Эндрю Шугар - Джейсон, ты мертв !
Да ему и не пришлось.
Едва он убедил себя в необходимости выстрелить, как услышал сзади шаги по тропе. Кто-то тихо пробирался к пляжу, и Джейсон надеялся, что это повстанцы. Пока они подходили ближе и ближе, на всякий случай он все же держал лазер наготове.
Света не было, идущие от кого-то скрывались - от него или от стражников. И когда две фигуры выступили из темноты, Джейсон снова затаил дыхание. Вдруг одна фигура включила яркий фонарь и осветила часовых у воды.
Те машинально выкинули сигары и вытянулись, когда человек с фонарем всего в нескольких футах от Джейсона начал на них орать. Второй стоял в паре дюймов от первого, и Джейсон слышал, как он тихо смеялся. Вероятно, это были сержант и капрал, и, подходя к воде, сержант поливал часовых оскорблениями, как все сержанты на свете. Он оскорблял их лично, их предков, их чувство долга и их подружек. Он орал, что посадит их под стражу на хлеб и воду, будет рвать и метать, пока они не подтянутся и не будут нести службу, как положено. Джейсон подавился смешком, когда часовые проглотили это, не шелохнувшись. Он был рад, что не убил их. Они просто дети. Испуганные подростки, сейчас больше боявшиеся сержанта, чем любых врагов.
Пока сержант продолжал орать, Джейсон чуть расслабился и вспомнил нужную голограмму. Он понял, что был в паре миль от нужной точки высадки, и понял, какая дорога выведет его с пляжа в горы. Он решил идти за солдатами, когда сержант и капрал уйдут, надеясь, что у друзей хватит ума не попасться.
Сержант прорычал, что лучше бы они начали патрулировать, один на одном краю пляжа, другой - около джунглей, развернулся и направился к дороге и убежищу Джейсона. И тут один из юнцов включил фонарь и поймал лучом Джейсона.
Но тому опять повезло.
Свет не задержался на нем, скрытом листьями и тенями, свет понесся дальше по кромке джунглей, солдат бросился к кустам и окончательно потерял Джейсона. Командиры тоже были достаточно слепы, а второй часовой на бегу светил фонарем по кромке воды.
Сержант стоял в нескольких дюймах от Джейсона, наблюдая за ними, и убедившись, что те патрулируют, как приказано, скрылся, поглощенный джунглями, вместе с помощником.
Джейсон был один в своем маленьком государстве. Но не успел он пошевелиться, как пляж взорвался какофонией звуков.
Автоматные очереди и крики часового вернули сержанта. Светя фонарем, он вбежал на пляж, через плечо отдавая приказ помощнику доложить в штаб. Снова выстрелы и крики, и когда все внезапно стихло, тишина показалась невыносимой. Джейсон выполз из убежища и, держась тени, последовал за сержантом, надеясь, что кричали не его связные.
Он не мог бежать, поэтому добрался до группы людей медленно, и стал наблюдать сквозь листья тропических кустов.
Три солдата окружили двух мужчин и женщину, наведя на них оружие и светя в лицо фонарями.
Те были одеты крестьянами, и у Джейсона упало сердце, когда он узнал в мужчинах проводников. Должно быть, они начали его искать, когда он не появился, и случайно наткнулись на патруль. Мужчин должно было быть трое, и Джейсон не узнал женщину, но возможно, третий пошел искать в другом направлении. Он отбросил это предположение, увидев уткнувшееся лицом в песок тело. Темная лужа под ним росла с каждой секундой. Он не видел лица, но мог поклясться, что это третий.
- Вы знаете, что это запретная зона, - рявкнул сержант, обращаясь к женщине, - и что нарушители будут убиты. Вы хотите быть убитыми?
Он поднял пистолет, и она съежилась, пятясь и закрываясь руками. Она что-то бормотала, и он улыбнувшись, ударил её по плечу пистолетом.
Застонав, она упала и зарыдала, когда часовой ударил её в живот.
Оба, сержант и часовой, смеялись, когда она захлебывалась слезами и рвотой, юнец ударил снова, заставив её уткнуться в песок. Мужчины не шевелились и не пытались ей помочь, напротив, стояли, тупо и ошеломленно, вроде не уверенные, что же происходит.
- Теперь ты, - сержант полоснул крестьянина помоложе пистолетом по щеке.
Он пошатнулся и получил удар от юнца, потом ещё один прикладом в грудь.
Человек глотнул воздух и тяжело упал. И снова удар от юнца, теперь по почкам. Сержант и юноша, смеясь, били его по очереди, пока он не затих.
Второй часовой не хотел присоединяться к зверствам отошел. Но взгляд начальника вернул его, и он навел автомат и фонарь на старика, когда сержант переключился на него.
- А вы, старичок, хотите немножко боли?
Тот втянул голову типичным крестьянским жестом беспомощности, пытаясь объяснить, что они с друзьями гуляли при луне и не заметили, как перешли запретную зону.
- Просто прогулка, ага? - фыркнул сержант, проводя фонарем по пляжу. Вы всегда берете ружья, когда гуляете? - Свет выхватил полуприкрытый телом ствол.
- Мы боялись партизан, - заскулил старик, и сержант снова фыркнул.
- Я думаю, что вы партизаны, - заорал он. - Все партизаны, и я даю вам десять секунд, чтобы сказать правду.
Когда он начал считать, старик перекрестился, но по напряженному взгляду Джейсон понял, что он не хныкал. Он играл. Но роль не удалась. Как только сержант сказал "десять", женщина прекратила рыдать и закричала:
- Эспера!
Но было слишком поздно.
Сержант с улыбкой спустил курок.
На лбу у старика появилась маленькая дырочка, и он начал сгибаться пополам, как будто ноги не знали, что мертвы. Он ударился о песок затылком и плечами, а потом и оставшееся признало смерть.
Нагнувшись, сержант положил фонарь на песок и схватил молодого за волосы. Свет вызывал жуткие тени, и сержант выглядел сатаной, когда поднял связного и прорычал ему в лицо:
- Следующий ты, амиго.
Он приставил пистолет ему ко лбу и добавил:
- Даю тебе десять се...
Сержант не договорил, потому что один из часовых вдруг развалился на куски у него на глазах.
Руки разорвала какая-то невидимая и неслышимая сила, сзади расползалась огромная дыра, и часовой, пройдя несколько шагов, упал как раз на старика.
Не размышляя, Джейсон поднял лазер и выстрелил юнцу в спину. Он бы предпочел сержанта, но того закрывал часовой. И был убит. Лазер попал в предплечье, и руки были буквально сожжены.
Второй часовой, обезумевший от вида друга, дергающегося на песке как разорванная марионетка, беспорядочно поливал огнем окрестности, на дюйм не попав в Джейсона.
Он ненавидел это, но выбора не было. Джейсон снес выстрелом юноше голову. Обезображенное тело выронило автомат, пробежало несколько ярдов и упало. Но Джейсону было не до щепетильности, он навел лазер на сержанта, стоящего на коленях с открытым ртом, и приказал бросить пистолет.
Тот повиновался, и Джейсон приказал светить фонарем в лицо. Он снова повиновался, Джейсон увидел, что он крестится и читает молитву. Это его ещё больше взбесило, но изучая лицо сержанта, длинный крючковатый нос, высокие скулы, опухшие заплывшие глаза, он решил пощадить его. Бросить его, чтобы он попал к повстанцам. Джейсон был уверен, что те предпочтут его повесить, и почти успел сказать женщине поднять пистолет, когда произошли чертовы неприятности номер пять, шесть, семь и миллион.
Джейсон забыл о четвертом, который отправился в штаб, он вспомнил о капрале, когда тот ударил его со спины. В ушах зазвенело, тысячи гадких рук тянули его на гальку. Усилием воли Джейсон отогнал обморок. Он почти победил надвигающуюся темноту, когда часовой ударил ещё раз. На этот раз Джейсон ничего не мог сделать и отдался рукам, которые крепкими путами обвились вокруг него и втянули его глубоко в песок.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В нос Джейсону ударило удушающее зловоние пота, крови и человеческих испражнений. Его бы стошнило, если бы стучащая боль в голове и жар, невыносимый, удушливый жар не одолели даже тошноту. К запаху и жару добавилась темнота, полное отсутствие света, и Джейсон в панике гадал, где он. Он не помнил ничего с отъезда из Нью-Йорка. Отъезд из Нью-Йорка. Но куда? И где он сейчас?
Джейсон выругался и отдернул руки, когда они коснулись металла в нескольких дюймах над ним. Обжигающе горячего металла. Он попытался перевернуться со спины на бок, но горячий металл и узость того, в чем он был, помешали ему. Он сглотнул, но слюна застряла в горле. Он облизал распухшим, наждачным языком отекшие растрескавшиеся сухие губы. Значит, он долго был без воды. Но сколько? Где? И почему?
Вдруг он вспомнил пляж, солдат-убийц и забытого четвертого. Когда события на пляже высветились в его мозгу, он понял, где он. Он в какой-то тюрьме, а боль - из-за удара того, четвертого. Медленно, стараясь не касаться металла, он ощупал затылок в поисках неизбежной шишки или шишек.
Но их не было.
Потом он обнаружил ещё более странное. Пальцы запутались в длинной бороде. В волосах длиной в дюймы. При отъезде из Нью-Йорка у него была двухнедельная щетина. Сейчас жесткие пряди были по крайней мере в пять дюймов. Им были недели, месяцы.
Он нащупал припухлости на лице, и отдельные куски воспоминаний, вызванные припухшими глазами и мягкими губчатыми отеками на губах и носу выплыли из глубин сознания. Странные воспоминания, бестелесные фигуры будто плавали, а не двигались нормально. Все они были удлиненные, как на картинах Эль Греко, а в центре была женщина в белой униформе, изящная женщина, рычащая приказания, которые Джейсон не мог уловить. Как только он попытался сосредоточиться и сложить куски вместе, они растворились, и Джейсон снова оказался в тесном аду, потея, страдая и гадая.
