Павел Вежинов - Летучие мыши появляются ночью
– Да, только и не хватало, чтобы члены общинного совета совершали убийства, – сказал Димов. – Но раз он из Гулеша, то делать нечего, надо допросить и его.
В тот вечер им ничего больше не оставалось, как разойтись по домам,
8
Он не знал, как долго спал, но спал непробудным сном. Из темной пропасти сна его вытащил нетерпеливый стук в дверь.
– Кто там?
– Я, Паргов, открой!
Димов зажег ночник, быстро натянул брюки и пошел открывать. Его помощник стоял на пороге.
– Надо ехать, – сказал он, задыхаясь. – В Гулеше произошло убийство.
Димов не столько удивился, сколько встревожился.
– На этот раз огнестрельным оружием. Но пойдем, я расскажу тебе по дороге.
Димов посмотрел на часы – без двадцати час.
– Надень что-нибудь потеплее – на улице прохладно, – предупредил его Паргов и заскрипел своими громадными сапогами по лестнице.
Димов взял из шкафа плащ и поспешил следом.
– Ты сообщил начальнику? – спросил Димов.
– Его нет. Вызвали на доклад в Софию.
На улице в «газике» их ждали Пырван и вооруженный милиционер в форме. Димов сел рядом с шофером, и машина тут же рванулась с места.
– Ну теперь рассказывай…
– Пока еще мало что известно, – отозвался из темноты Паргов. – Этой ночью около одиннадцати часов в Гулеше убили бай Киро Кушева. Человек он в селе был известный. Лет ему за пятьдесят. Его убили в собственном доме, стреляли из револьвера с улицы.
– В собственном доме – удивленно спросил Димов.
– Да, в комнате, – подтвердил Паргов. – Стреляли, наверное, с улицы или со двора, пули выбили стекло в окне. Бай Киро умер моментально, а убийца скрылся.
– Ну, нам везет, – пробормотал Димов. – А кто тебе сообщил об этом?
– Наско, наш сотрудник в Гулеше. Я сам говорил с ним по телефону.
– Вот это уже действительно интересно, – сказал Димов. – Такие убийства не каждый день случаются. Даже в Софии…
– Да и в детективных романах, – добавил Паргов. – По крайней мере, в нашем краю такого до сих пор не было…
– А что за человек был убитый?
За спиной его подозрительно молчали.
– Враг, – наконец отозвался Пырван.
Но в голосе его не чувствовалось убежденности.
– Я серьезно спрашиваю.
– Не знаю, точно ли это, – неуверенно сказал Паргов, – но факт, что как-то на стене его дома появилась такая надпись. Отец бай Киро до 9 сентября был сельским богачом, водил дружбу с немцами, одним словом – мироед. Его дом был самым лучшим в селе.
– Почему был? Уж не сожгли ли его?
– Ну, зачем же! Там сейчас детский дом. Старого Кушева приговорили к смерти, а вскоре после этого умерла и его жена. До войны Киро учился в Софии в университете, но шла молва, что он был против немцев. Ссорился даже из-за этого с отцом. Испугавшись бомбардировок, он, как и многие, эвакуировался в село.
Держал себя хорошо, поэтому его 9 сентября и не тронули. Сначала он жил в отцовском доме – оставили ему одну из комнат. Но из университета его все-таки исключили.
– А ты не знаешь, что он изучал?
– Право, – сказал Пырван. – Так я слышал.
– Народный суд конфисковал его имущество, но, видно, Киро все же сумел кое-что скрыть, – продолжал Паргов. – Он тратил отцовские деньги, пока они у него были, потом стал появляться на черном рынке. За это поплатился. Милиция поймала его на каких-то незаконных сделках, два года Киро пробыл в исправительной колонии.
– Только из-за черного рынка? – усмехнулся Димов.
– Подробно мы расспросим в Гулеше. Разумеется, он был оппозиционерам. Активизировался во время первых выборов. Но из исправительной колонии вернулся тише воды, ниже травы, купил небольшой домик – тот, в котором его убили. Начал разводить кур, поросят. Лет десять я не слышал о нем ничего дурного. Когда в Войникове организовалась трудовая производственная кооперация, он стал в ней агентом по сбыту. Говорили, что зарабатывал хорошие деньги.
– Он женат?
– Нет, остался холостяком. Жил один во всем доме. Но дом этот небольшой, насколько я припоминаю, только две комнаты и кухня.
Тем временем машина неслась по шоссе. Время от времени в свете фар проскакивал заяц, быстро перебегали дорогу тяжелые куропатки. Вскоре они проехали потонувшее во мраке Войниково, потом оказались в Гулеше. Сельсовет находился на центральной площади. В окнах второго этажа был свет. Председатель сельсовета ждал их в своем кабинете вместе с парторгом и двумя молодыми людьми. Паргов быстро познакомил их с Димовым, подвинул ему стул. Один из парней, низкий, крепкий, с волосами, подстриженными бобриком, был Наско Радев – их сотрудник. Второй парень поспешил представиться сам.
– Я первый узнал об убийстве, – сказал он с непритворной гордостью.
– Он наш активист и комсомолец, – отрекомендовал его парторг.
– Кто будет докладывать, ты? – обратился Димов к Наско.
Он сел за письменный стол и вытащил записную книжку.
– Я спал в это время, – немного виновато начал Наско. – И даже не слышал выстрелов, хотя мы живем совсем близко. Меня разбудил Стефчо, – он кивнул головой на активиста. – «Вставай сейчас же, – говорит он мне, – убили бай Киро!»
Я быстро оделся, и мы пошли. Как полагается, Стефчо я во Двор не пустил, чтобы он ненароком не затоптал следы. Стекло было разбито пулями, но лампа в комнате горела. Я заглянул в окно. Бай Киро лежал весь в крови. Я засомневался, входить или нет. Но подумал, что, может, он жив и нуждается в медицинской помощи. Я внимательно осмотрел входную дверь.
Она была распахнута. Через переднюю я вошел в комнату. Но только склонился над бай Киро, как понял, что все кончено. Тогда я оставил Стефчо на посту у дома, а сам – за председателем.
Парень замолчал я досмотрел на активиста. Стефан как будто только этого ждал.
– И мы с женой уже спали, – начал он, – как вдруг меня разбудили выстрелы. Очень сильно грохнуло.
– Подожди, давай-ка помедленнее, – прервал его Димов. – Вы где живете?
– Можно сказать, прямо против бай Киро. Хотя и не очень близко, у нас двор большой. Правда, дом его очень хорошо от нас виден, потому что мы живем на втором этаже, а между домами деревьев нет. Когда раздались выстрелы, я тут же вскочил и, не зажигая огня, подбежал к окну. Снаружи ни единой души, никакого движения. Только окно в доме бай Киро светилось, но в свете лампы никого не было видно. Я тут же понял: что-то произошло. Тогда я зажег свет, натянул брюки, кое-как напялил ботинки и кинулся вниз. Тут вскочила жена, повисла у меня на плече. «Стой, – кричит, – ведь у них пистолеты, они тебя убьют!» Я едва ее уговорил. Только она все равно пошла за мной и причитала. На дворе мне это надоело, я прикрикнул на нее. Она осталась у ворот. Я вышел, на улицу. Там темно, пустота, ничего! Я посмотрел, есть ли еще у кого из соседей свет, – нет. Или не слышали, или спрятали головы под одеяло, чтобы и с ними чего не случилось. И только тогда я увидел разбитое окно в доме бай Киро. Сказать вам по совести, мне было страшно входить с голыми руками во двор – темно, как знать, откуда может прилететь пуля. Ограда там каменная, не очень высокая, можно заглянуть через нее. Так я и сделал… И тогда я увидел убийцу.
– Увидел? – Димов не поверил своим ушам.
– Я его видел собственными глазами. Он шел по дорожке к калиточке в глубине двора. Дом бай Киро выходит на две улицы, задняя – тупик. И человек шел туда.
– Как он выглядел?
– Как вам сказать, вроде ростом с меня или даже немного выше, но крупнее, сильнее… Брюки у него были вроде бы черные, в темноте не разглядел. Но фуфайка совсем светлая, я его по фуфайке и заметил в темноте…
– Подожди немного, – прервал Димов. – Почему ты думаешь, что это была именно фуфайка?
– Ну, может быть, пуловер.
– А почему не могла быть, скажем, светлая рубашка? Парень задумался.
– Нет, это была фуфайка, – сказал он гораздо увереннее. – Фуфайка длиннее рубашки и прилегает к телу. Речи быть не может – это фуфайка, – убежденно закончил парень.
– Хорошо, давай дальше, – кивнул Димов.
– Я хотел броситься за ним, – продолжал парень. – Но я не посмел, ведь у него пистолет. Смотрю на него, он прямо у меня под носом, а ничего не могу сделать. И все же я не сдержался, крикнул: «Эй!..» Вроде бы громко крикнул. И он оглянулся, честное слово. Повернул только голову, лица его я не видел, уж очень темно было во дворе. Но мне показалось, что у него что-то в руках. Наверное, что-то было, потому что он шел нагнувшись. Он посмотрел на меня, потом быстро побежал к калитке. И пока я пришел в себя – исчез.
Он замолчал, что-то тревожное и беспомощное появилось в его лице.
– Мне кажется, это кто-то из наших, – сказал парень. – Он похож на кого-то, кого я не раз видел.
С минуту они с Димовым напряженно смотрели друг на друга.
– Вот в том-то все и дело, – сказал Димов. – Ты очень хорошо знаешь, на кого он похож. Но не хочешь мне сказать. Просто тебе трудно поверить…
– Да, мне трудно поверить, – недовольно сказал парень. – Но дело не в этом, товарищ Димов. Ведь я же вам сказал, что было очень темно. Случается, что и среди бела дня обознаешься, а тут в такой темноте. Ведь такое несчастье можешь принести человеку, потом всю жизнь будешь раскаиваться!
