Илья Рясной - Ответный удар
- Ах ты, классификатор научный. Что, взгляд со стороны? Ты, как Чацкий, вернувшийся из-за границы. Будто сам не варишься в этом дерьме.
- Варюсь. А в чем мне еще вариться? Политики плюнули мне в морду, простив орды бандитов и террористов, вылизывая им зады и кой-чего еще с неистовством вокзальных шлюх. Народ мой меня продал. Никто не сказал спасибо солдату, который воевал, чтобы всякая нечисть не ходила по земле. Это не народ, майор. То, что происходит в моей стране, - отдает запахом преисподней. Люди потеряли ответственность. Ответственность за себя, за свою страну, за будущее. Они не думают о завтрашнем дне. Для них нет будущего. Они не видят себя в нем. У одних желание выжить. У других - хапнуть. И избирают таких правителей, которые их же грабят, добивают государство, промышленность, армию, флот - и всех это устраивает! Конец нашей стране, Николай. Сушите весла. Ее теперь ничто из могилы не поднимет.
- Тебе пора выдвигаться в Госдуму, а не какой-то шайкой руководить, Рома.
- Шайкой лучше. Я знаю, что могу давить этих клопов. И когда-то я нажму на спусковой крючок.
- Брось, Роман. Ты уже привык. Ты перестаешь быть воином. Ты становишься частью их ПРЕИСПОДНЕЙ.
- А вот тут ты ошибаешься, майор. Очень ошибаешься.
Роман вздохнул.
- Ладно, лирику побоку. У тебя ведь ко мне дело.
- Есть небольшое, - согласился Жаров. - Ты не задумывался, что происходит в стране в последнее время?
- Задумывался. Вывод напрашивается сам собой - нас решили добить. По всем направлениям.
- Одно из них - террор.
- Горцы понимают язык силы. Любые переговоры и предложения дружить - для них проявление слабости. Улыбаясь, они с готовностью всадят нож в того, кто повернулся к ним спиной. Вот этот нож они сейчас и всаживают... Скажу больше, всаживают, не забывая делить бабки с московскими массовиками-затейниками.
- У тебя есть информация?
- У меня много что есть, - Роман внимательно посмотрел на Жарова. - А тебе как, из любопытства или для дела?
- Для дела, Роман. Для справедливого дела.
- С благословения московских шишек чеченцы в ближайшее время прорубают еще несколько окошек по наркотранзиту. Будут использовать аэропорт Ханкалу, самолеты российских авиакомпаний. Намерены сбросить героин в Европу как минимум на зеленый арбуз.
- Миллиард долларов?
- Да. И им дается еще добро на махинации с нефтью. Вот только почему?
- Почему? Только ли от того, что все куплено?
- Может быть, это не только мародерский дележ награбленного имущества из горящего дома? - Роман сжал в кулаке вилку, будто хотел ее согнуть. - А не расплачиваются ли с ними?
- За что?
- За что-то.
- В том числе и за террор? - Жаров напряженно глядел на Демьяненко.
- Все знают, что террор не существует просто так. Он - один из инструментов политики, служит для достижения каких-либо целей. А цель у нетопырей одна - добить больное государство Российское, а наследство растащить.
- Что у вас с чеченцами?
- Вооруженное противостояние с редкими боевыми действиями. Была идея смести их одним ударом. Устроить им тут Чечню девяносто шесть. Сил не хватает.
- Нам надо хоть немного сбить волну, - вздохнул Жаров. - Помоги информацией.
- Ладно. Чем могу - помогу. Давай, - Роман поднял бокал. - Чтоб сдохли наши враги и жили друзья.
Жаров поднял свой бокал и со звоном чокнулся.
* * *
- Они стреляли. Из пулемета по мирным людям! - надрывался бандит в папахе.
- Это не защитники! Это убийцы! - подвывала ему закутанная в платки женщина с перекошенным ненавистью лицом.
Сутки назад солдаты внутренних войск, несшие службу на границе со "Свободной Ичкерией", открыли огонь по боевикам, внаглую попершим на них. И уже сутки шумел без умолку теле- и радиоэфир. Почему армия стреляет в мирных людей? Кто дал такой приказ? Кому отвечать? И вообще, инцидент осложнит мирный переговорный процесс на Кавказе.
- Вновь заявили о себе "социал-дворники". Они взяли на себя взрыв автомобиля, оставленного около отдела внутренних дел в Красноярске, когда было ранено трое сотрудников МВД.
- За допущенные нарушения начальник Федеральной службы безопасности генерал Пантелеев отстранен от должности. Источник в администрации Президента утверждает, что причиной опалы является сфальсифицированное дело в отношении заместителя министра экономики, который сегодня же был решением Генерального прокурора освобожден из-под стражи.
Телеведущий излагал эти новости с озабоченной миной человека, у готорого гвоздь в седалище.
- Так, пункт восемнадцать и двадцать, - удовлетворенно произнес Голубев, отчерчивая строчки в тексте.
Алексеев с содроганием смотрел на эту ручку. Как жезл оракула - она отмечает поступь предсказанных событий. И от этого становилось не по себе.
- Опять гибнут люди, - покачал головой Алексеев.
- Гибнут, - кивнул Голубев. - Но это все мелочи по сравнению с основным этапом. И если мы здесь ошибаемся - это будет по-настоящему плохо.
Затренькал на столе прямой телефон с генералом Залыгиным.
- Николай Сергеевич, генерал ждет вас с Голубевым, - произнес голос адъютанта.
- Во сколько?
- Немедленно.
- Есть, - Алексеев повесил трубку. - Пошли, Семен Владиславович, голова кличет.
Они пешком поднялись на два этажа, не уставая показывать пропуска солдатам из бригады охраны, перекрывавшим коридоры. Отстукали шифр на цифровом замке и проникли в коридор, где обитал Залыгин и его помощники.
- Товарищ генерал, к вам Алексеев и Голубев, - произнес адъютант в селектор и кивнул: - Заходите.
Залыгин пригласил их сесть. Потом протянул Алексееву донесение. Тот прочитал его и дал Голубеву. Пробежав текст глазами, Голубев хлопнул по столу ладонью:
- Вот она, ключевая фигура!
- Похоже на то, - согласился генерал.
Во время визита в Брюссель первый вице-премьер правительства России Александр Чумаченко встречался с неким Мартином Старком, который являлся одним из координаторов "Местного контроля".
- За инструкциями летал, воробышек-то наш, реформатор-стахановец, ударник-терминатор, - покачал головой Алексеев.
- Это еще подтвердить надо, - произнес Залыгин.
- Будет подтверждение. Скоро, - сказал Голубев.
- Итак, предположительно дата акции - двадцатое июля, - сказал генерал.
- Это уже точно, - согласился Алексеев.
- День рождения Президента, - произнес задумчиво Голубев. - Ожидается большой фуршет. Если здоровье главного позволит.
- Позволит, - хмуро сказал генерал. - Он обязан быть там.
- Чтобы показать - царь здоров, - поддакнул Голубев. - Царь еще ого-го.
- Поменьше иронии, - отрезал генерал.
- Есть.
- Нам пора начинать отрабатывать второе главное направление "Местного контроля", - сказал Алексеев.
- Пора. Тут нам ФСБ поможет.
- После того как их шефа выкинули, - насмешливо произнес Голубев.
- Просчитались, - заметил генерал. - Сегодня Президент отказался подписать указ о назначении на должность начальника ФСБ Мартемьянова. А значит, до контроля над этой конторой им ох как далеко. И у нас еще есть шанс поработать вместе... Все, товарищи офицеры, не смею вас задерживать. О малейшем изменении в ситуации и о предпринимаемых мерах докладывать мне немедленно.
- Есть, - кивнул Алексеев и встал.
* * *
Прошел дождь, повеяло холодом, и Жаров накинул на себя легкую ветровку. Она хорошо скрывала небольшую рацию.
До контрольного времени оставалось несколько минут. На ВДНХ было, как всегда, многолюдно. Здесь царила лихорадочная суета. Выставка превратилась в полигон для людей выбирающих. Кто-то выбирал себе пиджак за пятьсот баксов, кто-то новую мебель, кто-то пытался понять, какой же телевизор лучше - "Шиваки" или "Голдстар". И это в стране, где вскоре, не исключено, отключат электричество и тепло, люди были заняты выбором комбайнов и видеомагнитофонов, модельных туфель и автомашин.
Жаров скомкал бумажку от ванильного мороженого, бросил в урну, зашел в павильон "Космос", перед которым еще гордо возвышалась ракета - такая же вывела на орбиту первый пилотируемый корабль Земли. Сегодня она смотрелась занозой, раздражающей деталью на фоне всеобщего выбора утюгов и кофемолок.
В павильоне "Космос" было гулко и неуютно.
В детстве Жаров мечтал о космосе. Попала ему в руки давным-давно книга "Дороги в космос". Он с восторгом рассматривал фотографии космических кораблей и рисунки будущих межпланетных лайнеров, пейзажи иных планет. Эта любовь так и осталась с детства. Еще долго на душе теплело и накатывала сладкая грусть, когда он думал о взмывающих в небо ракетах, о чужих мирах. Может, он и посвятил бы себя этой стезе, но в старших классах понял, что не создан для точных наук, и на экзаменах нахватал трояков по физике и химии. Сорви голова, отличный спортсмен, заводила всяких школьных авантюр, редкий посетитель детских комнат милиции (иногда попадал в разные истории, поскольку привык защищать слабых, и поэтому имел постоянные стычки со шпаной, а ее в окрестностях хватало), он отправился поступать в Киевское училище спецназа. И начались дороги войны. Но мечта осталась до сих пор. А вот Витька Ракитин поступил в Бауманку на космический факультет, много лет не вылезал с Байконура, работал по беспилотным программам.
