Марина Серова - Тузы и их шестерки
Он лишь окинул меня взглядом, поправил пятерней русые волосы и спросил, куда мне ехать.
— Дом Мирскова знаешь?
Он покачал головой:
— А кто это?
Я отмахнулась:
— Не важно. Знаешь, где стоит большой трехэтажный особняк?
Он утвердительно кивнул:
— А, это. Этот дом я знаю.
— Вот туда мне и нужно.
Мои предположения, связанные с тем, что слуги, ставшие свидетелями похищения, вызовут милицию, не оправдались. Когда парень довез меня до моей машины, я сказала ему, чтобы он подождал, пока я схожу за деньгами.
Открыв «восьмерку», я взяла сумочку. Протянула ему стольник. Он удивился:
— Так много? Зачем? У меня не будет сдачи.
— Не надо сдачи, — ответила я. — И уезжай отсюда. Спасибо тебе и твоей машине.
Я пару раз хлопнула по стальному черному капоту и увидела, что это понравилось хозяину автомобиля. Он кивнул головой мне на прощание, развернулся и был таков. После этого я поднялась по ступенькам.
Наступил вечер, и перед домом зажгли парочку красивых фонарей, которые освещали пятачок перед входной дверью. Я вошла. Меня встретил тот самый мужчина, который открывал дверцу перед своим хозяином.
Он удивленно посмотрел на меня и первым делом поинтересовался тем, где его хозяин. Я объяснила ему, что он остался в руках у бандитов. Это заметно расстроило слугу, который явно думал о своей работе, каковая, похоже, накрылась, и о высоком жалованье, тоже оказавшемся под угрозой.
В вестибюль спустилась Варя. Она проявила себя куда более человечной.
— Что с вашей ногой? — воскликнула она. — Вам необходимо перевязать ее. У вас вся нога в крови!
Я посмотрела на пол и увидела, что действительно оставила несколько кровавых пятен на паркетном полу.
— Извините, я тут немного напачкала.
Сверху по лестнице вслед за служанкой спустилась высокая стройная женщина с короткими волосами цвета воронова крыла.
— Что с Геной? — выкрикнула она.
— Ничего, не волнуйтесь.
Я вытянула руку вперед для того, чтобы успокоить ее.
— С ним ничего не случится, но в любом случае нам надо поторопиться.
— Чем я могу вам помочь?
Я показала взглядом на свою ногу, и хозяйка дома моментально сообразила.
— Иван, не стой как столб! — крикнула она слуге. — Дай даме стул! А ты, моя дорогая, — она обратилась к служанке, — неси аптечку. Сейчас мы должны первым делом остановить кровотечение.
Мне понравился деловой подход. Видимо, люди, которые привыкли в жизни руководить и принимать решения, как правило, не теряются в экстремальных ситуациях. Хозяйка дома представилась. Я уже знала, что ее звали Ирина.
— Болит? — поинтересовалась она, после того как я была усажена на стул.
— Немного. Да вы не беспокойтесь, сейчас залепим пластырем и все будет нормально. Мне бы какую-нибудь обувь.
Хозяйка дома сняла со своей ноги домашнюю тапочку и приложила к моей окровавленной стопе.
— Так у нас с вами один размер. Иван, принеси мои кроссовки.
— «Рибок» или «Пуму»? — тут же спросил мужчина.
— Те, что получше. Я уже не помню, что мы там когда покупали.
Он кивнул головой и подошел к шкафу, в котором стояло не меньше тридцати пар обуви.
Когда я сама себе залепила рану пластырем и всунула ноги в кроссовки, то сразу почувствовала себя намного уверенней.
— В доме есть оружие? — спросила я.
Ира развела руками.
— Вы знаете, муж не охотник. У него есть револьвер, который он держит у себя в ящике стола. Больше никакого оружия в доме нет.
— Вы не могли бы мне этот револьвер одолжить?
— Конечно, я принесу.
Хозяйка дома поднялась наверх и вскоре спустилась вниз с револьвером тридцать второго калибра. Не бог весть какая пушка. Я взяла в руки поблескивающий ствол и открыла барабан.
— А где патроны?
Хозяйка пожала плечами и вопросительно посмотрела на слуг, но те лишь развели руками и потупили глаза. За окном раздался шорох гравия, и, когда я посмотрела через стекло во двор, мне стало на мгновение очень холодно.
Кофейного цвета авто затормозило около дома, причем так, что заблокировало своим бампером дверь моей «восьмерки». Теперь я не могла попасть в машину. Четыре амбала, которые плохо бегали и еще хуже лазили по заборам, выскочили из машины, не забыв захлопнуть дверцы, и стали подниматься на крыльцо.
Пока они все это проделывали, я посоветовала хозяйке сказать, что женщина, которая приехала к ней, увидела, что погоня приближается, и спряталась где-то в доме. Ира кивнула головой в знак того, что поняла меня. Я после этого бросилась наверх, стараясь не топать. Благо у кроссовок была мягкая подошва, что позволяло перемещаться абсолютно бесшумно.
У меня в руке был револьвер, в котором не было патронов. Почему Мирсков не заряжал оружия? Боялся застрелиться в один прекрасный день?
Когда я была на втором этаже, дверь открылась, и в дом ввалилась вооруженная автоматами четверка. Я услышала грубые мужские голоса: «Где она?», «Где эта сука, куда она подевалась?» и «Что вы молчите, как бараны?» Один голос сменялся другим, более грубым, а я тем временем поднималась все выше наверх.
Третий этаж. Здесь кабинет хозяина дома и, должно быть, по логике вещей, одна-две спальни. Я не знала планировку всего жилища директора и предпочла устроить небольшую засаду в знакомой мне комнате. Именно там, где мы пили чаек и благоразумно отказались от радиоактивных бутербродов.
Так как преследовавшие меня вооруженные мордовороты не знают, где я нахожусь, им придется обыскивать одну комнату за другой. Если у них хватит ума делать это сверху вниз, то есть они все вчетвером поднимутся на третий этаж и с него начнут осмотр, то выбраться из такого дерьма мне будет ой как тяжело. Хоть бы разделились, пошли по двое. Будь они уверены в том, что у меня нет оружия, они могли бы бродить по дому и в одиночку, этакие здоровяки.
Мне во что бы то ни стало необходимо завладеть автоматом. Появись в моих руках настоящее оружие, и ситуация переменилась бы. Несмотря на то что у людей, преследовавших меня, был численный перевес, я могла не сомневаться в том, что смогу им достойно ответить.
Я вошла в комнату, где в столе лежал тот самый револьвер, который принесла мне жена Мирскова. В надежде на то, что она просто не увидела патроны, я подошла к столу и стала выдвигать один ящик за другим. Но везде были лишь бумаги и никакого намека на патроны. Жаль.
Я услышала шаги, которые приближались к комнате. Прятаться мне было некуда. Я затаилась за столом и совсем перестала дышать. Вот чуть слышно поворачивается ручка двери, затем кто-то делает один нерешительный шаг в комнату. Наверняка этот человек будет обыскивать помещение.
Я сжала во вспотевших ладонях револьвер и сосредоточилась на улавливании звуков, которые помогут мне сориентироваться. На мою беду, бандит пошел прямо к столу. Он делал один осторожный шаг, затем еще, видимо, постоянно ожидая нападения с любой стороны. Хотя в этой комнате, кроме как за письменным столом, диваном и креслом, прятаться больше негде. Я не стала высовываться поверх крышки, а, наоборот, рискнула склонить голову до самого пола и определить местонахождение противника.
Носки черных ботинок смотрели в сторону от меня. Может быть, это и есть единственный шанс. Хотя его корпус и мог быть повернут в мою сторону, но выбора у меня не было. Если я замешкаюсь еще на мгновение, взять его на мушку мне не удастся никогда.
Я резко выпрямилась и увидела, что выиграла. Он стоял и смотрел в сторону. Когда же моя фигура с вытянутым вперед оружием появилась из-за стола, он понял, что проиграл.
— Положи автомат и отойди к стене.
Мой противник, среднего роста плечистый и мордатый парень лет двадцати двух, молча положил автомат и отошел от него.
— Я сказала, к стене!
Он смотрел на меня, не желая расставаться с жизнью. Если бы он знал, что в моем револьвере нет патронов, вел бы себя иначе. Он не хотел рисковать и правильно делал. Я подошла, взяла автомат и проверила магазин. С патрончиками. Какая прелесть!
— Запасной магазин есть? — спросила я.
Он покачал головой и опустил глаза.
— Снимай свитер, — скомандовала я шепотом.
Он поколебался, но все же снял с себя одежду.
— Повернись!
Когда он повернулся ко мне спиной, я увидела, что из-за ремня торчит еще один.
— Что ж ты врешь? — Я подошла к нему, уперла ствол в позвоночник, вытащила боеприпасы и спросила, где находятся его напарники.
— Они обыскивают второй этаж, — ответил он.
— Не так громко! — прошипела я. — Будешь шуметь — отправлю на тот свет.
Револьвер я переправила в карман своего пиджака в надежде на то, что рано или поздно патроны к нему я найду. В другой карман для противовеса я положила запасной магазин. Теперь было чем стрелять. Взглянув на автомат, я перевела его на одиночный режим стрельбы.
