Ирина Баздырева - Тайландский детектив
— Я провожу ее, — все же успел он обернувшись, поспешно бросить Кате.
Ошеломленная произошедшим, Катя смотрела им вслед: танцовщица жестом отклоняя приглашения с других столиков, шла с Виктором к служебному выходу, под завистливые взгляды мужчин. Чувство неловкости обострилось настолько, что Кате казалось, будто все сидящие в зале, кто с насмешкой, кто с осуждением, а кто и с сочувствием, смотрят на нее: на ее мятые шорты, топик неопределенного цвета, на волосы, перетянутые махровой резинкой. Ее лицо горело от унижения, и она, схватив бокал с минералкой, залпом выпила его. Еще мучил стыд от того что вместе с ней в щекотливом положении оказались Джудит и Генри, явно не меньше ее растерянные и смущенные произошедшим.
Катя понимала, что лучшее для них это, извинившись и сославшись на неотложные дела, уйти, но, может быть, минуту другую они посидят с ней соблюдая приличия, чтобы не так вот сразу, бросить ее. Виктора, она, конечно, дожидаться не будет, и Катя начала лихорадочно прикидывать, хватит ли у нее денег расплатиться за них обоих.
— Э…э вы ведь, как я понял, тоже здесь как туристы? — не впопад сказал Генри, чтобы хоть как-то, прервать тягостное молчание. Катя, с пунцовыми щеками, не понимающе посмотрела на него. Джудит, пресекая неуклюжие попытки мужа поддержать девушку, положила свою сухую маленькую ладонь на ее руку:
— Мы дадим Виктору пять минут, — твердо сказала она. — Если к тому времени он не вернется, мы уйдем отсюда все вместе.
— Дорогая, нельзя ли потише, — мягко заметил ей Генри. Джудит, не глядя на него, произнесла, словно припечатала:
— Мужчины!
Опустив голову, Катя молила Виктора побыстрее вернуться, чтобы пресечь домыслы Джудит, которые с каждой минутой перерастали в уверенность.
Жестом подозвав официанта, Генри стал расплачиваться и Катя, встряхнувшись, расстегнула свою сумочку, вынув из нее всю наличность, что имелась при ней.
— Нет, Кэти, не надо, — остановила ее Джудит. — Я не позволю девушке расплачиваться за парня, который ушел с другой, — и она с вызовом взглянула на официанта, стоящего с невозмутимым видом, будто он был в чем-то виноват. — Мы все оплатим, Кэти. Не возражайте! Я и Генри чувствуем себя виноватыми в том, что затащили вас сюда.
Кивнув, Катя украдкой, взглянула на часы. Было ясно, что Виктор уже не придет и оставалось надеяться, что он сумеет без приключений добраться до отеля. Малодушно, прячась за спинами англичан, она покинула ресторан. Ее новые друзья довезли ее до отеля, перед этим проплутав по лабиринтам незнакомых улиц и улочек, потому что Катя не могла толком объяснить, где же находиться отель, пока Генри не развернул карту Чиангмая. Прощаясь, Джудит сжала Катину руку и шепнула ей на ухо:
— Как вы правы, дорогая, что отказали ему.
Открыв дверь своего номера, она обнаружила в нем Зою, устроившуюся в кресле с ногами. Ее лодочки валялись на ковре рядом. Она, щелкая пультом, перескакивала с канала на канал. На журнальном столике стояла початая бутылка вина и пустой бокал. Увидев Катю, она выключив телевизор, отложила пульт и поинтересовалась:
— Где ты была?
— Работала.
— До двенадцати ночи?
Катя кинула ключи и поясную сумочку на тумбочку и устало плюхнулась на диван:
— Мы с Виктором немного поболтались по улицам. Познакомились с симпатичными англичанами и отметили наше с ними знакомство в каком-то ресторане.
— Я рада за вас. Значит Виктор у себя в номере?
— Нет.
— Что нет?
— Виктор остался в ресторане.
— Не поняла. Ты что же вернулась одна?
— Меня подвезли Джудит и Генри.
— А Виктор?
— Остался в ресторане.
Зоя помолчала.
— Вы что поссорились?
— Зоя, с ним все будет в порядке. Он не маленький.
— В самом деле? А Александр Яковлевич? Не лги мне Арухманова! Что произошло?
Катя молчала. Кто, скажите на милость, сможет выдержать натиск Зои.
— Я спать хочу, — сделала Катя попытку отделаться от ее расспросов. — Давай поговорим завтра.
— Нет, сейчас! — отрезала Зоя и вдруг ее лицо прояснилось от озарившей ее догадки. — Шлюха?
— Танцовщица, — пробормотала Катя, поняв, что запираться не было смысла — Зоя рано или поздно все равно дознается.
— Подонок! — процедила Зоя. — Тут мозги едут, на носу выставка. Вот ты написала речь? Нет? Чудесно!
— Не переживай. Завтра к утру объявится Виктор, а я напишу речь.
Побарабанив длинными глянцевыми от красного лака ногтями по подлокотнику кресла, Зоя, немного подумав и взяв себя в руки, смягчилась:
— Ладно, пойду в бар. Все равно не усну. Хочешь со мной?
— Нет, Зой, я очень устала.
— Ну, хорошо, — Зоя спустила ноги с кресла и сунула их в лодочки. — Все, хочу спросить: про какие еще семь ящиков, выспрашивает здешняя ищейка? Якобы у нас их оказалось не три, а десять? Ты не в курсе?
Катя покачала головой. Конечно, Зое все следовало рассказать, но не сейчас. У Кати просто не было на это ни сил, ни желания. Когда Зоя ушла, она, скинув с себя все, приняла душ и повалилась в постель. Последней ее мыслью, прежде чем погрузиться в сон, была о том, что Зоя права и ей надо бы похудеть.
Глава 5
Катя сидела за столиком открытого кафе и думала, что день, скверно начавшийся и так неважно продолжающийся, похоже вообще, закончится дерьмово. Знать бы хоть, где подстелить соломку.
В этот раз ей удалось сбежать от всех и прежде всего от Зои. Еще донимала жара. Бамбуковые стулья и столик нагрелись на солнцепеке, несмотря на натянутый над ними разноцветный тент. Мысли ворочались вяло, а влажное тело было липким, словно подтаявший брикет мороженого. Рядом с исписанными, исчирканными листами, и нарисованным на одном из них буддийским монахом, на столике высился стакан уже теплого фруктового пунша с растаявшими в нем кусочками льда. Изнывая от жары, Катя потягивала приторный напиток в который раз пробегая глазами написанное, пытаясь сосредоточиться на тексте. Но все ее потуги, чтобы речь вышла боле менее сносной, оказались напрасными. Тихий, прохладный номер отеля, был бы идеален для работы: там она смогла бы сосредоточиться и накропать что-нибудь приличное, а здесь среди уличной толчеи, криков авторикш, смеха и незнакомой речи, раздававшейся вокруг, все здорово отвлекало. Из кухни кафе доносился дразнящий аромат выпечки и, может быть, поэтому у нее получилась на редкость скучный и сухой конспект.
Если бы не Зоя, доставшая ее, уже с утра! Посмотрев, на оторвавшийся у носка сандалии ремешок, Катя вспомнила безупречно элегантную Зою, с которой столкнулась, когда та с решительным видом шла к номеру Виктора — объясняться. Через четверть часа она присоединилась к Кате в ресторане отеля, заказав себе крохотную чашечку густого черного кофе и грейпфрутовый сок, после чего основательно взялась за нее саму. Выяснив, что Катя собирается проводить выставку в своем единственном льняном костюме, Зоя просто взвилась, и Катя узнала, что не патриотка, раз решила представлять страну в затрапезном виде, а не соответствовать публике, перед которой должна будет предстать.
У бара появился Виктор и Катя помахала ему рукой, подзывая его к столику, что просто взбесило Зою. Она язвительно поведала Кате, что у той нет самолюбия и, что Катя так и не сделала никаких выводов из вчерашнего. На замечание девушки, что они с Виктором не маленькие, чтобы дуться друг на дружку и, наверное, он уже все понял и ему вполне достаточно ее, Зоиного, выговора, та оскорбилась: почему, после того как он так поступил с нею вчера, Катя его же еще и защищает. Вот сама Зоя, никогда не бегала и не собирается бегать перед мужиками на цыпочках. И уже когда Катя поднялась, чтобы ехать в университет, обреченно вздохнув, заявила, что, похоже, никого, кроме нее не интересует как пройдет выставка и пройдет ли она вообще. Поэтому Катя покорно, прихватив деньги, отправилась с ней по магазинам, чтобы подобрать нечто, что «соответствовало публике».
Из этого, нелегкого испытания, она вышла измотанной, но с довольной Зоей и с платьем для коктейля, которое удовлетворило обеих. Их поход завершился на улочке, состоящей из одних ювелирных магазинчиков. Предварительно проинструктировав Катю, чтобы она не вздумала покупать здесь серебро из-за его низкого качества, Зоя приобрела золотой кулон с изумрудной вставкой и золотой браслетик, что значительно улучшил ее настроение. А у Кати появились две ослепительно белые жемчужины — сережки, покоящиеся в бархатном футляре. Вернувшись в отель, они узнали, что Катю спрашивал Саванг Ку и очень огорчился, в который раз, разминувшись с ней.
Раскладывая в своем номере покупки, Катя удивлялась, что за напасть такая, что им с Савангом никак не удается пересечься, а поскольку для нее он был подозреваемым номер один, она объяснила это его же изощренной игрой, хотя меньше всего сама верила в подобное объяснение. В конце концов, когда они встретятся и поговорят с этой ее головоломкой «угадай-ка» будет покончено.
