держали настоящие свечи. Плюс куча цветов, табличек, мягких игрушек. Все это задумывалось как знак поддержки, любви, сочувствия и заботы. Все это было хорошо. Но от одного взгляда на эту кучу Декера начало мутить. Он терял опору, и сквозь горе проступала безумная ярость.
