Марина Серова - Покровитель влюбленных
– То есть она может подстроить так, чтобы главный приз достался Венедиктову? – уточнила я.
Славик снова поморщился.
– Ты мыслишь слишком прямолинейно, – заявил он и заказал еще пятьдесят граммов коньяку. – Во-первых, в комиссии не одна Стрижова. Она, конечно, среди первых лиц, но решает далеко не все. Во-вторых, если работы Венедиктова окажутся мазней, она не сможет представить их как лучшие на выставке. Особенно, если чьи-то по определению будут выглядеть талантливее. И вообще, ни на какое откровенное мошенничество, а уж тем более подлог Стрижова не пойдет. Все-таки в художественном мире все друг друга знают, в живописи разбираются и в состоянии оценивать объективно. Стрижовой вовсе не нужно, чтобы ее обвинили в подсуживании. Она за эти выставки имеет свои гонорары, и, между прочим, весьма неплохие.
– А Добронравов? – спросила я.
– О, это настоящий феномен, – засмеялся Славик. – Все эти внутрисемейные, личностные разборки, сплетни и пересуды ему по барабану! Он одержим искусством! Особенно рьяно ратует за открытие и развитие новых талантов. Очень благоволит к молодым дарованиям.
– Да, я это заметила, – осторожно кивнула я. – А из каких соображений?
– Ничего личного! – категорически мотнул головой Горелов. – Это тебе не старый ловелас Венедиктов. Добронравова по-настоящему волнует только дело, а не собственная выгода. Он даже частенько занимается с учениками просто так, бесплатно. Деньги, премии, столичный успех – все это ему неинтересно. Увы, сейчас таких людей мало. Так что он просто раритет.
– А мне он показался довольно честолюбивым, – заметила я.
– Ой, это только на уровне табуретки! – заявил Горелов. – Ему, конечно, льстит, когда его узнают, отмечают его талант художника. Но именно талант художника, а не победы в различных номинациях. Между нами говоря, если бы он подал заявку на участие в этой выставке, то легко получил бы первое место. Но его это не волнует. Он уже сто лет нигде не выставляется.
– Да, интересный персонаж, – протянула я. – Но меня сейчас больше волнует Венедиктов.
– Ты что, хочешь заняться его разработкой? – Славик с интересом взглянул на меня.
– Конечно, а что мне еще делать? Версию-то надо отрабатывать!
– Ха! А ты думаешь, он тебе сразу так и признается, дескать, каюсь, милая барышня, это я пристукнул вашу Асю, чтобы она не путалась под ногами! – присвистнул Горелов.
– Ты снова вмешиваешься не в свое дело! – едва не вспылила я. – Но для того чтобы понять, имеет отношение человек к преступлению или нет, с ним надо как минимум познакомиться! А также ознакомиться с тем, чем он живет, чем дышит! Этому еще Глеб Жеглов учил! И, по-моему, это очевидно!
– Мне никогда не нравился этот персонаж! – категорически завертел головой Славик. – Мне ближе кристально честный Шарапов!
– Вот и бери с него пример, – посоветовала я. – Кстати, о птичках… Ты позволишь мне сослаться на тебя при встрече с Венедиктовым?
– В смысле? – не понял журналист.
– В смысле сказать, что я твоя коллега и собираюсь писать статью о нем.
– Да? – Славик почесал затылок. – А почему бы нет? – хохотнул он. – Это и мне реклама, и ему польстит! Ладно, действуй. Только… – Он выразительно посмотрел на меня. – Ты понимаешь, что не нужно выходить за рамки конфиденциальности? Все, что я тебе наболтал здесь, запомни – и сразу забудь! Эта инфа только для твоих ушей! Не вздумай проболтаться Венедиктову!
– Кого ты учишь? – обиделась я.
– Смотри, Иванова! – теперь уже Славик погрозил мне. – Я твои штучки знаю! Имей в виду – если что, я от всего открещусь!
– Не сомневаюсь, – усмехнулась я. – Не волнуйся, Славик, я все проведу так, что комар носа не подточит.
Разговор был окончен. Мы расплатились по счету и вместе вышли из кафе "Камертон". Я пошла к своей машине, а Горелов пошагал в "Горн" готовить экстренный выпуск.
* * *Не тратя впустую времени, я отправилась в «Арт-плюс». Мне хотелось сегодня же пообщаться с Венедиктовым, чтобы окончательно разобраться с художественной тусовкой. Хотя, если я его заподозрю всерьез, дело может не ограничиться одним днем. Ведь у Венедиктова и в самом деле на лбу не написано, что это он причастен к исчезновению Аси Кальчинской.
Так или иначе, из "Камертона" я поехала прямиком на Привокзальную. "Арт-плюс" представлял собой нечто вроде клуба для разных творческих людей типа художников, музыкантов, артистов, и располагался в помещении бывшего кинотеатра "Иллюзион". Здание было довольно обшарпанным и заброшенным: у творческих личностей обычно таланта и гонора в избытке, а вот со средствами, как правило, напряженка. Войдя в здание, я огляделась. Публика была разной по возрасту и внешнему виду, но дух искусства буквально витал в воздухе.
– Простите, не подскажете, где мне увидеть Аркадия Леонидовича Венедиктова? – ухватила я за рукав длинноволосого молодого парня в широком плаще, напоминавшем наряды мушкетеров.
– По коридору налево, третья дверь, – коротко ответил он.
Я не стала стучать, просто дернула на себя ручку нужной мне двери. Помещение было довольно большим и захламленным. Груды каких-то декораций, разноцветных лоскутов, огромный сундук неизвестно с чем, краски, кисти, прочие инструменты. Мольберты, картины, завершенные и едва начатые…
Перед одним из мольбертов стоял пожилой полноватый мужчина. Крупная голова с седыми волнистыми волосами, борода, очки… Выглядел он почтенно и даже величаво.
– Добрый день! – от двери поздоровалась я. – Вы Аркадий Леонидович?
– Да-да, – окинув меня взглядом с ног до головы, ответствовал художник.
– Я из журнала "Тарасовская культура", отдел светской хроники, – без приглашения протискиваясь в зал, поведала я. – Я хочу написать статью о лучших художниках нашего города. Вячеслав Горелов рекомендовал мне поговорить именно с вами. У вас найдется для меня немного времени?
Статья в популярном тарасовском журнале была бы господину Венедиктову очень кстати. Он наверняка сразу же подумал об этом, потому что не стал отказываться, а тут же сказал:
– Разумеется, я побеседую с вами. Только… Простите, я не готовился к интервью. Вы бы хоть предупредили заранее! К тому же у меня тут бардачок небольшой наблюдается…
Он, словно извиняясь, развел руками.
– Это не страшно, я же не собираюсь снимать все на камеру. К тому же все очень гармонично, хорошая такая рабочая обстановка.
– Вы присаживайтесь, – не без самодовольства проговорил Аркадий Леонидович, пододвигая мне деревянный стул.
Я присела и раскрыла общую тетрадь, которую специально купила по дороге.
– Меня зовут Татьяна, я хочу расспросить вас о вашем творчестве, – начала я, приготовившись записывать.
– Ну… – Венедиктов подкрутил ус. – Мое творчество очень обширно. Может быть, вы конкретизируете?
– Ну, например, над чем вы работаете сейчас? – Я обвела взглядом его студию.
– Я решил опробовать совершенно новый для меня жанр, – закинув ногу на ногу, принялся неспешно рассказывать Венедиктов.
Я старательно записывала все, что он говорил. В процессе беседы он увлекался все больше и больше, вспомнил о своем знаменитом прошлом и уже хвастался напропалую, сам того не замечая. Я не останавливала его и, лишь дав выговориться, постаралась перевести разговор в нужное мне русло.
– Я слышала, что вы собираетесь принять участие в выставке "Таланты Поволжья"? – спросила я, когда Венедиктов замолчал, переводя дух.
– Да, собираюсь, – делано-безразличным голосом проговорил Венедиктов.
– Именно со своей новой картиной?
Он рассмеялся.
– Дорогая Татьяна, у меня много картин! Глупо выставляться с одной-единственной работой. Тогда лучше сразу ни на что не рассчитывать.
– А вы рассчитываете выиграть этот конкурс? – прямо спросила я.
Венедиктов пожевал ус, затем сказал:
– Если не стремишься к успеху, к первенству, лучше вообще не принимать участия в подобных мероприятиях. Какой смысл?
– Просто показать миру свои творения, например, – с наивной улыбкой сказала я.
Венедиктов снова рассмеялся, но смех его выглядел наигранным.
– Скажите, – перешла я к самому главному, – кого вы считаете своим главным конкурентом?
Художник застыл, что-то соображая. Наверняка после моего ухода он позвонит Славику и спросит, откуда взялась эта новоявленная журналисточка, которая задает такие нетипичные вопросы. Но за это я не волновалась: Славик-то уже был предупрежден мною…
– На выставке будут представлены работы многих мастеров. Все они имеют реальные шансы на победу, – почти слово в слово с Еленой Викторовной Стрижовой произнес он.
– А вот я слышала, есть совсем новые, никому не известные авторы, – не отставала я. – Например, я слышала очень лестные отзывы об Александре Кальчинской и ее работах. Есть мнение, что они могут произвести фурор.
Венедиктов уставился на меня в упор. Он молчал и смотрел. Наконец совладал с собой и спросил:
