Александр Зеленский - Орден Белого Орла
Итак, Струг навел меня на квартиру генерала, но брать ее мне пришлось с другим напарником, точнее, напарницей, и вот почему. В самый последний момент Струг куда-то запропастился. Это меня не очень встревожило, поскольку я знал, что мой напарник большой любитель женского пола и в любой момент мог променять серьезное денежное дело на временную связь с какой-нибудь вертихвосткой. Так с ним уже бывало.
Короче говоря, не найдя Струга в условленном месте, я начал подумывать, а не пойти ли на дело в одиночку, как вдруг услышал громкие голоса с кавказским акцентом и истерические женские вопли. Это происходило неподалеку от Павелецкого вокзала, на Шлюзовой набережной. Женский голос мне показался очень знакомым, и я решил взглянуть на то, что там случилось. Каково же было мое изумление, когда я увидел Инну Костомарову, из последних сил отбивавшуюся от двух толстых лысых кавказцев, недвусмысленно пытавшихся запихнуть ее в кабину новенького белого «мерседеса».
«Совсем обнаглели», — подумал я, решив их немного проучить.
Я подбежал к насильникам сзади и тут же врезал первому попавшемуся по подбритому затылку рукояткой пистолета. Второго угостил тем же самым, но только по лбу. Оба сразу же вышли из игры — хлипкие оказались толстяки, они расслабленно растянулись у колес шикарной тачки. Я же, схватив ничего не соображавшую Инну за руку, хотел уже вместе с ней дать деру, но неожиданно заметил четверых амбалов, бегущих к нам со всей мочи со стороны Кожевнического проезда.
«Не удрать!» — промелькнуло у меня в голове. Устраивать перестрелку среди белого дня тоже не лучший выход. И тогда мой взгляд упал на приборный щиток «мерса», в котором торчали ключи. Вот он, выход!
— Садись в машину! — крикнул я Инне и толкнул ее на заднее сиденье, а сам, быстро обежав «мерс» сзади, прыгнул на водительское сиденье и тут же повернул ключ зажигания.
Мотор завелся почти мгновенно, и я, развернувшись и по дороге сбив подвернувшегося под капот амбала с черными закрученными усами, направил машину в сторону Зацепского вала. Хорошо еще, что эти недоумки не стали стрелять вдогонку…
— Ты как тут очутилась? — спросил я Инну, когда мы оказались далеко от места схватки.
— Я приехала к тебе… — сказала Инна и заплакала.
— Какого дьявола? Ты же не знаешь ни моего адреса, ни где я провожу время… — повернулся я к ней, предварительно остановив машину на Профсоюзной улице, как раз напротив дома отставного генерала.
— Я думала, похожу по улицам, зайду в магазины и в конце концов тебя встречу…
— Дурдом! — усмехнулся я, пересаживаясь на заднее сиденье, поближе к Инне. — Ты хоть понимаешь, как трудно в Москве встретиться? Это ж тебе не Елец!
Инна плакала, и так беззащитно, по-детски, что я не выдержал взятого менторского тона, притянул ее к себе и принялся просто целовать без всяких слов.
Когда у нее высохли слезы, она поведала, что в Москве уже третий день — сбежала из родного дома на следующий день после моего исчезновения, ночует на Павелецком вокзале, а днем гуляет по городу в надежде встретить меня.
— А сегодня утром, — сказала она, — ко мне подошла в зале ожидания какая-то разбитная бабенка и предложила непыльную работенку с хорошим заработком. Я и пошла с ней сюда, а тут эти жирные подонки… «Молодец! — говорят той бабенке. — За такую кралю получишь вторую бутылку “Распутина”!» Такие вот дела…
— Значит, если бы я не оказался рядом…
— То меня бы похитили, изнасиловали и, скорее всего, убили, — спокойно сказала Инна. — Но ты всегда ведь будешь оказываться в нужном месте и в нужное время, правда? — Она уже улыбалась.
— Нет, я этого не понимаю!.. — развел я руками.
— Просто я тебя люблю, — объяснила Инна. — А влюбленным Бог помогает.
— Глупости! — сказал я. — Женский наив! И вообще все это невероятные совпадения!.. Такого со мной еще не бывало…
— Поедем куда-нибудь, — попросила Инна.
И тут мне в голову пришла удачная мысль.
— Слушай, раз мне сегодня так везет, то давай провернем одно дельце.
— Если тебе так хочется, давай, — нехотя проговорила Инна.
— Значит, так, — начал я ее инструктировать. — Мы с тобой журналисты и интересуемся боевой биографией отставного генерала Федора Петровича Пономарчука. Для этого нам необходимо… О! — Тут мой взгляд упал на дорогую фотокамеру японского производства, лежавшую в футляре за спинкой кресел. — Это нам может пригодиться! Ты будешь делать вид, что записываешь его воспоминания, а я его сфотографирую… У тебя есть блокнот и шариковая ручка?
— Есть в сумочке. Зачем тебе все это надо? Ты разве журналист? — удивленно вскинула вверх брови Инна.
— Ага! Писатель… — пробормотал я. — Делай, что я тебе говорю, и очень скоро будешь купаться в роскоши. Это я могу тебе гарантировать.
— Хорошо! — согласилась Инна.
— Итак, мы — журналисты… — снова повторил я придуманный на ходу повод для визита в квартиру генерала.
Инна оказалась прирожденной актрисой. Она так быстро и естественно вошла в образ деловой женщины, приняв предлагаемые обстоятельства, что я только диву давался, наблюдая за ее перевоплощением.
В квартиру Пономарчуков нас впустили без опаски, стоило только Инне представиться:
— Мы из «Красной звезды»… Как себя чувствует Федор Петрович?
— Получше, — ответила молодящаяся дама, как видно, супруга генерала. — А почему вы не предупредили о своем визите?
— Не могли дозвониться, — нашлась Инна. — С утра названиваем, а материал требуется срочно в номер.
— Федя! К тебе корреспонденты… — крикнула жена и, оставив нас в прихожей, ушла на кухню, откуда доносились вкусные запахи.
— Очень, очень приятно! — проговорил пожилой мужчина в пушистом персидском халате. — Извините, я вас не ждал и потому одет не по форме. Чему обязан?
— Требуется ваш портрет на первую страницу. Так сказать, ветеран при полном параде! — сказал я.
— Это мне не трудно. Машенька, достань мой парадный мундир, пожалуйста!
— Сию секунду, только газ в духовке убавлю, — ответила дама.
— Ого! — невольно вырвалось у меня, когда жена генерала принесла в небольшую комнату, оборудованную под рабочий кабинет, мундир с большим числом орденов и медалей.
— Да, — заметив мое восхищение, улыбнулся Пономарчук, — пришлось повоевать. Сейчас вот пишу мемуары и редко выхожу из дома. А раньше частенько надевал парадную форму, потому что постоянно приглашали выступать то в школах, то в ПТУ. К сожалению, сейчас военно-патриотическое воспитание сведено на нет. Почему-то новые власти как огня боятся самого слова «патриотизм»…
— А за что вы получили орден Ленина? — спросила Инна, присаживаясь на кожаный диван.
— Первый за оборону Москвы, второй за освобождение Гомеля, а третий за бои под Кенигсбергом.
— В какой должности прошли войну?
— Начиная от командира полка и кончая командиром дивизии.
— И все в пехоте?
— В ней самой, в матушке-пехоте! — покачал седой головой Федор Петрович. — Тяжело вспоминать, но от личного состава полка, с которым начинал воевать под Москвой, осталось меньше трети, остальные выбыли…
— Это как? — не поняла Инна.
— Кто по ранению, а большинство убитыми…
— Часто видитесь с однополчанами? — не унималась Инна.
— Ежегодно! На Девятое мая, у Большого театра.
Пономарчук поправил волосы и сел на стул.
— Ну, как будем фотографироваться? — спросил он, взглянув на меня.
Я начал расчехлять аппарат.
— Садитесь спиной к окну, а лицом повернитесь к двери, — предложил я.
— Вам же свет из окна в объектив попадет!.. — вскричал отставной генерал. Похоже, он соображал в фотоделе больше меня.
— Ничего страшного! У меня такая аппаратура, что при любом освещении вытягивает негативы…
— Да?.. — В голосе бывшего генерала послышалось плохо скрытое недоверие. — А может, вы вообще будете снимать меня «тридцать третьим» объективом?
«Что он имеет в виду?» — пронеслось у меня в голове. Это гораздо позже я узнал, что «тридцать третьим объективом» фотографы называют аппарат без пленки.
— Не волнуйтесь, снимаю! — крикнул я, но руки у меня ходили ходуном, и я никак не мог отыскать кнопку затвора.
— Э! Голубчик, да вы не на ту кнопку жмете… — Генерал стал медленно подниматься со стула. — Послушайте, а вы вообще-то кто?
Больше притворяться я не мог. Подскочив к генералу, я врезал ему японским аппаратом прямо по голове. Затем, подхватив обмякшее тело, начал неловко сдирать с него китель с наградами.
— Чего сидишь?! — прошипел я на Инну. — Отвлеки генеральшу от выхода!..
— Не могу… — выпучив на меня глаза, прохрипела девушка. — Только не это…
Наконец совладав с металлическими пуговицами, я кое-как снял китель с тела генерала.
